И всё же… время от времени появляется кто-то, кто, как он сам и как этот город, бросает вызов всем ожиданиям и, прекрасно отдавая себе отчет в том, к чему приводят его действия, посылает судьбу на три веселые буквы при каждом удобном случае. Кто-то, кто не просто существует.
Кто живет. Бесстрашно. И готов заплатить любую цену ради собственной свободы. Таких он понимает.
С ухмылкой он обвел взглядом город.
С башни ему было видно даже неспокойное, с пенистыми гребнями волн море, серибристо-черную поверхность которого оттеняли силуэты огромных заброшенных судов, барж и более обтекаемых кораблей, раскачивающихся на штормовых волнах, чьи белые паруса хлестали от порывов пронизывающего ветра.
Слева от него простирались крыши, ещё одно темное, залитое дождем море, укрывающее тех немногих людей, что пережили падение древних стен, скрывавших фейри тысячелетиями.
Справа на тихой покрытой брусчаткой улице легкоразличимое в сиянии прожекторов между пабами, фешенебельными магазинами и обширной заброшенной частью города, опустошенной ненасытным аппетитом Теней, находилось необычное место, бросающее вызов однородности пространства, известное как «Книги и Сувениры Бэрронса», и которое являлось не тем, чем казалось на первый взгляд.
Где-то там внизу, где неоновые вывески отбрасывают на асфальт изломанные радуги, и где водостоки, направляя потоки воды, образуют из давно заброшенных катакомб огромную подземную сливную систему, а по улицам как открыто, так и скрываясь, ходят фейри, находится и бывший владелец, если этим местом вообще можно владеть, этого книжного магазина; его по-макиавеллиевски безжалостный брат; и невидимая женщина, которая, как и здание, на которое она претендует, является не тем, чем на первый взгляд кажется.
А ещё левее, если двигаться по извилистым проселочным дорогам где-то час вдоль унылой пустоши, а потом ещё один сквозь по-фэйрийски буйную растительность, находится ещё одно из тех древних мест, которыми невозможно обладать, и которым решительно настроена управлять выдающаяся, могущественная женщина.
Бэрронс, Риодан, Мак, Джада.
Перспективы грандиозны, поразительны. Обычно он прекрасно представляет себе, как всё может обернуться… Но не в эти времена: непредсказуемые и спонтанные.
Он запрокинул свою темную голову и рассмеялся.
Такие же, как и он сам.
Глава 1
Это конец известного нам мира…
Благодаря моим родителям, Джеку и Рейни Лейн, я росла, веря в правила. Не всегда они мне нравились, и иногда я их нарушала, но они были надежным основанием, на котором я строила свою жизнь. Они помогали мне не свернуть с пути истинного, ну или, по крайней мере, могли указать мне, как на него вернуться.
Правила служат определенной цели. Однажды я сказала Ровене, что они подобны ограждению для овец. Но соблюдение правил не просто сдерживает овец на пастбищах, давая пастухам возможность их контролировать; оно ещё и гарантирует безопасность от пугающего неизведанного. Ночь не так страшна, если толчешься посреди пушистозадого стада, не видя дальше соседского пушистого зада, чувствуешь себя безопасно и сравнительно нормально.
Когда же тебя ничто не ограждает, ты остаешься один на один с темной ночью. И если нет правил, то ты сам решаешь, чего хочешь и на что готов пойти ради того, чтобы это заполучить. И вынужден мириться с тем, чем пришлось вооружиться ради выживания.
Ведь нас характеризуют вовсе не достижения наших взлетов.
В конце концов, всё сводится к тому, в кого мы превращаемся во времена падений.
Вот на что ты способен, если… предположим…
…застрял посреди океана, ухватившись за обломок дерева, который и твой-то вес еле выдерживает, а рядом едва держится на плаву хороший человек, которому этот обломок тоже нужен позарез.
Такие моменты нас и характеризуют.
Уступишь свою единственную надежду на спасение незнакомцу? И будет ли иметь значение, кто этот незнакомец: старик, который жизнь прожил, или юноша, который жизни ещё не видел?
Или разделишь с ним обломок, приговорив обоих к верной смерти?
А может будешь отчаянно бороться за вожделенный плот с полным осознанием того, что, всего лишь отняв обломок, уплывёшь прочь, не причинив незнакомцу вреда, все равно станешь убийцей?
Сочтешь это убийством?
Способен ты на хладнокровное убийство?
А что будешь чувствовать, уплывая? Станешь оглядываться назад? Будут ли слезы застилать твои глаза? Или будешь считать себя хреновым победителем?
Угроза смерти способна разрушить мыльный пузырь наших представлений о самих себе.