«Так точно, товарищ генерал. Приглядываемся».
«А что приглядываться? Вы же знаете приказ Реввоенсовета от 34-го года. Создавать в ЦДКА всеармейские сборные команды по важнейшим видам спорта. Я понимаю, что война и что вроде бы не до спортивных команд в армии сейчас. Но приказ никто не отменял, и обстановка изменилась. А футбольный матч в Сталинграде показал, что надо всерьёз браться за спорт… Народу нужна моральная опора, а спорт олицетворяет мирную жизнь. Спорт теперь – идеология. Так что ищите спортсменов по всей стране. Вызывайте в Москву лучших».
1944. Июль. Омск.
Ночь. Совместные патрули милиции и военной комендатуры ищут нарушителей паспортного режима и курсантов интендантского училища, ушедших в самоволку или не вернувшихся из увольнения к урочному часу.
Всеволод Бобров сидит на кровати в маленькой комнате. Рядом лежит девушка.
Бобров: «Мне пора. Рядом с тобой забыл про время».
Девушка: «Сева. Останься. Нарвёшься на патруль. Ты же знаешь, что ваших курсантов строго наказывают. Сам же говорил, что за самоволку отправляют на фронт».
Бобров целует её: «Я давно прошусь на фронт. Мне ли бояться патрулей? Я пойду, в училище ведь тоже проверка, а на „губу“ не хотелось бы, позорно это».
Улица. Бобров бежит от фонаря к фонарю. Впереди появляется патруль: «Стой!»
Кабинет председателя омского облисполкома. Леонид Кувик просматривает сводку ночных происшествий.
Спрашивает секретаря: «Этих всех на фронт?»
«Да. Нарушители комендантского часа, курсанты военного училища… Позволяют себе чёрт знает что… Распустились тут…»
Кувик смотрит на фамилию Боброва. Берёт красный карандаш и вычёркивает Боброва.
Секретарь молчит, но в его взгляде вопрос.
Кувик: «Боброва оставим. Очень уж известен на футбольном поле. Любит его народ. Как объясним его исчезновение? Ну, загулял у бабы, что ж тут… Да и отца его пожалеть надо: недавно похоронил жену. Старший сын на фронте, вестей нет, теперь и младшего под пули?.. Проявим… как его… милосердие… тьфу, какое дурацкое слово… При чём тут милосердие? Просто нужен он здесь, на спортивном поле нужен, потому как нечем больше людей радовать, кроме как футболом… Будь проклята эта война…»
Интервью. Николай Эпштейн, тренер: «Спорт многих от гибели на фронте уберёг. А почему? Да потому, что была установка такая сверху: талантливых спортсменов на передовую не посылать! Примечательная, между прочим, установка. Говорит она о том, что, несмотря на все тяжести военных лет, особенно первого, самого губительного периода войны, руководство страны не теряло веру в победу и берегло лучшие спортивные кадры для послевоенного времени».
Омск. Интендантское училище. Бобров входит в кабинет майора.
Бобров: «Товарищ майор, по вашему приказанию курсант Бобров…»
Майор: «Тише, Бобров, что ты так шумно! (просматривает бумаги на столе) Вот интересуются тобой… Москва интересуется».
Бобров: «В каком смысле, товарищ майор?»
Майор: «Отправляешься в Главное политуправление Красной Армии».
Бобров: «Не понимаю, товарищ майор».
Майор: «А я и сам не понимаю, Бобров… Успеваемость у тебя на уровне, вдобавок спортсмен, нареканий нет, если не считать тот случай, когда ты к девчонкам бегал и был задержан во время комендантского часа. Но мы это дело замяли, про это никто ничего… Так что я не вижу причин для тревог… И всё-таки Главное политуправление… Видать, что-то серьёзное. Начальник училища приказал докладывать, что там у тебя. Как доберёшься до Москвы, сообщи. И дальше тоже… Ну и не посрами наше училище, если что…. Не подкачай».
Бобров: «Не подкачаю, товарищ майор».
Майор: «Вот твои документы… Кстати, Бобров, помнишь тех проштафившихся курсантов, которых на Белорусский фронт отправили? Их наказали, а тебя не стали, потому что спортсмен…»
Бобров: «Так точно».
Майор: «Все погибли. Неудачно их десантировали, все как один погибли. Так что ты, считай, под счастливой звездой родился».
Бобров: «Все?.. Все погибли?»
Майор выразительно смотрит на Боброва: «Может, судьба бережёт тебя для чего-то? Какой-нибудь „спортивный бог“ оберегает? Хранит тебя для чего-то более важного?»
