Они подошли к пульту управления: несколько тумблеров, кнопки, лампочки, три рубильника и непонятно зачем торчащий микрофон, а возле него – небольшой динамик. Все было покрыто толстым слоем пыли. На стене, слева от пульта, обнаружилась закрытая стеклом ниша. Костя смахнул с нее пыль. На стекле был изображен череп с костями и какая-то надпись, а в самой нише виднелся еще один рубильник.
– Ахтунг, дас систем дер зельбстфернихтунг, – прочитал Костя. – Ни фига не понятно! Кто из вас немецкий учил? Что, никто? Танька, ты же у нас будущий педагог.
– Начальных классов, – уточнила та. – И у меня только английский.
– Жалко! Я тоже только инглиш знаю.
– А как же ты прочитал? – ехидно спросил Герман.
– Машинально. Но кроме «ахтунг» я, к сожалению, ничего больше перевести не могу.
– Ну, про «ахтунг» мы и сами знаем, – фыркнул Герман.
– По-моему, эту штуковину лучше не трогать, – осторожно заметила Таня.
– Да, «ахтунг» с черепом очень многозначительны, – согласился Мишка.
– Давайте посмотрим, что там, – Костя выхватил лучом фонарика небольшую металлическую дверь слева от пульта.
Мишка потянул за ручку, и дверь с лязгом распахнулась. За ней оказалась темная, три на три метра, каморка. На небольшой площадке стоял какой-то агрегат, труба от которого уходила наверх, исчезая в потолке.
– Это же генератор! – воскликнул Мишка и полез разбираться. Он учился на «транспортном» факультете, и техника была его стихией.
– Подумаешь, генератор, – проворчал Герман. – А где для него топливо взять? Если оно и было, то за шестьдесят лет превратилось в бесполезную жидкость.
– Ошибаешься, юрист, – донесся Мишкин голос. – Эта штуковина работает на спирте, и бак почти полный.
– А почему на спирте? – удивленно спросил Вася.
– Потому что у немцев во время войны с нефтью проблемы были. Они даже бензин гнали синтетический, из угля. И старались использовать спирт, где только можно. Спирт при должном хранении практически не теряет своих свойств. Главное, чтобы емкость, в которой его держат, не позволяла спирту испаряться.
– А ты сможешь этот генератор запустить? – спросил Герман.
– Да хрен его знает! – отозвался Мишка, вылезая из каморки.
– Постойте! Ну-ка, Мишка, посвети сюда. – Костя смахнул рукой пыль с панели пульта управления, возле одного рубильника виднелась табличка с изображением молнии. – Может, этим?
– А вдруг долбанет? – неуверенно прошептал Вася.
– Да и фиг с ним! – сказал Мишка и дернул рубильник.
Сразу две лампы вспыхнули над пультом, ослепив на мгновение уже привыкших к темноте ребят, но через некоторое время стали медленно затухать.
– Дергай другой! – крикнул Костя.
Мишка рванул второй рубильник, и громкое цыканье вперемежку с хриплым покашливанием донеслось из каморки. Свет заморгал и почти совсем потух, когда генератор наконец откашлялся и наполнил зал ровным тарахтением. Лампы над пультом загорелись с новой силой, а следом за ними вспыхнули еще несколько фонарей под потолком, озаряя помещение мягким желтоватым светом.
– Обожаю немцев! – восторженно воскликнул Мишка. – Вот ведь технику делают! Шестьдесят лет простояла, и хоть бы что. Проперделась немного и работает как часики.
Мишка выключил фонарь и прикрыл дверь генераторной, сразу стало тише. Теперь можно было оглядеться. В дальнем конце зала темнели массивные, зеленого цвета, металлические двери, одна справа и одна слева – обе были закрыты.
– Ну что, идем на разведку? – предложил Костя
Они навалились на дверь, ту, что была правее, и она, громко крякнув, впустила их в темный коридор. Прямо перед ними была стена, коридор уходил вправо и затем резко сворачивал налево, словно огибая какое-то большое помещение. На стене была нарисована черная стрелка с надписью «Aufzlug». Слева от двери на стене висел рубильник, Костя потянул рукоятку вниз, и в коридоре вспыхнул свет. Пройдя шагов сто, ребята наткнулись на два здоровенных проема, наглухо засыпанных землей.
– Что это? – спросила Таня.
– По-моему, это были подъемники, – предположил Мишка, – а сейчас просто дырки, заткнутые здоровенной земляной пробкой.
– Ну почему же так не везет! – тихонько взвыл Герман.
– А там что? – Васёк показал на раздвижные двери напротив подъемников.
– Давайте посмотрим, – сказал Костя.
Но двери оказались заперты. Дальше идти было некуда и, немного потоптавшись, они вернулись в зал, где располагался пульт управления.
За второй дверью тянулся коридор длинною метров пятнадцать, с тремя дверями по левую руку. Свет в каждом помещении зажигался поворотом ручки черного выключателя. Первая дверь поддалась с трудом. В небольшой комнате, которая оказалась чем-то вроде каптерки, стояли пять стальных двухсотлитровых бочек. Первые две бочки были пустыми, а когда Мишка, изрядно попотев, открутил крышку на третьей бочке, в нос ударил резкий запах спирта.
– Ага, – сказал Мишка, – этого хватит надолго.
– В смысле пить? – спросил Вася.
– В смысле заправлять генератор, – ответил Мишка.
– Надолго – это насколько? – поинтересовался Герман.
– Считай, эта дура жрет, думаю, два литра в час. Здесь три полные бочки, итого – шестьсот литров, да там еще почти полный бак литров пятьдесят. Стало быть, хватит на тринадцать с половиной дней.
– Это мы что, собираемся здесь столько торчать?! – воскликнул Герман.
– Ты спросил – я ответил, – сказал Мишка и вышел в коридор.
Дверь в другое помещение долго не поддавалась. Когда они наконец ее открыли, то оказались в туалетной комнате, оборудованной чугунной раковиной, унитазом и чем-то вроде небольшого открытого резервуара. Сверху, из толстого, похожего на пожарный гидрант, крана бежала вода, а сделанные по периметру сточные отверстия, соединенные с уходящей вниз трубой, не позволяли резервуару переполниться.