Кабалкин Аркадий Юрьевич - Сентрал-парк стр 11.

Шрифт
Фон

Служба прогноза «Бизон Фюте» настоятельно не рекомендует пользоваться сегодня автомобилем в парижском регионе и соседних западных департаментах. Но накануне Рождества трудно последовать этому совету. Встревожена и префектура, опасающаяся гололеда после снегопада ближе к вечеру, когда температура упадет ниже нуля.


Улица Реамюр, улица Бобур: я проезжаю по западу Марэ, впереди Ратушная площадь, сияющая иллюминацией, вдали вырисовываются две массивные башни и стрела Нотр-Дам.

Год за годом в эти два дня разыгрывается – с небольшими вариациями – одна и та же пьеса: мать превозносит успехи Беренис и Фабриса, их жизненный выбор и блестящие карьеры. Ей все по душе: их дети, блестящее образование, которое они получают, их отметки. Все разговоры всегда об одном и том же: эмиграция, бегство от налогов, франкофобия.

Меня для них не существует. Я отбилась от стада. Я «парень в юбке», замарашка, неудачница. Папочкина дочка.


Затруднения могут распространиться на некоторые линии метро и Парижской железной дороги. Ожидаются задержки авиарейсов. Аэропорты Парижа ждет «черный день»: тысячи пассажиров рискуют не улететь в назначенное время.

Впрочем, снежные заряды пощадят долину Роны и средиземноморское побережье. В Бордо, Тулузе, Марселе температура составит 15–18 градусов, в Ницце и Антибе можно будет поужинать на террасе, ведь там ртутный столбик достигнет отметки 20 градусов.


Надоело быть подсудимой у этих болванов! Надоели одни и те же реплики: «Так и живешь без дружка?», «Не подумываешь забеременеть?», «И чего ты ходишь мешок мешком?» и «Может, пора выйти из подросткового возраста?».

Не говоря уж об их вегетарианской диете, психозе с сохранением фигуры и доброго здравия: всех этих орешках (скоро крылышки отрастят и вспорхнут), тошнотворных киноа, тофу, пюре из цветной капусты!

Сворачиваю на улицу Кутельри, еду над набережной по мосту Нотр-Дам. Волшебное место: слева исторические здания больницы «Отель Дьё», справа фасад Консьержери и крыша Часовой башни.

Всякий раз, возвращаясь в отчий дом, я испытываю чувство, что попятилась на тридцать лет назад, что опять открылись детские раны, ожили подростковые травмы, опять разгораются конфликты, грозящие братоубийством. Полнейшее одиночество – вот какое чувство меня там охватывает.

Каждый год я даю себе слово, что больше этого не повторится, но проходит год, и снова-здорово. Сама не знаю, почему я это допускаю, зачем раз за разом туда суюсь. Как ни велико побуждение окончательно сжечь мосты, побеждает желание увидеть их лица, когда я предстану разодетая как принцесса, под ручку со своим неотразимым избранником.

Левый берег. Я мчусь по набережным, потом поворачиваю на улицу Сен-Пэр. Там сбавляю ход, включаю аварийную сигнализацию и торможу на углу улицы Лилль. Захлопнув дверцу машины, я натягиваю оранжевую нарукавную повязку и звоню в домофон красивого недавно отреставрированного дома.

Мой палец не отлипает от кнопки звонка целых полминуты. Мысль приехать сюда возникла у меня в начале недели, но сперва потребовалось кое-что разузнать. Знаю, мой поступок – безумие, но одно дело знать, а другое – отказаться от навязчивой мысли.

– Да, кто там? – отзывается заспанный голос.

– Поль Малори? Уголовная полиция, откройте, пожалуйста.

– А в чем дело?..

– Это полиция, месье. Открывайте!

Щелкают, отпираясь, сразу несколько замков. Вместо того чтобы воспользоваться лифтом, я бегу, перепрыгивая через ступеньки, на третий этаж и колочу в дверь.

– Иду, иду!

Мужчина, отперший дверь, – мой красавчик-гинеколог, но с утра пораньше вид у него, скорее, неприглядный: трусы, старая футболка, белокурые кудри всклокочены, рот удивленно разинут, усталость пополам с тревогой на лице.

