Исходя из показаний Хуан Шаопина, тот человек, который пришел первым, ушел за полчаса до того, как появилась девушка. Напрашивается логический вывод: с высокой степенью вероятности он и есть наш главный подозреваемый. Находясь в своей трубе на довольно приличном расстоянии, Хуан Шаопин приблизительно рассмотрел, как выглядит этот человек. По его словам, если он увидит его еще раз (или его фотографию), то, возможно, сможет узнать…
Дочитав до этого места, Ло Фэй прервался на некоторое время, чтобы все обдумать. Если Хуан Шаопин видел этого человека, то почему с его слов не был составлен фоторобот подозреваемого? Впрочем, этому существовало простое объяснение: в то время еще не существовало компьютерных систем по составлению фотороботов, а чтобы нарисовать его вручную, требовалось, чтобы очевидец имел очень яркую и точную картину перед глазами. Хуан Шаопин лишь издали видел этого человека, и для него было бы крайне сложно подробно описать его внешность.
Далее, читая дневник, Ло Фэй отметил, что в работе следственной группы долгое время не наблюдалось никаких существенных подвижек. Промежутки между заметками Чжэн Хаомина становились все длиннее и длиннее, в записях стали проскальзывать нотки безнадежности и пессимизма. Расследование зашло в тупик. За последующие два года не было обнаружено никаких новых улик, которые могли бы хоть как-то приблизить их к раскрытию преступления, поэтому было принято решение о расформировании специальной следственной группы и приостановлении следствия по данному делу.
Однако не так давно в рабочем дневнике Чжэн Хаомина появились новые записи. Следователи обнаружили это уже после его гибели, при осмотре кабинета.
13 октября 2002 г., пасмурно
Я полагал, что это дело давно завершилось, и связанные с ним воспоминания будут навечно запечатаны в подвалах памяти, подобно архивным материалам. Возможно, я ошибался…
Сегодня утром я получил анонимное письмо. Все, что там было, – это единственная строчка с Интернет-адресом. Но как только я увидел его, мое сердце невольно сбилось с ритма.
Мне слишком хорошо знаком этот почерк! Идеально ровные иероглифы, написанные в копирующем стандартный шрифт стиле. Точь-в-точь как то анонимное письмо, зачитанное мною до дыр восемнадцать лет назад.
Я зашел на указанный сайт – и был потрясен тем, что увидел там. Неужели «Он» вернулся? Я просто не могу в это поверить! Может, это всего лишь злая шутка человека, имевшего доступ к материалам дела?
Специальная следственная группа давно расформирована, из всех ее прежних членов, может быть, только я один по-прежнему занимаюсь оперативной работой. Как я должен поступить? Доложить об этом в местный Департамент общественной безопасности и добиваться возобновления следствия? Не будет ли это слишком опрометчиво?.. Но также нельзя позволить, чтобы в это дело вмешались Хань Хао с ребятами. Лучше я сначала попробую разобраться своими силами.
14 октября 2002 г., ясно
Сегодня мне через знакомых удалось выйти на Цзэн Жихуа из Департамента общественной безопасности. Этот парень согласился активировать систему контроля и мониторинга в Интернете по моему запросу. С его помощью мне удалось сделать несколько снимков подозреваемых. Сегодня я снова взял служебный фотоаппарат. Поскольку дело секретное, я не могу привлечь кого-то еще. Эх, остается лишь надеяться, что все это не впустую…
19 октября 2002 г., дождь
Сегодня я снова сделал много снимков подозреваемых. Вечером ходил к Хуан Шаопину, однако он не смог никого опознать по фотографиям.
Та публикация в Интернете собрала немало просмотров и комментариев, но ее отправитель пока никак не проявил себя. Возможно, это действительно просто чья-то злая шутка?..
