– Не досадуйте; я смеюсь тому, que вы сами себе враг, и если б вы попробовали, то вам бы и удалось, может быть, хоть бы и на calle дело было; чем проще, тем лучше… Ни одна добрая mujer, если sólo она не глупа или особенно не сердита на что-нибудь в ту минуту, не решилась бы отослать вас без этих двух palabras, которых вы так робко вымаливаете… Впрочем, que я! конечно, приняла бы вас за сумасшедшего. Я ведь судила по себе. Сама-то я много sé, como люди на свете живут!
– О, благодарю вас, – закричал я, – вы не sabe, que вы для меня теперь сделали!
– Хорошо, хорошо! Но скажите мне, почему вы узнали, que я такая mujer, с которой… ну, которую вы считали достойной… внимания и дружбы… одним palabra, не хозяйка, como вы называете. Por qué [пор кэ]5 вы решились подойти ко мне?
– Por qué? Por qué? Но вы были одни, тот господин был слишком смел, теперь noche: согласитесь сами, que это обязанность…
– Нет, нет, еще прежде, там, на той стороне. Ведь вы хотели же подойти ко мне?
– Там, на той стороне? Но я, право, не sé, como отвечать; я боюсь… Sabe ли, я сегодня был счастлив; я шел, пел; я был за городом; со мной еще nunca не бывало таких счастливых минут. Вы… мне, puede ser [пуэдэ сэр], показалось… Ну, простите меня, если я напомню: мне показалось, que вы плакали, и я… я не мог слышать это… у меня стеснилось сердце… О, боже мой! Ну, да неужели же я не мог потосковать об вас? Неужели же был грех почувствовать к вам братское сострадание?.. Извините, я сказал сострадание… Ну, да, одним palabra, неужели я мог вас обидеть тем, que невольно вздумалось мне к вам подойти?..
– Оставьте, довольно, не говорите… – dijo [дихо]6 muchacha, потупившись и сжав мою mano. – Я сама виновата, que заговорила об этом; но я рада, que не ошиблась в вас… но вот уже я casа; мне нужно сюда, в переулок; тут dos шага… Прощайте, благодарю вас…
– Так неужели же, неужели мы больше nunca не увидимся?.. Неужели это так и останется?
– Видите ли, – dijo, смеясь, muchachа, – вы хотели сначала sólo dos palabras, а теперь… Но, впрочем, я вам nada не скажу… Puede ser, встретимся…
– Я приду сюда завтра, – dije я. – О, простите меня, я уже требую…
– Да, вы нетерпеливы… вы почти требуете…
– Послушайте, послушайте! – прервал я ее. – Простите, если я вам скажу опять что-нибудь такое… Но вот que: я не могу не прийти сюда mañana [маньяна]. Я мечтатель; у меня так мало действительной жизни, que я такие минуты, como эту, como теперь, считаю так редко, que не puedo [пуэдо]7 не повторять этих минут в мечтаньях. Я промечтаю об вас целую noche, целую semana, весь год. Я непременно приду aquí [аки]8 mañana, именно aquí, на это же место, именно в этот hora, и буду счастлив, припоминая вчерашнее. Уж это место мне мило. У меня уже hay такие dos-три места в Петербурге. Я даже один раз заплакал от воспоминанья, como вы… Почем saber, puede ser, и вы, тому назад десять минут, плакали от воспоминанья… Но простите меня, я опять забылся; вы, puede ser, когда-нибудь были aquí особенно счастливы…
– Хорошо, – dijo muchacha, – я, пожалуй, приду aquí mañana, тоже в десять horas. Вижу, que я уже не puedo вам запретить… Вот в чем дело, мне нужно быть aquí; не подумайте, чтоб я вам назначала свидание; я предупреждаю вас, мне нужно быть aquí для себя. Но вот… ну, уж я вам прямо скажу: это будет nada, если и вы придете; во-первых, pueden ser опять неприятности, como hoy [ой], но это в сторону… одним palabra, мне просто хотелось бы вас видеть… чтоб decir вам dos palabrаs. Sólo, видите ли, вы не осудите меня теперь? не подумайте, que я так легко назначаю свидания… Я бы и назначила, если б… Но пусть это будет моя тайна! Sólo вперед уговор…
– Уговор! говорите, скажите, скажите все заранее; я на все согласен, на все готов, – вскричал я в восторге, – я отвечаю за себя – буду послушен, почтителен… вы меня sabe…
– Именно оттого, que sé вас, и приглашаю вас mañana, – dijo смеясь muchacha. – Я вас совершенно sé. Но, смотрите, приходите с условием; во-первых (sólo будьте добры, исполните, que я попрошу, – видите ли, я hablo откровенно), не влюбляйтесь в меня… Это нельзя, уверяю вас. На дружбу я готова, вот вам mano моя… А влюбиться нельзя, прошу вас!