– А я вас знаю, вы же…

– Капитан Шефер, криминальная бригада. Месье Малори, сообщаю вам, что вы взяты под арест с целью отъезда прямо сейчас, 24 декабря, в 7.16 утра. У вас есть право…

– Прошу прощения, но это точно ошибка! Не расскажете, на каком, собственно, основании?..

– Изготовление и использование фальшивых документов. Прошу следовать за мной.

– Это розыгрыш?

– Не принуждайте меня звать сюда моих коллег, месье Малори.

– Можно хотя бы надеть штаны и рубашку?

– Можно, только живо. Не забудьте теплую куртку, у нас плохо топят.

Пока он одевается, я озираюсь. Шикарную квартиру в стиле барона Османа переделали в мастерскую со строгим убранством: убрали кое-какие перегородки, отбелили паркет лесенкой, но оставили два мраморных камина с лепным орнаментом.

За обитой тканью дверью обнаруживается рыжеволосая особа лет двадцати, таращащая на меня круглые от страха глаза.

Сколько можно ждать?

– Пошевеливайтесь, Малори! – Для убедительности я бью в дверь кулаком. – Десять минут на натягивание брюк – не многовато ли?

Вышедший из-за ванны врач уже одет с иголочки, вид комар носу не подточит: твидовый пиджачок, клетчатые брючки, габардиновый макинтош, надраенные штиблеты. Сказав пару слов ободрения своей рыжей подружке, он спускается следом за мной по лестнице.

– Где же ваши коллеги? – спрашивает он на улице.

– Я приехала за вами одна. А вы хотели, чтобы вас выдирала из постели целая бригада?

– Это же не полицейская машина?

– Это машина для оперативных действий. Будьте умницей, садитесь вперед.

Поколебавшись, он все же садится рядом со мной.

Я трогаюсь с места, и мы в молчании едем по серому предрассветному городу. Когда позади остаются 6-й округ и Монпарнас, Поль теряет терпение:

– Послушайте, ну, серьезно, что это за цирк? Вы же знаете, месяц назад я мог подать на вас жалобу за кражу бланка медицинского рецепта. Благодарите мою коллегу: это она отговорила меня жаловаться, приведя кучу выгораживающих вас доводов. Хотите начистоту? Она назвала вас «тронутой».

– Я тоже навела о вас справки, Малори, – говорю я, доставая из кармана отсканированные документы.

Он разворачивает их один за другим и, хмурясь, читает.

– Это что еще такое?

– Доказательства того, что вы выписали фальшивые свидетельства о проживании двум беспаспортным малийцам, на основании которых они подали прошение о предоставлении временного убежища.

Этого он не отрицает.

– Что с того? С каких пор солидарность и человечность превратились в преступление?

– Закон трактует это как изготовление и использование фальшивок. Карается тремя годами тюремного заключения и штрафом в 45 тысяч евро.

– Я думал, что тюрьмы перегружены. С каких пор такими делами занимается криминальная бригада?

Впереди Монруж. Я съезжаю с бульвара Марешо на кольцо Периферик, доезжаю по ней до автострады А6, дальнейший маршрут пролегает по трассе «Аквитания», связывающей Париж с Бордо.

При виде развязки «Виссу» Поль начинает всерьез волноваться.

– Не пойму, куда вы меня везете…

– В Бордо. Уверена, вас придется по вкусу вино.

– Вы это серьезно?!

– Встретим Рождество у моей матушки. Вот увидите, вас ждет прекрасный прием.

Он оглядывается, проверяя, не преследуют ли нас, и пытается пошутить, чтобы скрыть растерянность:

– Я понял: в машине камера! Это такой полицейский трюк, да?

Приходится, не сбавляя хода, потратить несколько минут на объяснение моей задумки: я закрываю глаза на его поддельные свидетельства о проживании, а он в благодарность за это соглашается выдать себя за рождественским столом за моего жениха.

Выслушав меня, он несколько секунд молчит, не спуская с меня глаз. Сначала ему не верится, что все это правда, потом он восклицает:

– Боже мой! Хуже всего то, что вы не шутите! Вы отважились на эту махинацию по той простой причине, что отчаялись отстоять перед родней свой жизненный выбор. Вот те на! Вам нужен не гинеколог, а психоаналитик.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3