– Ну что, камрад? Будем общаться с поганцем?
– Давай попробуем. Только чур, я первый, ты второй.
– Иди, иди, я не рвусь…
Чуть прихрамывая, «поганец» Володаев уже шагал к ним. Оставив Тимофея за спиной, Дмитрий приблизился к бывшему партнеру Степана Васильевича. Похоже, мужчинка действительно заигрался. На лице его попеременно мелькали то царское величие, то мальчишеская неуверенность. Он и вести себя толком не знал как, явно еще не сжившись с ролью «крутого».
– Ну? И где деньги? – сходу прогнусавил он. – Помнится, Лещенко клялся, что привезет все до копейки…
– Зашей рот, шустрик! – Дмитрий ткнул пальцем в грудь новоявленного пахана. – Я сюда не с тобой толковать приехал, а с реальными людьми. Так что, если за тобой кто есть, пусть валит сюда.
– Да ты… – Володаев поднял глаза и смолк. Вся спесь с него разом слетела. Дмитрий смотрел на него холодно и жестко. Именно так в свое время он рассматривал кучерявого и бородатого араба, за пару недель вырезавшего несколько офицерских семей. Легко было себе представить, что с ним сотворят отцы и мужья убитых, но Дмитрий тогда поступил просто. Одной-единственной очередью взял грех на себя, не позволив коллегам превратиться в лютых зверей. И, глядя ему в лицо, тот давний убийца-наемник тоже в один миг все понял. И сник, как не пыжился до того, изображая непримиримого бойца с неверными.
– Давай, шустрик, не заставляй ждать. Зови кого постарше. – Дмитрий похлопал Володаева по плечу. – А с тобой разговора не будет.
– Но я… – растерянно начал Володаев.
– Ты – номер шесть! – веско произнес Дмитрий. – На этом базар закончен.
Видимо, почувствовав нелады в переговорах, некто грузный выбрался из «Мерседеса», вперевалку зашагал к беседующим. С видимым облегчением Володаев обернулся к шагавшему, обиженно пожаловался:
– Вот! Хотят поговорить. А денег, похоже, не принесли.
– Я уже понял.
– Правильно понял. Не принесли и не принесем. – Дмитрий, улыбаясь, смотрел на приближающуюся «крышу». Хотелось рассмеяться, да не позволяла ситуация. Перед ним, чуть ссутулив массивные плечи, стоял Серега Маркелов, бывший десантник и нынешний сотрудник «Кандагара», который, по общему мнению, сейчас нежился на далеких черноморских пляжах.
– Отойдем? – Маркелыч качнул тяжелой головой, и, продолжая улыбаться, Дмитрий двинулся за коллегой.
– Никак прямо из Ялты сюда приземлился? Наверное, на парашюте, да?
– Да сорвалась моя Ялта, – Маркелыч поморщился.
– А я думал, ты нам про жизнь курортную расскажешь? Про русалок морских, про девочек шоколадных.
– Брось, Димон. Я же не знал, что такая петрушка получится. Это козел попросил помочь, я и согласился.
– Ты у него что, в начальниках охраны?
– Да нет, вроде консультанта по чрезвычайным обстоятельствам. То есть, пока, значит, отпуск.
– А в машинах кто сидит?
– Да фуфло разное. Натолкали сотрудников из фирмы, нарядили в плащи. Из деловых по сути – я один.
– Знакомая тактика. – Дмитрий ухмыльнулся. – А магазин-то зачем грозились взорвать?
– Да ты что? Ничего я ни о каких магазинах не знаю. Не хватало еще мараться. Вот только сюда и пригласили поприсутствовать. И залепуху преподнесли насчет каких-то отморозков. Дескать, пугают, денег не отдают, бизнеса грозят лишить.
– Сколько пообещали за услугу?
– Полторы тысячи зелеными сразу и еще две в качестве премиальных. – Маркелыч потупился. – Димыч, я, правда, не при делах. Отпуск же, правильно? А тесть баню строит, просил помочь. А чем помочь? Бабок – кот наплакал. Вот и решил подхалтурить.
– Хорошие у тебя халтуры. Денежные… – Дмитрий огляделся. Поймав понимающий взгляд Тимофея, незаметно подмигнул. – Короче так, Серый. Твои полторы теперь становятся общими, согласен? Половина отходит «Кандагару», половина – тестю на баню. Это тебе штраф за левак. А своему козелку коротко и внятно объясни, что мы круче Кавказских гор и все такое. Вон и генерал у нас в машине погонами сверкает. Пусть твой Володаев поглядит, мозгами пошевелит. А про Лещенко ему лучше забыть. Мужик кирпичи лепит, для народного хозяйства радеет, такого трогать западло.
