И красные полки дальше не прошли
А белые бригады – натянутые нервы
На запасной рубеж ночью отошли
Но, основной удар достался Перекопу
В молчании вздымался грозный вал
Подвергся он, бесовскому потопу,
Который с яростью на него влезал
Турецкий ров убитыми мостился
Носились пули, впивалися в людей
В грохоте атак Турецкий вал силился
Сдержать натиск пламенных зверей
Вторые сутки почти в изнеможенье
«Ударники» держались из последних сил
И чтоб не допустить прямого пораженья
Кутепов резервы в бой благословил
А ночью на девятое, весьма поспешно
Противник с фланга обошёл наш вал
Нанёс удар, и смял тылы успешно
И отходной манёвр нам всё же навязал
Очередной удар сдержали под Ишунью
Бесовский легион сгущал над нами тьму
Неслась «краснота», обезумевшей лунью
31
Её «косили» мы, в упор, как трын-траву
Опять сошлись тогда мы в рукопашной
Истошный рёв воздух разрывал
Опять! Сечь была ужасно страшной
И демон в попыхах, жатву собирал
Гремели выстрелы, взрывалися снаряды
Огнём свинцовым залевался пулемёт
На приступ шли всё новые отряды
И слышалось картавое: товагищи – впегьёт!
Но, первый штурм, всё же мы отбили
С тяжёлыми потерями для нас
И трупами врага долину всю покрыли
На сколько в темноте мог видеть глаз
Тяжёлая утрата на нас тогда свалилась
Погиб телефонист «дроздовского» полка
Да, стороной прошла наверно милость
На вале, мы потеряли – генерала К.
32
Судьба к нему была не милосердна
Угрозою расправы к красным приведён
Опасность потерять семью была смертельна
И этим фактором служить им принуждён
Когда же град, родной был очищён
Вернулся домой с надеждой о семье
Но, местною полицией – тайно сыщен
Чрез месяц оказался в городском суде
Процесс вершился, суд что-то писал
И как-то в тайне верстался приговор
Когда уже шептать закончил трибунал
Стража под руки К. вывела во двор
Но, что-то случилось, а может и судьба
Деникин, сменил гнев на милость
А может семьи, донеслась мольба
И благодать на землю опустилась
Разжалован судом. И наш телефонист
Взвалил на плечи новый крест
Стал важен, ценен как специалист
Не страшен был ему теперь арест
Его служенье было нам примером
Как надо жить и долг свой исполнять
Не быть как Романовский
33
Вертеть Деникиным, чтоб «белых» предавать
И всё ж пятно, осталось на мундире
Предатель мол, присяге изменил
Но, хочется сказать, всё сложно в этом мире
Присягу?! Какову?! Генерал не сохранил?!
Присягу, он давал в служении народу
Царю Романову и в ней примерен был
Керенскому министру-сумасброду?!