Большинство посетителей того сайта, попавших в круг подозреваемых, оказались совсем молодыми парнями, что ставит под сомнение их связь с делом восемнадцатилетней давности. Может быть, мне все же следует проверить этих ребят. Я слышал, что недавно хакеры взломали базу данных Департамента общественной безопасности. Есть вероятность, что произошла утечка информации по делу № 418…
На этой заметке рабочий дневник Чжэн Хаомина заканчивался. На следующий день, двадцатого октября поздно вечером, он был убит в собственном доме.
«Лучше б вы тогда доложили о произошедшем в Департамент общественной безопасности, – вздохнул про себя Ло Фэй, словно вступая в мысленный спор с погибшим. – Когда вы схлестнулись в схватке с убийцей, то уже точно знали, что никакой это не детский розыгрыш. Но было уже слишком поздно…»
Размышления Ло Фэя прервал внезапный стук в дверь. Он аккуратно сложил материалы дела и пошел посмотреть, кто там. Его посетителем оказалась Му Цзяньюнь.
– Офицер Ло, здравствуйте! – первой поздоровалась она.
– Здравствуйте. – Ло Фэй приглашающе махнул рукой. – Вы пришли обсудить дело? Прошу.
Му Цзяньюнь прошла внутрь и уселась на диван напротив Ло Фэя. Скользнув взглядом по лежащим на столе документам, она сразу перешла к делу:
– Я тоже только что просмотрела материалы расследования, и у меня возникло несколько вопросов. Хотела посоветоваться с вами.
Ло Фэй улыбнулся:
– Профессор Му, к чему такие формальности? Предлагаю обсудить это дело как коллеги.
– Хорошо. Вы знаете, что я – профайлер, психолог-криминалист, поэтому рассматриваю это дело немного под другим углом, чем остальные. Я анализирую мотивы преступника, составляю его психологический портрет и на основе этого делаю заключение о его социальном положении, жизненном опыте и чертах характера. Что касается этого дела, и анонимные письма в прошлом, и недавнюю публикацию в Интернете преступник всегда подписывал одинаково… – С этими словами Му Цзяньюнь написала на листочке Eumenides, после чего обратилась к собеседнику с вопросом: – Вы знаете, что означает это слово?
Ло Фэй отрицательно покачал головой. Надо сказать, он владел английским лишь на самом базовом уровне.
– Это богини мести в древнегреческой мифологии[2]. По преданию, Эвмениды преследовали тех, кто совершил тяжкие преступления. Они неотступно гнались за злодеями по пятам, и нигде нельзя было скрыться от их гнева. Эвмениды насылали на головы беглецов страшные мучения, заставляя терзаться раскаянием до тех пор, пока их не настигала заслуженная расплата, – пояснила Му Цзяньюнь.
– Богини мести? – Ло Фэй очень ярко представил себе этих мифических персонажей. Учитывая содержание тех анонимных писем, можно было провести определенную параллель.
Му Цзяньюнь продолжила развивать свою мысль:
– В деле номер четыреста восемнадцать двое потерпевших получили анонимные письма с «извещениями», в которых они приговаривались к смерти Эвменидами. Если все воспринимать буквально, то убийца собирался покарать их от лица богинь мести. Поэтому сейчас меня больше всего интересует следующее: действительно ли двое погибших, Сюэ Далинь и Юань Чжибан, совершили злодеяния, в которых их обвиняют?
– Сюэ Далинь был заместителем начальника Управления общественной безопасности Чэнду. Злоупотреблял ли он служебным положением, мог ли брать взятки и иметь связи с мафией? Я не знаю. В то время я был всего лишь курсантом. Что касается Юань Чжибана… – Ло Фэй на мгновение заколебался, но все же продолжил: – То, что сказано про него в анонимном письме, можете считать правдой.
Му Цзяньюнь недовольно поджала губы.
– Что вы имеете в виду под «можете считать правдой»? Офицер Ло, я знаю, что Юань Чжибан приходился вам близким другом. Но когда дело заходит о расследовании преступления, подобные уклончивые формулировки неуместны. Я надеялась получить от вас более развернутый и однозначный ответ.