Из открытой форточки донёсся хриплый лай собак. Славка вздрогнул, возвращаясь в реальность. Затёкшая нога дёрнулась, зацепив стоящую под столом бутылку. Со звонким грохотом она упала и покатилась к коридору.
– Ну что ж по последней и пойдём? – внезапно заговорил старик, уставившись на собеседника тусклым равнодушным взглядом.
– Куда? – удивился Славка, разливая остаток водки по грязным стаканам.
– Как куда? Со мной. Я так понял, своей жизнью ты недоволен, – дядя Миша схватил стопку и мгновенно осушил её. – Ну что? Идём?
– Погоди, – Славка почувствовал, что реальность ускользает от него, и уронил голову на стол.
Когда он очнулся, дядя Миша исчез. Из коридора кричала соседка. Не дождавшись ответа, она прошла на кухню.
– Что же ты, Славка, опять за своё, – вздохнула пожилая женщина, поправляя волосы, выбившиеся из-под косынки. – Я обещала твоей покойной матушке приглядывать за тобой. А ты, поганец, совсем совесть потерял. Разве можно так на свою жизнь наплевать?
– Так я это, – поспешил оправдаться Славка, – дядь Миша приходил. Вот мы с ним за встречу и пригубили немного.
– Какой дядь Миша?
– Как какой? Мамин брат.
– Да что ж твориться-то? Совсем крыша съехала что ль? Он же помер в прошлом году, – тучная соседка присела на стул и заглянула в мутные глаза Славки. – Не пей, родимый. К тебе уж покойники приходят. Нехорошо это.
Глаза хозяина дома лихорадочно загорелись, ввалившиеся щёки побледнели. Лоб разрезала складка, выдающая его внутреннюю борьбу. Казалось, противоречивые мысли терзают Славку, заставляя иначе смотреть на мир.
– Слав, что с тобой? – испугалась соседка.
– Всё нормально. Ты иди, тёть Кать. Я справлюсь.
– Зови, если что. Не молчи. И призраков прочь от себя гони, – крикнула соседка, захлопывая дверь.
Славка смотрел в окно, вспоминая случившееся. Сверху сквозь деревья лился ослепительный солнечный свет.
– Ну что, решился? – голос дяди Миши заставил обернуться к столу.
Лицо Славки исказилось судорогой. Казалось, язык раздулся и мешал говорить. Бледный и помятый он смотрел на видение и чувствовал, как по телу разливается дрожь. Трясущиеся руки отплясывали чечётку по столу.
Дядя Миша встал и протянул сморщенную руку.
– Ты иди. А мне ещё рано, – наконец Славка вышел из оцепенения. – У меня дела есть… Может, снова позовут в кино сниматься.
– Кино – это хорошо, – сказал дядя Миша и растворился в воздухе.
Славка вытер пот со лба и вылил остаток водки в раковину.
Драгоценная находка
Айса Унгарлинова (ник в инстаграм @aysa_story)
Борька отодвинул прогнившую доску, и в заборе образовалась щель. Он быстро проскочил во двор и впустил деда. Иван Сергеевич скорчился от боли в пояснице, но ступил на разросшийся бурьяном травяной ковёр.
– Сюда, дед, сюда.
Борька подбежал к заброшенному дому с облупившейся штукатуркой и оттянул от заколоченного окна лист фанеры.
Внук помог Ивану Сергеевичу пролезть в не застеклённый проём и следом забрался сам. Фонарик вспыхнул и осветил старческое лицо с нависшими седыми бровями и резкими морщинами.
– Это здесь, дед. То, о чём я тебе говорил, – Борька взглянул в бесстрастные, подслеповатые глаза старика. – Вчера вечером военные привезли сюда вещи, коробки всякие. Я думаю, чего это они складывают в заброшенном доме. Подождал, пока они разгрузятся и уедут, и пробрался сюда. Я тут кое-что нашёл. Тебе понравится.
– Эт что ж они даже охрану не оставили? – дед уставился в темноту, где под лучом фонарика вырастали предметы.
– Нет, представляешь. Думаю, эти вещи им не нужны. Этому барахлу лет пятьдесят, если не больше. Смотри, – Борька направил фонарик на стены, заставленные телевизорами, компьютерами и прочей техникой. Огромные махины принтеров и копировальных машин громоздились друг на друге. Угол, заваленный ящиками разных размеров, прятался в темноте.