Но, не Корнилову, Деникину, – он с ними не служил
Его судьба постигла многих тысяч
Тех офицеров, присягнувших своему Царю
Безжалостное время свободой охмурило
И присягнули на погибель – упырю
Клеймо сомнений с них так и не сняли
И чтобы с картами к своим не убежал
На фронт лишь с комиссаром отпускали
Коль повод, чтоб не мешкая, «Нагана» спуск нажал
И если откровенно про это речь вести
Кто в стане своих – вражий диверсант
Придётся о крамоле правду донести
Им был известный генерал-лейтенант
Достовалов
34
Его приказы вызывали подозренья
Их исполнение влекло потерю сил
А зачастую и провалы наступленья
Но как бы не роптали на него
Не проклинали в минуты возмущенья
Он лучшим другом был кое-кого
И Романовский покрывал все прегрешенья
Кутепов, не отважился в бою
Исправить ход Орловского сраженья
Когда случайно удалось узнать ему
Что Д. слил «красным» карты наступленья
35
Но и тогда, когда погибли батальоны
Трагедией закончился победный марш
Он издавал приказы – оставлять районы
Лоснился от радости, впадал в особый раж
Причина неудач на нашем Перекопе
Прорыв «красноты» на Ишунь по Сивашу
Прошли стремительно как в калейдоскопе,
Благодаря, наверное, Достовалову
Мы ночью снялись в спешке и нервозно
Одиннадцатого ноября начался наш отход
36
Задействовать резервы было поздно
Сиваш преодолён врагом был в брод
«Ударники» за рубежы хватались
Остановить стремились лютого врага
А конники Барбовича метались
Закрыть пытались брешей берега
А поле, поле грозной, страшной битвы
Повсюду трупы, кровь со снегом, грязь
И не слыхать уже покаянной молитвы
Здесь все безмолвно спят, с долею смирясь
Четыре «бэшки»
37
Своим огнём «ударников» прикрыть
От варварских атак они изнемогали
Заставили «красноту» сбросить прыть
К ним на подмогу «Альму» подослали
«Атаман Каледин» правее в миле встал
Своим огнём они тогда врага сдержали
Узнали бесы про корабельный шквал
Под вечер, после яростного боя
Приказ пришёл отряду сняться в путь
Идти на Евпаторию собой рискуя
А баржи вмёрзли в лёд никак их не стянуть
Лишь только по утру в густом тумане
Когда на мель зашёл буксир наш «Буг»
Увидев с берега – ожили горожане
И встретить комиссар – прошёл испуг
Как только в город «красные» вошли
Как только выстрелы раздались
Четыре тысячи своих – сняли корабли
И в море вышли. Праворно всё же снялись
А первого числа – эвакуированы были
Прогнойск, Покровка, на Кинбургской косе
«Корнилов»
3
8
Других на «Добычу»
39
Потерь серьёзных не было в помине
В Прогнойске лишь, «Игрушка»
40
Скадовский гарнизон, зажатый в долине
С трудом, но всё же, с мыса удалося снять
А там же, в Скадовске, у причала порта
«Саратов» грузился – черноморский зерновоз
И удалось нашим ребятам, хотя второго сорта
Но, всё ж, от коммуняк угнать тот пароход
Про Евпаторию добавить очень важно,
Что первый порт, ближайший для врага
Мы сняли там, с пристани отважно
Всех, кто не ждал «счастья» от ж…да
А в это время, клуб боя дымился
И поднимался, заслоняя Крыма небосвод
И как-бы русский воин не силился
Судьба решалась не у Севастопольских ворот
А в это время, истекая кровью,
С боями к Симферополю, отходил отряд
Месил он грязь, идя по бездорожью
Чтобы уйти от «красных» и выполнить приказ
Держаться! Из последних сил держаться!
Не допустить «красноты» той прорыв!
Чтобы другим отрядам к морю прорываться
Своей ценой?! Да! Кровью, своей его обмыв!
41
Такой приказ, издал наш Верхоглавный
Добавил он, что шагу не ступлю вперёд
Покуда не возьму всех, кто со мной призванный,
И тыл с гражданскими не будет погружён
Поклон земной ему от всех спасённых
Кто, как не он, предвидя сей «исход»
Заранее об том с «небес» не вразумлённый
Не принял бы приказов целый свод
И закипела буря, военной бюрократи
Бумаги, телефоны крутилися не зря
И в этом вихре доблестной, русской рати
Армейской чести «Я» решалася судьба
Кому, куда, идти к порту какой приписки
Подальше от врага решался скрытый план
Грузиться в N-ом порте, те кто в этом списке
А почему?! Зачем?! Закончить балаган!
И в это время Главковерх конкретно
Дал в массы лозунг – мы идём на Дон
42
Туману дал в глаза чужим и сделал всё секретно
Готовил про запас «исход» – наш Барон
Как будто где-то лопнула пружина
Ту, что тянули поди уж года полтора
Не в силах одолеть бесовского нажима
Сдержать «красноту» Армия не могла
Чонгар, враг одолел лишь через сутки
Бригада Фостикова цеплялась за Сиваш
Но силы таяли, потери были жутки
В ночь на двенадцатое – захвачен Танагаш*