Чубук от трубки, – видно с дальних мест
Прижав к груди, почти и не заметно
Сжимал в руке, казак – нательный крест!
А рядом с телом, у главы чубатой
В лице застывшем, – пуля в глаз вошла
В грязи из снега, словно виноватой
«Будёновка», изрубленной была
Как уместить в душе такое можно?
Зачем, когда, скажи хоть, почему?
Понять тебя, казак мне невозможно
С какой же верой, сгинул ты в бою?
Зачем отрёкся, ты всего Святого?
Предал в безумстве, Родину свою
Не уж-то возжелал, рая земного?
Внушив себе, что жил всегда в аду
Теперь лежишь в степи без эпилога
А где-то с детьми, не спит твоя жена
И мать-старушка просит снова Бога
Чтоб в битве с нами, Он уберёг тебя
Поди старался, выслужить награду
А чтоб не тыкал, комиссар свой перст
И от совдепов, – получить усладу
Ты снял с груди, дедовский, Святый крест
Носился бесом по фронтам «гражданки»
Рубал, колол, стрелял, и снова разорял
Не было времени, порой, сменить портянки
Ну, а на Бога, – так вовсе наплевал
Так, что ж случилось при последнем вздохе?
Когда копьё пронзило насквозь грудь
Поди, представил, не уж-то на Голгофе
Схватил за крест – «Прости»! Успел шепнуть
Ну, хоть за это, скажем – Слава Богу!
Забрал к себе, Он грешного, кровавого раба
Который в жизни, сменил «красну» дорогу
В ад собирался – поди, а всё за зря!
На утро снова стычка с авангардом
«Будёновцы» проворно, догнали нас в степи
И снова снег, окрасился кровьями
И вновь Барбовича, спасли нас казаки
А вскоре, появился сам Кутепов
Один, без штаба, возглавил наш прорыв
Разбили мы тогда войска Советов
И всею массой ринулись в разрыв
Бросали многое, что было на учёте
17
Важней всего – вывести людей
Солдат всё меньше становилось в роте
Теряли в схватке преданных друзей
Чонгар от «красных» всё же удержали
Явили «марковцы» доблесть в том бою
Златыми буквами в скрижалях записали
«Стояли насмерть за Родину свою»
Проследовал последний бронепоезд
Холодный ветер с моря наседал
А ровно в полночь громыхнуло слева
И мост в Геническе
18
Всё. Таврия закончилась на веки
Мы вновь одни, осталися в Крыму
Закончился исход как жизни вехи
Мы выстояли – слава лишь Ему
Не все, увы, зашли на полуостров
Колокола в церквах, по ним и ныне бьют
Они для нас лежат в качестве форпостов
Им панихиды, степные ветры, вновь поют
Советы отдыхать дали лишь только сутки
Уставшие с похода, брюзжа от воротясь,
Окапывались мы бурчя, а в промежутки
Поспать ложились тут же, торопясь
Турецкий вал
19
Копали блиндажи, минировали ров
Колючей проволокой штакетник обносили
Покуда, кто бы знал, ну, не хватило дров
Не скрою, было разочарованье
Когда мы в первый раз, пришли на Вал
Такое создавалось впечатленье
Что нас никто, отроду, тут не ждал!
Расписанный газетными писцами
Он представлял – чудовищем врагу
Но увидав, не инженерными очами
Он вызывал у солдат, прискорбную тоску
Куда девались Ставки нашей заверенья
Антанта
20
Создала непреступным – ну, точно, без сомненья
Короче, вся затея Русским – удалась
Не верили союзничкам нисколько
Не верили, что жаждут помогать
Они с Москвой, заигрывали бойко
Всё норовя, мир в тайне подписать
Но прежде, на Барона надавили
Чтоб мирный договор, в марте подписал
Коль нет! Грозили – руки мол, умоем
Ты – русский генерал! Царя же предавал!