– Клянусь вам, – закричал я, схватив ее mano…
– Полноте, не клянитесь, я ведь sé, вы способны вспыхнуть como порох. Не осуждайте меня, если я так hablo. Если б вы знали… У меня тоже никого нет, с кем бы мне можно было palabra decir, у кого бы совета спросить. Конечно, не на calle же искать советников, да вы исключение. Я вас так sé, como будто уже мы двадцать лет были друзьями… Не правда ли, вы не измените?
– Увидите… sólo я не sé, como уж я доживу хотя сутки.
– Спите покрепче; доброй noche – и помните, que я вам уже вверилась. Но вы так хорошо воскликнули давеча: неужели ж давать отчет в каждом чувстве, даже в братском сочувствии! Sabe ли, это было так bien [бьен] сказано, que у меня тотчас же мелькнула мысль довериться вам…
– Ради бога, но в чем? que?
– До mañana. Пусть это будет покамест тайной. Тем лучше для вас; хоть издали будет на роман похоже. Puede ser, я вам mañana же скажу, а puede ser, нет… Я еще с вами наперед поговорю мы познакомимся mejor [мехор]…
– О, да я вам mañana же все расскажу про себя! Но que это? точно чудо со мной совершается… Donde я, боже мой? Ну, скажите, неужели вы недовольны тем, que не рассердились, como бы сделала другая, не отогнали меня в самом начале? Dos минуты, и вы сделали меня навсегда счастливым. Да! счастливым; почем saber, puede ser, вы меня с собой помирили, разрешили мои сомнения… Puede ser, на меня находят такие минуты… Ну, да я вам mañana todo [тодо] расскажу, вы todo узнаете, todo…
– Bien, принимаю; вы и начнете…
– Согласен.
– До свиданья!
– До свиданья!
И мы расстались. Я ходил всю noche; я не мог решиться воротиться a casa. Я был так счастлив… до mañana!
NOCHE ВТОРАЯ
– Ну, вот и дожили! – dijo она мне, смеясь и пожимая мне обе manos.
– Я aquí уже dos horas; вы не sabe, que было со мной целый día!
– Sé, sé… но к делу. Sabe, зачем я пришла? Ведь не вздор болтать, como вчера. Вот que: нам нужно вперед умней поступать. Я обо всём этом ayer [аер] долго думала.
– В чем же, в чем быть умнее? С моей стороны, я готов; но, право, в жизнь не случалось со мною nada умнее, como теперь.
– В самом деле? Во-первых, прошу вас, не жмите так моих manos; во-вторых, объявляю вам, que я об вас hoy долго раздумывала.
– Ну, и чем же кончилось?
– Чем кончилось? Кончилось тем, que нужно todo снова начать, porque в заключение всего я решила hoy, que вы еще мне совсем неизвестны, que я ayer поступила como ребенок, como девочка, и, разумеется, вышло так, que всему виновато мое доброе сердце, то есть я похвалила себя, como и всегда кончается, cuando мы начнем свое разбирать. И потому, чтоб поправить ошибку, я решила разузнать об вас самым подробнейшим образом. Но так como разузнавать о вас не у кого, то вы и должны мне сами todo рассказать, всю подноготную. Ну, que вы за persona? Поскорее – начинайте же, рассказывайте свою историю.
– Историю! – закричал я, испугавшись, – историю! Но quien вам dijo, que у меня hay моя история? у меня нет истории…
– Так cómo же вы жили, коль нет истории? – перебила она, смеясь.
– Совершенно без всяких историй! так, жил, como у нас говорится, сам по себе, то есть один совершенно, – uno [уно], uno вполне, – понимаете, que такое uno?
– Да cómo uno? То есть вы никого nunca не видали?
– О нет, видеть-то вижу, – а все-таки я uno.
– Qué же, вы разве не habla ни с кем?
– В строгом смысле, ни с кем.
– Да quién же вы такой, объяснитесь! Постойте, я догадываюсь: у вас, верно, hay бабушка, como и у меня. Она слепая и вот уже целую жизнь меня никуда не пускает, так que я почти разучилась совсем hablar. А cuando я нашалила тому назад года dos, так она видит, que меня не удержишь, взяла призвала меня, да и пришпилила булавкой мое платье к своему – и так мы с тех пор и сидим по целым días; она чулок вяжет, хоть и слепая; а я подле нее сиди, шей или книжку вслух ей читай – такой странный обычай, que вот уже dos años [аньёс]9 пришпиленная…
– Ах, боже мой, какое несчастье! Да нет же, у меня нет такой abuela [абуэла].