Результаты превзошли все ожидания. У Мозолева с Ерыгиным обнаружили и изъяли практически все ювелирные изделия, предметы быта и различные дорогие сувениры, о которых Разин сообщил следствию.
По городу поползли самые невероятные слухи о сказочных богатствах местного начальства.
Они были преувеличены, но, в общем, соответствовали действительности.
Жили «слуги народа» и сдавший их клеврет*, явно не по средствам.
Вот только один пример. У жен всех троих (супруга Первого, кстати, была начальником паспортного стола и майором милиции) в ходе обысков было изъято такое количество дорогих мехов, импортной одежды и обуви, которого с избытком хватило бы на пару десятков самых изысканных модниц.
И это не считая золотых украшений, хрусталя, редкого охотничьего оружия, дорогой косметики и парфюмерии. Мня себя первыми леди города, эти дамы регулярно навещали промтоварный ОРС*, где отбирали самые изысканные наряды, давая указания оставшиеся возвращать на областные склады, дабы не иметь соперниц.
При всем этом, мне импонировал Мозолев, который немало сделал для города. Именно при нем развернулось настоящее строительство многоквартирного жилья, были отремонтированы центральная автострада и дорожная сеть, разбит новый городской парк с фонтаном, альпинарием и детскими аттракционами, практически заново отстроен центральный рынок, стали более успешно работать шахты и заводы.
Но, как говорят, пути господни неисповедимы.
На допросах у Довганя, отстраненные от дел секретарь и председатель держались стойко и взятки отрицали. Чувствуя, что в ближайшее время тоже могут оказаться на нарах, не без ведома и участия обкома, выехали сначала в ЦК Компартии Украины, а оттуда в Москву, в ЦК КПСС с жалобами.
Там у наших ходатаев оказалась «волосатая» рука на достаточно высоком уровне.
С этого момента следствие приняло затяжной характер и стало давать сбои.
В конечном итоге дело в отношении Разина было направлено в суд, где он получил семь лет лагерей с конфискацией имущества, а материалы в отношении «слуг народа» выделили в отдельное производство и приостановили до решения их судьбы высшими партийными инстанциями.
Те, блюдя чистоту своих рядов, сняли Мозолева и Ерыгина с должностей и строго наказали. Однако, было по видимому еще что-то, поскольку Довганя срочно отозвали в Киев.
Наивно полагая, что дело идет к завершению, я поинтересовался у Савицкого его перспективами.
– Никаких, – огорошил меня Илья Савельевич. Таких дел партия не прощает и ты в этом скоро убедишься. Аналогично высказался и мой отец, до которого дошли слухи о «войне в Первомайске».
Они как в воду глядели.
Виктор Петрович стал хмурым и зачастил в область, начальник милиции залег в госпиталь, и только неунывающий Касатонов продолжал поиск дополнительных улик на подельников Разина.
Затем происходят два знаковых события.
Веденеева переводят в обком на должность инструктора отдела админорганов, а на его место назначают прокурора Троицкого района Касяненко. На должность председателя горисполкома приходит бывший второй секретарь горкома Рыбалка, а Первым назначается некий Плахотченко.
Для представления очередного лидера, городской партактив собрали в зале заседаний «белого дома», а затем прибывший из области второй секретарь обкома Зверев, пригласил в президиум сидящего в первом ряду человека, с тяжелым угрюмым лицом. Это и был Плахотченко, занимавший до этого начальственную должность в обкоме.
Рид Петрович, курировавший по партийной линии правоохранительные органы области, был для нас настоящим Малютой Скуратовым, чего, впрочем, и не скрывал.
Представив Плахотченко и пространно рассказав о его достоинствах как руководителя, Зверев пожелал Юрию Павловичу успехов на новом поприще, высказал несколько колкостей в адрес прокуратуры с милицией и укатил на своем лимузине в область.
Новый Первый сразу же пришелся нам не по душе, и, как вскоре выяснилось, не случайно.
В первые же дни своего пребывания в должности он проявил себя как держиморда и самодур, видящий в других только слепых исполнителей его воли. Самым неприятным оказалось, что как и Зверев, он с какой-то паталогической ненавистью относился к органам правопорядка.
На первом же совещании с партактивом города, где присутствовали прокурор, начальник милиции и председатель суда, Плахотченко выразил недовольство состоянием преступности и пообещал заняться этим лично. И это при том, она у нас в тот период была самой низких в области.
Теперь о новом прокуроре.
Касяненко был достаточно опытным руководителем и грамотным юристом. Однако все предшествовавшее назначению время трудился в сельских районах, где объем работы был неизмеримо ниже, чем в городе. Кроме того, Владимир Павлович не знал специфики промышленных предприятий угольной и машиностроительной отрасли, которые составляли у нас большинство.
Уже через неделю после его назначения, в поселке Михайловка произошло убийство, взбудоражившее население. Жертвой стала престарелая женщина по фамилии Троян, староста крупной религиозной общины.
Я в ту ночь дежурил и вместе с прокурором выехал на место происшествия.
Старушку убили в собственном доме, размозжив ей голову. Следов взлома на входной двери и окнах не было. По словам соседей, из вещей исчезли несколько старинных икон, причем одна очень древняя, принадлежавших общине и хранившихся у Троян.
На месте уже находились оперативники во главе с начальником угро.
Поручив им опрос соседей, приступаем к осмотру. Выполняем его с участием судмедэксперта и криминалиста. Результаты следующие: потерпевшую навестил кто-то из знакомых, которого она сама впустила в дом. Сначала он нанес ей удар в затылок, а когда женщина упала, надел на голову наволочку и чем-то тяжелым размозжил лицо. Затем похитил со стоящего в углу иконостаса упомянутые предметы культа и перерыл в доме все вещи.
Опрошенные соседи показали, что по характеру Троян была замкнута, немногословна и общалась в основном только с членами общины. О том, что у нее в доме хранятся иконы, знали многие, так как в дни религиозных праздников они выставлялись в молельном доме, куда приезжали верующие из других городов и районов.
К утру состав нашей группы вырос – из области, для оказания помощи, вместе с начальником управления уголовного розыска полковником Польским, прибыл прокурор – криминалист Станкевич.
Но если полковник, с которым впоследствии мне не раз приходилось встречаться по службе, действительно был мастером своего дела и без веских к тому причин не вмешивался в работу оперативно-следственных групп на месте преступления, то о Станкевиче этого сказать было нельзя.
Он вносил только сумятицу, вел себя по-барски и, как я потом понял, работал лишь на свой авторитет.
Так произошло и в этот раз.
Для начала криминалист обхаял наш протокол осмотра, хотя тот был составлен в соответствии со всеми процессуальными нормами и подробно отображал всю картину места происшествия.
К чести Касяненко он быстро поставил Станкевича на место, тот поумерил пыл и через пару часов убыл в область. Однако не успокоился, и там доложил руководству, что мы «запороли» осмотр, отказались от его помощи и некорректно вели себя.
По этому поводу пришлось объясняться с курирующим следствие заместителем прокурора области Соколиковым, который не усмотрел каких-либо «ляпов» в нашей работе и осадил ретивого подчиненного. Являясь по своей природе мстительным, Станкевич этого не забыл и впоследствии не раз пытался делать мне пакости. Однако, как говорят в народе: «бог не фраер, он все видит». Кончил Игорь Станиславович весьма плачевно.