С ответом, Барон не задержался,
«Я русский генерал и долг свой не забыл»
А сам отдал приказ, никто не догадался
И Черноморский флот тоннажем прирастил
21
Ответ Антанты, застали на Турецком
Замёрзшие остовы, брошенных работ
Но нам не привыкать, взялися мы задело
Простя союзничка в месиве хлопот
Но не один – союзник был виною
Что мощный вал лишь в прессе представал
Его создать, должны были весною
Судно с проволокой подогнав
Стоял транспорт прямо в Южной бухте
Стучались долго волны о его борта
Оно снялось, не сделав запись в акте
И где-то в мае – его смыла волна
Нашли его союзники в Царьграде
22
Поднялся шум, запахло тут статьёй
23
И контрразведка, мечтая о награде
Тылы сдушила железною рукой
Нашли они виновника конфуза
Агента двух разведок – двойника
Тогда же заподозрили француза
К нему «колючка» будто уплыла
И не было б так больно и печально
Ежель на том, закончился сей ляп
Агент Климовича
24
Продал нам проволоку ту, опять
И если б нам досталась проволока
Опутали бы ей Турецкий вал
А Ставку не раскалывала склока
Когда и кто, кому по чём продал
Не радужней картина под Ишунью
Там «марковцы», «корниловцы» стоят
Их рубежи – уж как-то сиротливо
Солдатскими кострами чуть дымят
Проблема их была в боеприпасах,
Которых невозможно доставлять
Взялись создать железную дорогу
Не справились, пришлося оставлять
Решилися, помочь немного флотом
Четыре баржи к Ишуни подошли
Усилили эскадру одни ботом
25
И «красных» штурм тогда же пресекли
Литовский полуостров, что правее
С задачею – хранить Ишуньский тыл
Его рубеж значительно важнее
Фостиков бригадою прикрыл
26
Дальше – Чонгар
27
оКратчайший путь блокировать войска
Его рубеж лишал нас всех покоя
Степень прорыва – уж больна велика
Вот, почему залили здесь бетоном
Позиции под каждый пулемёт
Снабдили рацией и новым телефоном
И потянулися ожиданий счёт
Рубеж последний, на Арбатской стрелке
«Донцами» и «кубанцами» закрыт
И хоть подходы с моря – очень мелки
Флот подошёл, позиции прикрыть
28
Всё что смогли, собрали по сусекам
И как могли, почистили тылы
Отказ в призыве, – сделали калекам,
А все «другие» – в тылу были нужны
29
Таких «других» – собралось тысяч сорок
С них сделать можно было новый Вал
Приказ издать – без всяких оговорок
И не было б «исхода» – как финал
Но, как же, как же, мыслимо ли дело?
А как же пресса, ей каждый доверял!
Она давно, чужим фальцетом пела
«Тиснула» глянц, что не преступен Вал
А тут «Массандра» – погреба открыла
«Мадера», «Херес» – в бордели поступил
И «тыловая тьма» в экстазе, аж завыла
И даже тот – кто с детства трезвым был
Иная часть, нисколько не смущаясь,
Коммерцией – «колючкой», опутала весь Крым
Пускала на продажу, союзников «подачу»
30
Совесть, погоны, делягам заложив
А рядовой солдат?! Завсегдатай Ишуни
Заказывал себе, пол фляги кипятку
А чаевые?! О них не ведали и в помине
У тех хозяева – «Ох, братец, – угощу!»
Когда «дроздовец», «марковец» и прочий
Сухарь «краюхи» жарил на костре
Наш тыловик до речь – столь сыпучий
Пил за Россия, уткнувшись в декольте
А Ваня. Солдат. Голодный на всё тело
Вставал на пост, конечно был он смел
А тот с бравадой, слегка и захмелело
Вёл мадмуазель на рандеву в постель.
Ну, а Иван, ему то, что за дело?
Шестой уж год поди в окопах и боях
А ведь жена, не бойсь, так наболело…
Слезьми умылася, и Богу отдалась…
Шестой годок – одна в сырой избёнке
Детей – приют. И просто – не до сна,
Где Ванечка – ужель в чужой сторонке?
Склонил головушку свою не за Царя!?
А Ваня ночью, согревал винтовку
И снилася ему родимая жена
Надев нарядную свою косоворотку
Ей песню пел, глаза не отведя
Сон оборвался под звуки канонады
Блиндаж крепился выдержать удар
И принимал, летящие снаряды
Не отвлекаясь на печки перегар
Блиндаж в миг наполнился народом
А сверху, всё сыпалась сера земля
Втиснулся также ротный, мимоходом
Темляк шашки нервно теребя
А на верху от грохота орудий
Земля кукожилась и в судорогах тряслась
За ночь прошло их несколько прелюдий
Под утро лишь она, покоя дождалась
8 ноября, подул промозглый ветер
Ему на помощь, пришёл ещё мороз
Пройдя позиции и никого, не встретив
Унёс он воды Сиваша обидно, аж до слёз
Подарок от природы врага приободрило
И комиссаров вой, пронёсся над водой
С гнилого Сиваша «чудовище» завыло
И легион бесов, погнали на убой
Литовский полуостров нами удержался
Пришлось оставить линию окоп
Казак кубанский, остервенело дрался
Пуская лошадей в отчаянный галоп
На помощь подошли свежие резервы