Бобров: «Что может быть важнее сегодня, чем разгром Гитлера?»
Майор: «Есть ещё и завтра, и жизнь после войны…»
Москва. Железнодорожный вокзал.
Яков Цигель встречает Всеволода Боброва.
«Бобров?»
«Так точно»
«Здравствуй, как добрался?»
«Хорошо».
«Едем с тобой в Отдел спорта ЦДКА».
«Но мне приказано явиться в Главное политуправление Красной Армии».
«Знаю… А знаешь ли ты, зачем тебя вызвали?»
«Никак нет».
«Про твои спортивные успехи многие наслышаны. Там, наверху… Понимаешь? Как ты в Сибири голы забиваешь».
«Это плохо?»
«Наоборот, Бобров. Тебя хотят направить в команду ЦДКА».
«Правда?»
«Правда, правда… А пока давай махнём сначала к нам».
«Куда „к нам“?»
«К генералу Василькевичу. Виктор Эдуардович хочет с тобой познакомиться лично».
«А он кто?»
«Помощник командующего ВВС Московского округа. Возглавляет авиационное училище».
«Понятно. Что ж, едем знакомиться».
Они едут в машине по улицам Москвы. Возле стадиона «Динамо» Бобров видит афишу о предстоящем на Центральном стадионе «Динамо» финальном матче на Кубок Советского Союза между ленинградским «Зенитом» и армейской командой Москвы.
Бобров: «Большой футбол! Ёлки-палки! Ну, доложу я вам, если уж на „Динамо“ опять футболы начались – значит, Гитлеру точный капут…»
Цигель: «О том и речь: спорт вселяет уверенность в народ».
Они входят в кабинет генерала Василькевича. Бобров вытягивается в струнку: «Здравия желаю, товарищ генерал».
Генерал: «Вольно, вольно. Так ты и есть тот самый Бобров?»
Бобров: «Тот самый или не тот, но я Бобров, товарищ генерал».
Генерал: «Давно хоккеем занимаешься?»
Бобров: «С детства, товарищ генерал».
Генерал: «Наслышаны мы о твоём мастерстве, о твоих победах. Все тут хотят заполучить тебя».
Бобров: «Вот уж не думал, что в столице про меня кто-то слышал. Неужто поэтому в Москву вызвали?»
Генерал: «Не поверишь, но именно поэтому… Значит так, Бобров. Предлагаю тебе играть в команде Авиаучилища. Если согласен, приказ я подпишу сегодня же».
Бобров: «Что тут обсуждать, товарищ генерал. Приказ есть приказ. Конечно, согласен».
Генерал: «Значит, быть по сему».
Генерал выходит из-за стола и протягивает Боброву руку для пожатия.
Бобров отвечает крепким рукопожатием: «Товарищ генерал, разрешите обратиться с просьбой».
Генерал: «Говори».
Бобров: «Мои беспокоятся… Ну, то есть училище моё, руководство… Они не знают, зачем меня в Москву дёрнули… Простите, вызвали… Могли бы вы сообщить начальнику училища, что я тут по спортивным делам, а не…»
Генерал: «Понимаю. Молодец, Бобров. Похвально, что так относишься к коллективу. Генералу Белову я позвоню лично. Поставлю в известность».
Бобров: «Спасибо, товарищ генерал. Разрешите идти?»
Стадион «Динамо». Футбольный матч между «Авиаучилищем» и «Динамо».
Команды выходят на поле, футболисты несут цветы и дарят их игрокам другой команды.
Начинается игра. Счёт открывает динамовец Балясов.
В конце первого тайма Бобров забивает два гола в ворота динамовцев.
Диктор: «Особое внимание привлекает игра младшего техника-лейтенанта, нападающего Всеволода Боброва. Это, бесспорно, игрок с большим спортивным будущим, хотя ему ещё надо очень много над собой работать, ибо заметно его стремление во всём подражать Федотову»…
Омск. Несколько рабочих на заводе читают газету «Красный спорт»: «Встреча команды авиаучилища и клуба „Динамо“ закончилась победой авиаторов. Два гола забил Всеволод Бобров, новый игрок команды, и это, бесспорно, игрок с большим спортивным будущим!»
Кто-то хлопает в ладоши: «Это же наш Севка! Вот молодец! Слышали: игрок с большим спортивным будущим! Знай наших!»
Москва. Кабинет начальника Главного политуправления.
Генерал-лейтенант трясёт газетой: «И как это понимать, товарищи?»