Незадолго до полудня 10 января 1946 года трехкиловаттный радиолокационный передатчик, который использовался для дальнего обнаружения самолетов противника, отправил радиоимпульс из Форт-Монмута в Нью-Джерси на восходящую Луну. Через две с половиной секунды – время, необходимое свету, или в этом случае радиоволне, чтобы преодолеть 380 тысяч километров туда и обратно, – сигнал вернулся. Инженерам показалось, что они первыми из людей дотронулись до Луны.
Когда ослепительный свет атомной бомбы отбросил новую тень на будущее, знатоки сочли это замечательным событием. В специализированном журнале Radio News вышла восторженная статья:
Радиолокационный передатчик вывел нас за пределы этого мира, погрузил нас в бесконечность, бросил Вселенной вызов копьями радиоимпульсов, которые коснулись Луны и вернулись открыть новые двери мысленной деятельности человека. Пораженцы больше не могут утверждать, что человечество должно ограничиться скучными планами выжать максимум из своего маленького мира… то же самое радио, которое сыграло не последнюю роль в процессе сжатия нашего мира, теперь разрывает оковы и выводит нас в иные миры.
По обыкновению оставаясь на втором плане, Луна сыграла побочную роль в так называемом армейском проекте “Диана”. Для передачи сигнала на дальние расстояния радисты использовали ионосферу – слой заряженных частиц в верхней части атмосферы Земли, который искажает и отражает радиоволны. С практической точки зрения было выгодно как можно лучше изучить ионосферу, а прохождение радиоимпульса сквозь нее и обратно могло существенно расширить представления о ней. Более того, если в перспективе были космические путешествия – а появление ракет большой дальности и ядерной энергетики наталкивало некоторых на мысль, что они не за горами, – важно было знать, что путешественники смогут оставаться на связи с планетой, которую они покинули.
Вполне вероятно, что радиосвязь могла не только обеспечить поддержку полетов в космос, но и стать их целью. Незадолго до запуска проекта “Диана” молодой британский радиоинженер Артур Кларк, во время войны работавший на радаре, написал статью, в которой рассказал, какую роль “внеземные ретрансляторы” – спутники связи, в частности находящиеся на “геостационарных” орбитах и обращающиеся вокруг Земли за 24 часа, то есть зафиксированные в одной точке неба, – могут сыграть в обеспечении всего мира радио- и телевизионным покрытием. “У нас пока нет непосредственных свидетельств перемещения радиоволн между поверхностью земли и космосом, – отметил он, – [однако] при наличии достаточно мощного передатчика мы можем получить необходимые свидетельства, проверив эхо с Луны”. Не знаю, было ли участникам проекта “Диана” известно о новаторской работе Кларка, но их коллеги из ВМФ США явно успели познакомиться с ней, как и некоторые представители прессы. 3 февраля 1946 года на первой полосе Los Angeles Times была опубликована заметка, где описывалась предложенная Кларком проверка отражения от лунной поверхности, которую “только что провели войска связи Армии США”.
Таким образом, проект “Диана” доказал и техническую реализуемость спутников связи, и способность Луны выступать в этой роли. Первое было особенно важно. В ряде последующих военных проектов сигналы обширного аппарата холодной войны отражались от Луны, а не от ионосферы. Однако когда был реализован предложенный Кларком проект спутников связи, они потеснили естественный спутник Земли.
Не все радиоотражения от Луны были умышленными. В 1960 году возникло замешательство, когда на мониторах американского радара раннего предупреждения в Гренландии вдруг отобразились неожиданные отраженные сигналы – их отражала Луна, которая восходила прямо перед радиолокационным лучом. Вопреки некоторым сообщениям это не было в достаточной степени похоже на ракетный удар, чтобы вызвать настоящую ложную тревогу. Но после этого случая ВВС перепрограммировали свои компьютеры таким образом, чтобы впредь они игнорировали любые радиолокационные отражения с задержкой более двух секунд, не позволяя Луне вносить смуту в будущие операции.
Ученые, в свою очередь, использовали эти отражения, чтобы расширить свои представления о поверхности Луны. Но не вся последующая работа с радарами была научной. В 1960-х Советский Союз специально нацеливал на Луну лучи новейших и мощнейших радиолокационных станций сопровождения ракет и спутников под предлогом их калибровки – иногда на целых полчаса. Это давало США прекрасную возможность для небесного шпионажа. Инженер-электрик Уильям Перри, позже ставший министром обороны США, возглавил секретную программу, в рамках которой советский радар изучался с помощью расположенной в Стэнфорде радиоастрономической тарелки, принимавшей сигналы, отраженные от Луны. Отсеивать сигналы диспетчеров местного таксопарка, которые использовали ту же частоту, было хлопотно, зато ученые выяснили, что радар по своим характеристикам недостаточно совершенен, чтобы противостоять противовоздушной обороне противника.
Насколько мне известно, разведчики больше не используют Луну таким образом. Искусственные спутники предоставляют нам более эффективные каналы связи, чем естественные, а потому, вероятно, лучше подходят для такой разведки. Радиолокационные лучи по-прежнему время от времени отражаются от Луны в научных целях. Туда-обратно путешествует и другое излучение: миссии “Аполлона” оставили там маленькие зеркала, и разные обсерватории регулярно направляют в них лазерные лучи, чтобы точно измерить расстояние до Луны и понять, с какой скоростью оно увеличивается.
Хотя спутники лишили Луну профессиональной позиции в радиоотражательном деле, на любительской основе она по-прежнему в игре. У радиолюбителей нет возможности отправить сигнал дальше, чем на Луну и обратно на Землю, а поскольку некоторые из них оценивают свое мастерство дальностью дистанций связи, умение устанавливать коммуникацию в технике ЗЛЗ (Земля – Луна – Земля), которая требует больших антенн, хорошего оборудования и огромного терпения, служит предметом гордости для части сообщества[3].
Отражения от Луны используют и артисты. В 1980-х годах авангардный композитор и музыкант Полин Оливерос провела в ряде мест мероприятие под названием “Эхо с Луны”. Она отправляла издаваемые на сцене звуки по телефону радиолюбителю, который передавал их на Луну, а затем принимала и проигрывала их отражения. После нескольких экспериментов Оливерос пришла к выводу, что особенно хорошо получаются звуки тромбона и тибетских цимбал, но на более поздних концертах играла через Луну на аккордеоне. Иногда зрители отражали от Луны свои голоса (на одном из концертов для этого использовалась та же самая стэнфордская тарелка, с помощью которой Билл Перри шпионил за русскими). Зрителям нравилось.
В 2007 году художница Кэти Патерсон перевела ноты первой части бетховенской сонаты № 14 в до-диез миноре – “Лунной сонаты” – на азбуку Морзе. Она отправила получившиеся точки и тире на Луну и перевела отраженный сигнал на нотный язык для механического пианино. В результате получилась великолепная инсталляция “З. М. З.”. Многие писатели-фантасты ранее представляли, как “Лунную сонату” исполняют на Луне, но ни один из них не мог вообразить, что ее сыграют через Луну – и переосмыслят благодаря несовершенствам лунного отражения. Одни ноты потерялись, другие изменились. Величественное развитие и ровный темп музыки подчеркивают пробелы на месте нот, потерянных при передаче, и эта прерывистость придает индивидуальности в остальном совершенной технологии фортепиано, которому не нужен исполнитель. Технологии дотрагиваются до поверхности Луны, и она проявляет себя набором случайных отсутствий. Идеальных отражений не бывает.