Ганс Чурбан
Старая история, пересказанная вновь
Была в одной деревне старая усадьба, а у старика владельца ее было два сына, да таких умных, что и вполовину было бы хорошо. Они собирались посвататься к королевне; это было можно, – она сама объявила, что выберет себе в мужья человека, который лучше всех сумеет постоять за себя в разговоре.
Оба брата готовились к испытанию целую неделю, – больше времени у них не было, да и того было довольно: знания у них ведь имелись, а это важнее всего. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года – одинаково хорошо мог пересказывать и с начала, и с конца. Другой основательно изучил все цеховые правила и все, что должен знать цеховой старшина; значит, ему ничего не стоило рассуждать и о государственных делах, – думал он. Кроме того, он умел вышивать подтяжки, – вот какой был искусник!
– Уж я-то добуду королевскую дочь! – говорили и тот и другой.
И вот отец дал каждому по прекрасному коню: тому, что знал наизусть словарь и газеты, вороного, а тому, что обладал государственным умом и вышивал подтяжки, белого. Затем братья смазали себе уголки рта рыбьим жиром, чтобы рот быстрее и легче открывался, и собрались в путь. Все слуги высыпали на двор поглядеть, как молодые господа сядут на лошадей. Вдруг является третий брат, – всего-то их было трое, да третьего никто и не считал: далеко ему было до своих ученых братьев, и звали его попросту Ганс Чурбан.
– Куда это вы так разрядились? – спросил он.
– Едем ко двору «выговорить» себе королевну! Ты не слыхал разве, о чем барабанили по всей стране?
И ему рассказали, в чем дело.
– Эге! Так и я с вами! – сказал Ганс Чурбан.
Но братья только засмеялись и уехали.
– Отец, дай мне коня! – закричал Ганс Чурбан. – Меня страсть забрала, охота жениться! Возьмет королевна меня – ладно, а не возьмет – я сам ее возьму!
– Пустомеля! – сказал отец. – Не дам я тебе коня. Ты и говорить-то не умеешь! Вот братья твои – те молодцы!
– Коли не даешь коня, я возьму козла! Он мой собственный и отлично довезет меня!
И Ганс Чурбан уселся на козла верхом, всадил ему в бока пятки и пустился вдоль по дороге. Эх ты, ну, как понесся!
– Знай наших! – закричал он и запел во все горло.
А братья ехали себе потихоньку, молча; им надо было хорошенько обдумать все красные словца, которые они собирались подпустить в разговоре с королевной, – тут ведь надо было держать ухо востро.
– Го-го! – закричал Ганс Чурбан. – Вот и я! Гляньте-ка, что я нашел на дороге!
И он показал дохлую ворону.
– Чурбан! – сказали те. – Куда ты ее тащишь?
– В подарок королевне!
– Вот, вот! – сказали они, расхохотались и уехали вперед.
– Го-го! Вот и я! Гляньте-ка, что я еще нашел! Такие штуки не каждый день валяются на дороге!
Братья опять обернулись посмотреть.
– Чурбан! – сказали они. – Ведь это старый деревянный башмак, да еще без верха! И его ты тоже подаришь королевне?
– И его подарю! – ответил Ганс Чурбан.
Братья засмеялись и уехали от него вперед.
– Го-го! Вот и я! – опять закричал Ганс Чурбан. – Нет, чем дальше, тем больше! Го-го!
– Ну-ка, что ты там еще нашел? – спросили братья.
– А, нет, не скажу! Вот обрадуется-то королевна!
– Тьфу! – плюнули братья. – Да ведь это грязь из канавы!
– И еще какая! – ответил Ганс Чурбан. – Первейший сорт, в руках не удержишь, так и течет!
И он набил себе грязью полный карман.
А братья пустились от него вскачь и опередили его на целый час. У городских ворот они запаслись, как и все женихи, очередными билетами и стали в ряд. В каждом ряду было по шести человек, и ставили их так близко друг к другу, что им и шевельнуться было нельзя. И хорошо, что так, не то они распороли бы друг другу спины за то только, что один стоял впереди другого.
Все остальные жители страны собрались около дворца. Многие заглядывали в самые окна, – любопытно было посмотреть, как королевна принимает женихов. Женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так язык у него сейчас и отнимется!
– Не годится! – говорила королевна. – Вон его!
Вошел старший брат, тот, что знал наизусть весь словарь. Но, постояв в рядах, он позабыл решительно все, а тут еще полы скрипят, потолок зеркальный, так что видишь самого себя вверх ногами, у каждого окна по три писца, да еще один советник, и все записывают каждое слово разговора, чтобы тиснуть сейчас же в газету да продавать на углу по два скиллинга, – просто ужас. К тому же печку так натопили, что она раскалилась докрасна.
1
Во времена короля Ганса в Дании господствовало еще католичество. (Примеч. перев.)
2
Борнгольмское наречие довольно сильно отличается от господствующего в Дании зеландского наречия. (Примеч. перев.)
3
Скромность (лат.).
4
Я другого мнения (лат.).
5
Суждение (лат.).
6
Место ученых бесед (лат.).
7
Здесь намекается на известный, произведший большую сенсацию роман датской писательницы г-жи Гюллембург «Обыкновенная история». (Примеч. перев.)
8
Знаменитый датский писатель Гольберг рассказывает в своей «Истории Датского государства», что король Ганс, прочитав роман о рыцарях короля Артура, шутливо заметил своему любимцу, Отто Руду: «Эти господа Ифвент и Гаудиан были удивительными рыцарями; теперь что-то таких не встречается!» На это Отто Руд ответил: «Если бы встречалось много таких королей, как Артур, встречалось бы много и таких рыцарей, как Ифвент и Гаудиан». (Примеч. авт.)
9
Новая Слободка – ряд домиков на окраине Копенгагена, построенных первоначально для матросов морского ведомства. (Примеч. перев.)
10
Само стихотворение пропускается, как не представляющее благодаря своему чисто местному характеру никакого интереса для русских читателей. (Примеч. перев.)
11
Скиллинг – мелкая медная монета, уже вышедшая из употребления. (Примеч. перев.)
12
Кактусы. (Примеч. авт.)
13
В старой части города. (Примеч. перев.)
14
Господин, помогите несчастным! (ит.)