– Вот здесь я нашёл его, – Борька открыл коробку, стоящую поодаль от основной кучи.
Он пошурудил внутри рукой и вытащил круглый плеер, из которого торчали провода наушников.
– Это не всё, – внук разворошил ещё одну коробку и выудил оттуда диск. – Би-2, твои любимцы.
Довольная улыбка расползлась по лицу Борьки. Потухшие глаза Ивана Сергеевича вспыхнули.
– Как же так? Би-2? – дед, не веря ушам, выхватил диск, чтобы поближе рассмотреть картинку.
Улыбка шевелила длинные обвисшие усы деда.
– Полковнику никто не пише-е-ет
Полковника никто не ждë-ë-ëт, – дребезжащим голосом пропел старик, вспомнив себя в кожаной косухе на концерте любимой группы.
– Придём домой, зарядим его и проверим, работает ли. Там в соседней комнате ещё разный хлам сложен. Но ничего интересного, я уже смотрел, – Борька открыл коробку, полную дисков, и посмотрел на деда. – Что ещё слушали в твоей молодости? Можем что-нибудь взять. Тут есть «Ария», «Алиса».
Уложив в рюкзак находки, Борька с Иваном Сергеевичем собрались уходить. Внезапно с улицы донеслись неизвестные голоса. Щёлкнул дверной замок, и послышались шаги.
– Дед, за мной, – Борька выключил фонарик, взял старика за руку и потащил в темноту.
Посреди соседней комнаты громоздилась куча старого металлолома. Холодильники возвышались над головами и создавали удобное место для укрытия. Борька усадил деда на пол между забором из стиральных машин и глухой стеной. Сам расположился рядом.
– Как думаешь, сколько дадут за плеер на чёрном рынке? – раздался хриплый мужской голос.
– Да чёрт его знает. А ты точно видел его здесь? – спросил другой.
– Да, в коробках. Надо было сразу взять.
Двое мужчин в военной форме потрошили ящики и бросали содержимое на пол.
– Где же он? – в голосе хриплого звучало недовольство.
– Может, в другой комнате?
Борька вздрогнул и сжал в руке ладонь деда. Из глубины тела поднимался страх, заставлявший трястись каждую клеточку. Дед вздохнул и покачал головой, как бы отбиваясь от тревожных мыслей. Густая тьма, выползавшая из углов, казалось, плотнее нависла над их головами. Воздух, пропитанный пылью, сыростью и запахом гниения, давил и сгущал атмосферу дома. Воцарилась тяжёлая, будто выжидающая тишина. Люди в соседней комнате перестали потрошить коробки. Звук приближающихся шагов вызвал у Борьки обильное потоотделение. Луч фонаря нервно обшаривал стены.
– Да тут нет, – сказал хриплый.
– А если его кто-то забрал? – спросил молодой.
– Кто?
– Кто-кто? Тот, кто с тобой разгружал. Ты же не один тут был.
– Вот гады. Пошли отсюда.
Борька выдохнул, когда военные закрыли за собой дверь.
– Пронесло, – прошептал он и включил фонарик. – Как думаешь, дед, почему нам запрещено пользоваться компьютерами? Зачем нас лишили интернета? Я знаю о нём только с твоих слов. Что у нас за жизнь такая? Сплошная скука.
– Ох, Борис, сильным мира сего было выгодно, чтобы люди ничего не знали и, соответственно, молчали. Отобрали телефоны, вырубили интернет, запугали военными. Вот и живём так уже лет двадцать. Как раз перед твоим рождением и прошла эта реформа, – Иван Сергеевич нахмурился, казалось, мысли разворошили гнездо неприятных воспоминаний.
Борька помог деду подняться и осветил проход в соседнюю комнату.
Город тонул в сумраке быстро спускавшегося вечера. Промозглая сырость ложилась на плечи путников, заставляя зябко поёживаться.
– Дед, ты смотри, никому не говори про этот дом, – сказал Борька, отодвигая трухлявую доску в заборе.
– Я ещё из ума не выжил, – возмутился Иван Сергеевич.
Перед глазами старика отчётливо всплывали картинки, где власти запрещали пользоваться развлекательной техникой и принуждали сдавать её в специальные пункты.
«Лишь бы плеер работал, и диск не испортился, – думал старик, проверяя не исчезли ли драгоценные находки. – Вот бы ещё компьютер оттуда вынести. Эх».
Борька шёл и краем глаза поглядывал на счастливого деда, а в голове звучали слова из песни: