– Хорошего же ты о нас мнения!
– Конечно, хорошего. Предпочитаю общаться именно с мужчинами. Вы отличные друзья – если удаётся вас убедить, что со мной никаких кувырканий не будет никогда. И, повторяю, я считаю это наследственной болезнью.
– Но мы здоровы!
– Конечно. Во всём остальном – конечно. Это как учёные, которые свихнулись на попытках доказать теорему Ферма. Во всём остальном – совершенно адекватные люди. Но стоит упомянуть о данной теореме и всё: все наполеоны шестых палат отдыхают.
– И как ты с такими мыслями собираешься замуж?
– Я туда особо не собираюсь. А если – да, то исключительно затем, чтобы взять ребёнка, перед которым у меня обязательства. Но брачный контракт будет мне гарантировать полную свободу во всём.
– А если ты влюбишься в своего мужа?
– Видишь ли, дружок, я так досконально разобралась в вашей болезни, что влюбиться в неизлечимо больное существо вряд ли окажется мне по силам. Пожалеть – да, помочь – да, попытаться остановить припадок – да… Но если бы психиатры влюблялись в своих пациентов, система этой отрасли медицины давно бы заглохла, а то и исчезла вовсе.
Ухажёр пучил глаза и пытался понять – это она всерьёз или это такое изысканное издевательство, которое невозможно понять? Он знал, что лучшие шутки как раз с такими лицами произносят, но тут, похоже, крутой перебор. Или у него последние мозги отказали.
Несколько недель ухажёр внимательно наблюдал за тем, как Зоя общается с коллегами. Нормально она общалась. Сразу после того, как каждый совершил свою попытку и убедился, что напрасно тратит силы, мужчина становился нормальным и интересным собеседником.
– Но в театр или в ресторан со мной ты сходить можешь? Или это противоречит твоему образу жизни?
– Могу, конечно, мне тоже нужно иногда отдыхать. Но это именно отдых и ничего больше.
– Так устаёшь на работе?
– Не только. Я ведь получаю ещё второе высшее образование: меня ужасно интересует политика как таковая.
– Собираешься менять профессию?
– Пока нет, просто хочу понимать, что, почему и как происходит. Это ведь довольно интересно.
– А личная жизнь?
– Это и есть моя личная жизнь. А потом я, надеюсь, мне удастся забрать девочку – вот только дом достроят и квартира станет моей.
Зоя достаточно часто позволяла себе отдохнуть, причём к этой категории она относила и походы в магазины с хорошей одеждой, обувью и косметикой. Она, получив, наконец, возможность, нормально одеваться, пользовалась этим с большим удовольствием. А ещё она купила себе небольшой автомобиль – практичный, удобный, цвета тёмно-жёлтой глины. На него она потратила зарплату с дополнительной работы, которую легко нашла после получения постоянного контракта. Деньги были хотя и небольшие, но рассчитаться за машину ей вполне их хватило.
Теперь она могла минимум дважды в месяц навещать в детдоме свою подопечную – стоит несколько ослабить внимание, как ребёнка начинают показывать потенциальным усыновителям.
Она соединяла полезное с приятным – после посещения дочери обычно заезжала в попутные деревни к уже знакомым людям и покупала там молочные продукты, фрукты и овощи, да и некоторые приятные поделки, чрезвычайно полезные в хозяйстве.
В этот раз она заехала только в ближайшую деревню, дорога в которую была асфальтированная – дождь лил с утра и не собирался останавливаться. Поэтому она ограничилась визитом только в один дом и поехала обратно. Но притормозила на остановке: там мокла с почти бесполезным зонтиком одинокая женщина, достаточно пожилая, чтобы её пожалеть.
– Садитесь, подвезу!
– Да ты что, дочка, у меня и денег таких нет.
– Садитесь, говорю!
Женщина уступила.
– Так куда вам?
– В Москву, своим продукты отвезти. А тут автобус что-то припозднился. То ли сломался, то ли в пробку попал – а всё нет его и нет.
– А в Москве куда? На какую улицу?
