Его руки скользнули вверх легким движением и сбросили плащ с моих плеч. Он отобрал у меня посох, и я смотрела, как бережно Бо поставил его к стене, шаркнув ботинками по деревянному полу.
– Джессика Джеймс, ты бросала на меня пламенные взгляды, которые сложно игнорировать, – сказал он почти с животным урчаньем, подавшись на дюйм ближе.
Я не ответила. Я не знала, что такое пламенные взгляды и как их бросают, но догадалась, что именно мои самопроизвольно воспламенившиеся взгляды ответственны за этот тет-а-тет. Сердце у меня сжалось, а затем подскочило, когда Бо облизнул нижнюю губу и прикусил ее.
Правильно, укуси эту губу!
Я едва сдержала стон.
Я сумасшедше, бешено возбудилась, а я совершенно не умею справляться с подобными чувствами.
Разрыв гимена в тринадцать лет во время катания на лошади, множество поцелуев со случайными парнями ради прикола и практики, несколько ничего не значащих и неинтересных тисканий в старших классах и колледже, пьяное лаконичное совокупление в общежитии с лаборантом кафедры физики в прошлом году – вот и весь список моих похождений.
Честно признаться, ездить на лошади мне нравилось больше, чем садиться верхом на мужчину. По крайней мере, лошадь была жеребцом, а вот лаборант больше походил на шетлендского пони – волосатый и маленький.
И сейчас я не понимала, что мы делали. Происходило что-то невероятное. Если бы отец матанализа или Неустрашимая Ингер завели меня за кулисы в городском клубе Грин-Вэллей, сомневаюсь, что меня охватили бы такие противоречивые чувства.
Инстинкт подсказывал хватать Бо и воспользоваться возможностью, прежде чем он поймет свою ошибку и взъерошит мне волосы, как двенадцатилетней. Самая безумная часть моего мозга приняла решение поманить Бо опуститься с поцелуями к моей груди. С сосками у меня в жизни ничего особенного не случалось, и я была уверена, что умру счастливой женщиной после того, как Бо Уинстон сотворит с ними нечто фантастическое.
Кстати, о сосках. Я не сознавала, что переложила ладонь Бо с ягодицы себе на грудь, пока горячие искры желания не посыпались от того места, где я прижимала к себе его ладонь. Единственным барьером между нами оставался мой кружевной лифчик и тонкая ткань платья.
Бо уставился на меня, приоткрыв рот от неподдельного удивления; брови буквально подскочили, а зрачки расширились. Я выгнулась – без задней мысли, а просто стараясь сократить расстояние между нашими телами, желая ощутить его твердость.
И тут я узнала, что такое пламенный взгляд.
Потому что он появился в глазах Бо Уинстона.
Я бы назвала его скорее воспламеняющим, но это был первый пылкий взгляд, замеченный мной на себе, и я решила сделать его мерой, по которой буду оценивать прочие пылкие взгляды.
У меня не было времени подумать, по какой шкале измерять пылкость взглядов, – в цельсиях, калориях, ваттах, вольтах или люменах, потому что Бо повел наступление сразу по трем направлениям, вытеснив из моей головы последние мысли и способность рассуждать.
Во-первых, он принялся массировать и ласкать мою грудь, щекоча большим пальцем сосок. Рука Бо казалась ненасытной, шершавой и… фантастической.
Во-вторых, другая рука проскользнула назад, подхватив меня под попу и прижав к… Бо.
В-третьих, он меня поцеловал. Оказалось, Бо Уинстон божественно целуется!
И – о господи – определенные части меня упруго напряглись и ощущались совершенно непривычным образом, посылавшим любовный трепет прямо в живот, наполняя легкие жаром. Я вдруг стала звездой музыкального клипа Бейонсе «Шалунья»[4] и лихорадочно соображала, как содрать с Бо одежду.
Он стал полновластным хозяином, притиснув меня к стене и запустив руки под платье к кружевному лоскутку, тиская меня за голую задницу. В нем не осталось ничего мягкого – он весь состоял из твердых граней и монолитного гранита. А я все гладила и трогала его в горячем угаре, потому что не понимала, что, черт побери, происходит и когда это кончится (надеялась, что никогда). Будто издалека до меня донеслось, как грохнулся на пол мой деревянный посох.