– Но деньги-то он заплатит?
– Обязательно. Только не сегодня и без всяких процентов. Пущай господин Володаев поумерит свои аппетиты. Можешь даже объяснить ему, что собирались его тут пришить, а ты уговорил не брать грех на душу.
– Все понял, Дим.
– Тогда двигай. Будем считать переговоры завершенными.
– Погоди! Так тоже нельзя. Давай хоть постоим немного. Мне же полтора косаря отработать надо.
– Тут ты прав. Спектакль должен быть убедительным. – Легко и красиво Дмитрий извлек на свет потертого вида и оттого еще более грозный «ТТ», поднес к носу опешившего Маркелыча.
– Как думаешь, Серый, Володаева это успокоит?
– Пожалуй. А он видит?
Скосив глаза, Дмитрий кивнул.
– Аж побелел, бродяга. У него часом сердечко не бо-бо?
– Да вроде не замечал.
– Вот и отлично. Кстати, помахай своим нетопырям ручкой. А то они там действительно занервничали. Того и гляди – рванут отсюда без тебя.
Маркелов послушно помахал рукой, давая знать «своим», что все в порядке. И немедленно хлопнула дверца за спиной Дмитрия. Задушенно и неуверенно новоиспеченный «генерал Толик» попытался честно исполнить свою миссию.
– Эй, вы там! Типа, долго еще или нет?
Получилось у него не сказать чтобы грозно, но внимание к себе он все-таки привлек.
– Это еще что за чудачок? – удивился Маркелыч.
– Ничего не поделаешь. У вас свои ряженые, у нас свои. Или не узнал мундирчик? – Дмитрий обернулся к Толику. – Все в порядке, мон женераль. Фейерверк отменяется.
Неловко кивнув, Толик уронил генеральскую фуражку на колени, торопливо закрыл автомобильную дверцу.
– Вот так, Сергунь. Дуй в свою Ялту, загорай дальше. Ну, а как вернешься, обсудим твое поведение на партсобрании.
– Димон, я же все объяснил!
– То же самое объяснишь всему трудовому народу. И про партвзносы не забудь.
– Ну, конечно же. Это само собой.
– Тогда, покедова, консультант!
Уже в машине Дмитрий взглянул на часы, залихватски подмигнул Мишане.
– Считай за пять минут заработали семьсот пятьдесят баксов. Плюс премиальные от кирпичного магната. Будет чем порадовать детишек. Нас ведь, кажется, сегодня в детдом приглашали?
– Вроде бы да.
– Тогда поехали. Кажется, успеваю еще к Диане забежать.
– Значит, все-таки женишься?
– А почему и нет?
Мишаня пожал плечами. От комментариев вслух он воздержался. Бесспорно, Мишаня был добрым малым – любил пиво, детей, футбол и даже к рекламным роликам относился вполне снисходительно. Однако от женщин при всем своем миролюбии он предпочитал держаться на разумной дистанции, воспринимая их как кухарок, секретарш, любовниц, но не более того.
Глава 2
Заваркой из-под чая Стас Зимин полил единственный в квартире цветок – чахлое и блеклое создание пыльного цвета и неспешно оделся. Вполне возможно, что цветок вообще не был цветком. Так – какой-нибудь багульник из ржаво-оранжевого семейства. Наташка приволокла его с помойки. Кто-то оставил в горшочке рядом с мусорными контейнерами, она и подобрала. Дурында сердобольная. Разреши он ей, – подбирала бы все на свете, начиная с щенков и кошечек и заканчивая тополиными ветками. Верно, потому, что сама была из таких же – срезанных, брошенных и приблудных.
Щелкнув подтяжками, Стас молотнул серией по висящему у стены кожаному мешку, добавил с проворота ногой и приблизился к дивану. Чуть наклонившись, приподнял одеяло, с удовольствием причмокнул губами. Подвернув под себя одну ногу, Наташка по обыкновению спала нагишом – стройная, смуглокожая, с грудками по-девичьи «курносыми» и упругими. Ни дать, ни взять – картинка для рубенсовских подмастерьев. Обычно, взирая на их картины, Стас всерьез недоумевал, как хватало у них терпежа рисовать и не отходить от холста часами. Впрочем, может быть, и не хватало. Как пить дать, отвлекались, сердешные. Иначе какая это, к черту, живопись! – пытка голимая и только.