Выяснилось, что это совсем рядом с домом самой Зои. Она теперь жила в корпоративном доме в служебном жилье. Фирма была настолько солидная, что купила в максимальной близости к офисному зданию один подъезд в новом доме, где и селила самых ценных сотрудников. Такая своеобразная добавка к зарплате, весьма существенная, потому что цены на съёмное жильё достаточно высокие. И даже за коммунальные услуги платила фирма.
Глава 4
Пока ехали, женщина рассказала, что везёт продукты двум сыновьям: старший у неё учёный, химией занимается (ему уже двадцать восемь исполнилось, а до сих пор не женился), а младший, которому только двадцать два, учится в институте. Готовить умеют, но ленятся, а потому она не только привозит им еду, но и забивает морозилку полуфабрикатами. Им потом остаётся только отварить или поджарить.
– Знала бы я, что ты меня подвезёшь, больше бы взяла, а так – трудно тащить, тяжёлое всё.
– Что же они сами не приезжают за продуктами?
– Иногда приезжают, но им проще в магазине купить – быстрее. А там из чего это всё сделано – не угадаешь.
– Вот и я люблю деревенское.
– Так приезжай ко мне – у меня и корова своя, и огород большой, и сад есть. Всего много. И консервирую всё, потому что зима-то – она всё съест. Возить вот только тяжело.
– Я в следующий раз там буду недели через две, а то и через три. Не могу ничего обещать.
– Адрес-то мой запиши, да и приезжай, когда приедешь. А ты чего туда ездишь-то?
Зоя честно рассказала, что навещает ребёнка в детдоме.
– Своего бы родила! Тебе сколько лет-то?
– Двадцать пятый идёт.
– Так пора уже!
– Нет, сначала я с девочкой вопрос решу. Да и не за кого, – пошутила Зоя. – Те, кто меня хочет, мне не любы, а кого я хочу – того я ещё не знаю.
Елена Степановна, как представилась пассажирка, шутку не оценила. Для неё вопрос семьи был делом важным, шуткам не подлежащий.
– Если бы мой Георгий так безвременно не ушёл, я бы до сих пор его лелеяла. Мне достался самый лучший в мире мужчина! Но сердца не берёг, вот и унесла его болезнь безвременно.
Зоя посочувствовала – трудно терять близких людей.
На вопросы о своей жизни она отвечала коротко и неохотно. Сказала, откуда родом, что мать умерла, отец женился второй раз, братьев-сестёр нет, только более дальние, но ей некогда с родственниками общаться.
– Чем же ты таким занята?
Она рассказала о своих работах и целях: обязательно купить свою квартиру: именно это есть одно из главных условий для оформления удочерения. Если она замуж и выйдет, то именно с этой же целью: облегчить решение этой проблемы. На некоторое время. А потом жизнь покажет.
Пассажирка промолчала, тем более, что они как раз подъехали – дождь продолжал лить, но Зое снова пришлось выйти – достать из багажника баулы Елены Степановны.
– Ты заезжай ко мне обязательно! Адрес не забыла?
Зоя улыбнулась – нет, не забыла.
Но заехать у неё не получилось – наступивший месяц оказался таким загруженным, что она даже в детдом не смогла вырваться. А только звонила каждую неделю и сообщала, что навестить их не сможет. Девочку, Ксению, тоже звали к телефону и Зоя разговаривала с ней.
– А ты не забудешь меня? – спрашивала девочка.
– Ну что ты, конечно, нет, мы же с тобой дружим уже столько лет. Я просто сейчас очень занята, много работы. А потом я приеду обязательно.
– Ты помни меня, а то у меня больше никого нет.
Зоя сглотнула ком в горле и твёрдым голосом пообещала помнить. Больше того, она ведь Ксению никогда и не забывала.
Никто понятия не имел, что Зоя – мать Ксении и она не собиралась никого ставить в известность об этом. Тот, украденный паспорт, Зоя давным-давно уничтожила, так что фамилии у неё и у девочки были разные и вряд ли кто догадался бы сделать тест на материнство.
О своей пассажирке за это время Зоя почти забыла – не до случайных знакомств при такой загруженности. И не только по основной работе. Ей подбросили временную, но чрезвычайно объёмную и при этом очень, просто очень срочную, то есть весьма хорошо оплачиваемую, работу, деньги за которую она была намерена присоединить к сумме, которую предстояло внести за свою будущую квартиру.