- Если в казне едва насчитали двести сорок.
- Спросите у министра финансов. У бывшего и нынешнего.
- Но они же безбожно врут! - возмутился Гриф.- Мне нужна информация из
первых рук, от непредвзятого человека. И честного! И поэтому я не
спрашиваю документального подтверждения. На слово верю.
Птицелов помолчал, будто бы вспоминая, вздохнул, словно всхлипнул:
- Разбазарили казну... Хлеб в Америке и Канаде на что покупали?
Гриф улыбнулся и похлопал рукой по сухому стариковскому колену.
- Непрофессионально, Птицелов. Это сказки для народонаселения. Я спрашиваю
подлинную информацию, а не пропаганду. Пока работали прииски, мы могли еще
двести лет покупать хлеб и булки с изюмом. Так?.. Куда же испарился запас?
Старик сгорбился и покачал в руке птичью клетку.
- Если бы я не ловил птиц, вы не нашли бы меня...
- Да уж, голубчик,- подтвердил Гриф.- Тебя хобби сгубило. Начал бы
собирать марки или монеты... И все-таки, Птицелов, придется сказать: когда
и кто в течение последних семи лет получал крупные суммы в золоте. Под
каким предлогом, на какие цели и по чьему распоряжению. Ты визировал все
документы расхода золота и алмазов, тебя министры финансов боялись... Ну?
- Эх, обольстился,- вдруг заговорил Птицелов.- Сколько раз зарекался не
ходить на Ваганьковское... Да птица-то запела чудесная, райская... Никогда
не слышал.
- Ты не про райскую птицу думай,- посоветовал Гриф.- Я спросил тебя: куда
улетела жар-птица? Не валяй дурака, Птицелов. Ты же хочешь спокойно дожить
старость и умереть своей смертью.
- Хочу,- вяло признался старик.
- Вот, хочешь. И синюю птицу хочешь поймать, так?
- Так...- проронил Птицелов и замолчал. Гриф понял, что паузе этой и конца
не будет, зашел с другой стороны:
- Хорошо. А можешь ты объяснить: с какой целью на объект "Гранитный"
однажды ввозили ртуть?
- Ртуть?- переспросил старик и насторожился.- Ее ввозили не однажды... В
складских помещениях собирали золотую пыль, обрабатывали упаковку...
- И на это потребовалось семьдесят шесть тонн ртути?- клюнул Гриф.- Мне
известно: часть золота амальгамировали. Но кто распорядился? Зачем? И куда
потом вывезли амальгаму?
Птицелов молча приблизился к "своей" могиле, поставил клетку на каменную
плиту. Гриф недовольно завертел шеей:
- Ты же понимаешь, тебя уже нет на свете. Нет! Ты мертвец!
- Понимаю,- покивал старик и достал из внутреннего кармана упаковку
нитроглицерина.- Я все понимаю...
Он в задумчивости присел на могилу, но вдруг оживился, воскликнул:
- Боже мой!.. Я же держал в руках!
- Ну-ну! - тоже воспрял Гриф.- Продолжай! Что ты держал в руках?
- Птицу!.. Как же я не догадался? Это был скворец!
- Какой скворец?- проклекотал Гриф.- Только не нужно играть сумасшедшего!
Я знаю, ты в здравом уме и память у тебя исключительная.
- Что же это я?- растерянно и как-то счастливо забормотал Птицелов.- Не
узнал... А это скворец! Наверное, зимовал где-нибудь рядом с райской
птицей. И выучился петь... Другой птицы там не было! Известный пересмешник
и плагиатор! Но как пел, стервец!
Он выдавил таблетку из фольги, покатал красный шарик на ладони, словно
каплю крови, и широким движением забросил себе в рот. Гриф что-то почуял,
сорвался со скамейки, но было поздно...
Старик мгновенно подломился и рухнул на спину, отбросив руки в стороны.
Гримаса нестерпимой боли исказила лицо, но кожа в тот же миг расправилась
и глаза закрылись сами собой. Гриф бросился к Птицелову, похлопал по щеке,
встряхнул за плечи, затем приоткрыл веко.