Я всегда думала о Бо как об очень положительном, порядочном парне. Но целовался он как самый непорядочный и нисколько не святой.
Он целовался с опасной и беспощадной алчностью, его рот казался ненасытным и требовательным. Он укусил меня за нижнюю губу и тут же принялся ласкать и гладить пострадавшую плоть языком, одновременно втираясь в меня бедрами. Длина его твердости становилась все больше – это я чувствовала животом.
– Черт, Джесс, – прорычал он и оторвался от моего рта, тяжело дыша.
Он наклонился, чтобы укусить меня за подбородок, лизнуть ухо, оставить засос на мягкой коже, когда одна его рука задрала мое маленькое серое платье, обнажив прикрытые кружевом груди. Пальцы другой руки кружили у края трусиков, но попыток проникнуть под них не делали. Почувствовав его колебание, я вцепилась в Бо, впившись ногтями в плечи и инстинктивно поддав вперед бедрами, желая, чтобы он меня трогал.
Оставшаяся трезвой часть моего мозга говорила мне, что потом я буду смертельно стыдиться своего поведения, но подавляющее большинство сознания в данный момент сошло с ума, и здравый смысл проиграл прямые выборы.
В ответ на мои безумства Бо стянул чашечку бюстгальтера, и его влажный рот коснулся моей груди. Шершавый язык ласкал сосок, и мучительный стон родился где-то глубоко в горле Бо. Я задыхалась, потому что это было изумительно.
Дотянувшись до белой футболки, я дернула его поближе и начала бесцеремонно ее срывать. Бо уступил, помогая мне стащить футболку. Мои пальцы нащупали край его трусов и нырнули под резинку. Это было легко, потому что комбинезон держался только на рукавах, завязанных на талии. Рука сомкнулась вокруг его напряженной мужественности, и Бо как-то изумленно вздохнул и прерывисто выдохнул, когда я начала его гладить.
– Господи, – охнул он, снова уставившись мне в глаза. Я ожидала увидеть его замутненный желанием взгляд, но в его глазах отразился шок и даже паника. – Подожди, подожди минуту…
Он схватил меня за запястье, и тут я все поняла. Мы чересчур поспешили, он решил притормозить.
Но безумие не знало тормозов. Безумие требовало скорости, азарта и бешеного, безоглядного, сумасшедшего, страстного секса с Бо Уинстоном. И безумие желало этого прямо сейчас, у стены, за кулисами городского клуба Грин-Вэллей, пока дети ходят по комнатам и выпрашивают конфеты, а миссис Сильвестр делится рецептами маффинов с черникой, не подозревая о бурной эротической сцене по другую сторону занавеса.
Я снова погладила Бо, прильнув к нему грудью, встав на носочки, чтобы укусить в шею. Он сильно задрожал, застонал, инстинктивно поддал бедрами вперед, в мою ладонь, но его пальцы напряглись вокруг моего запястья и попытались вытащить мою руку.
Не поддаваясь, с платьем, задранным до подмышек, я принялась тереться об него, водя большим пальцем по тому, о чем вы подумали. Одновременно я снова повела руку Бо к моим трусам и прижала ее через кружево прямо к центру желания, а сама легонько прикусила его приоткрывшиеся губы.
Бо, с трудом дыша, снова застонал. Глаза у него были крепко зажмурены, словно он пытался отделить себя от того, что происходит, и боролся с собой из последних сил… Словно он терял контроль над собой.
Резко, с внятным стоном, он вынул мою руку из своих трусов и отвернулся, отойдя от меня.
Сперва я ощутила, что мне недостает его тепла, а затем – что прикосновений. Я не пыталась догнать Бо, потому что у меня кружилась голова, путались мысли и прерывалось дыхание. Поэтому я привалилась к стене и прикрыла глаза. Тело вибрировало, протестуя против потери обещанного наполнения. Не знаю, сколько я так стояла, хватая ртом воздух и стараясь осознать, что случилось и почему все кончилось.