Ее подруга, Ольга Зуева, которая, собственно, и привела Яну на эти посиделки, когда устанавливали икону будто, становилась другая – она уходила в какие-то другие миры и измерения. После того как баба Анисья уносила икону, они в тишине разливали кипяток по кружкам, в которые уже погружены пакетики дешёвого чая «Принцесса Нури». Разговоры были простые и слегка наивные – о ведении хозяйства, погоде и подготовку к зиме.
Яна пыталась задавать Ольге вопросы о смысле этих сборищ, иконе и непонятных разговорах.
– Это все анахронизм, какое – то идолопоклонение, – говорила Яна. Эти бабушки, не знают, что такое Яндекс и телевизор смотрят раз в неделю, когда Яков включает генератор. А ты им в рот заглядываешь.
Ольга, вне этой старушечьей компании, была нормальной продвинутой девушкой, с адекватными взглядами и планами на будущую жизнь. Ольга, на вопросы Яны отвечала также односложно, как и Анисья:
– Эта икона помогла мне забыть наркотики, она лечит. Поверь мне у нее огромная сила и чудотворное влияние. Помолчав, Ольга продолжила – ты пойми они живут в своем мистическом мире, преисполненном своеобразных верований и традиций. А мы у них в гостях, так что принимай все как есть и особо не задумывайся.
На следующий вечер, стоя перед иконой, Яна почувствовала резкую боль, ломоту в теле, и такой ужас, какого человеку не дано испытать ни в час рождения, ни в час смерти. Затем эта агония внезапно прекратилась, и она пришел в себя, словно после тяжелой болезни. Все ее ощущения как-то переменились, стали светлыми и радостными. Яна как будто стала сильнее и моложе. Ее охватил какой-то необычный восторг и веселье…
ГЛАВА II
Артур Смирнов лежал на панцирной кровати и не мог уснуть. Он думал обо всем сразу – о жизни в Москве, своих успехах и падениях. Ему было непонятно как он мог, будучи сильным спортивным человеком скатиться на социальное дно и стать наркоманом. Генератор в деревне не работал и Артур зажег несколько свечей и подошел к стопке дров. Он, наверное, только, сейчас в деревне узнал, что такое печка и как ее топить. Бросив в огонь полено, Артур остался сидеть на корточках и смотрел на разгоравшейся огонь.
Маленькие язычки пламени быстро охватили кору дерева. Полено было еще сырым и сгорать оно будет медленно, сопротивляясь огню. Смирнов лег на кровать, прислушиваясь к шипению, которое раздавалось, когда в огне горела смола полена. Он закрыл глаза и старался ни о чем не думать.
Свечи горели ровно, разбрасывая свет по его убогой комнате в бревенчатом небольшом доме. Присутствовало ощущение какого-то затмения. Что-то было не так. Артур, отогнал тревожные мысли и провалился в тревожный дрем.
Через какое-то время Артур резко проснулся ,как от громкого звона будильника. В голове зашевелились тревожные мысли. Свечи не горели, тьма поглощала все окружающее пространство. Сердце Артура екнуло, он сощурился, вглядываясь в темень, но не смог рассмотреть даже контура окна. Тьма была неестественной, кромешной и густой. Даже в самую глухой ночь, в комнате, где есть окна, можно увидеть хоть что-то. Артур не видел ничего, ему как будто заклеили глаза. Клаустрофобией он никогда не страдал, но сейчас ему стало неприятно, казалось, в комнате стало меньше воздуха. Он отрывисто и натужно вздыхал как будто это был последний кислород на земле.
В пик его паники с тайги раздался вой – гнусный, протяжный и монотонный. Так могло выть только самое подлое, обделенное всякими признаками живого, чудовище. Или раздавленный червяк если бы ему вдруг дали голос. Звук то усиливался, то угасал, и казалось, что ему не будет конца. Потом вой резко прекратился и Артур опять провалился в беспокойный сон. Этот сон был похож на могильный покой. У него мелькали видения – он видел свою умершую мать, которая пыталась ему что – то сказать, потом неожиданно появлялись образы страшных чудовищ, которые гнались за ним.
Утром, проснувшись от яркого солнца и ополоснувшись холодной водой с умывальника, Артур одел теплую фуфайку, которую ему дали взамен модного пуховика и вышел на улицу.
Наступала зима. Красное светило перестало высоко подниматься над землей, показывалось редко и ненадолго, находясь низко над горизонтом. Оно ненадолго разорвало утренний мрак и освещало землю яркими лучами. На деревьях беззаботно прыгали воробьи, громко чирикали ,рассматривая Артура черными бусинками глаз.
От безделья Артур пошел в заброшенный сад рядом с деревней, где он любил бывать в хорошую погоду. Сад из сотни чахлых фруктовых деревьев смотрелся в тайге странно, и как будто стеснялся за свой вид. Артур не понимал, как эти деревья, за которыми никто не ухаживал, выживают в суровом климате. С каждым годом они дичали и болели. Немногочисленные груши и яблоки, которые они давали далеко не каждый сезон, были твердыми, червивыми, изуродованными гнилью и паршой. Их никто не собирал. Артур сорвал яблоко и пнул его ногой словно футбольный мяч.
– «Гол! Я – Роналду», —сказал он сам себе. «Похоже я дичаю и немного схожу с ума», – думал Артур ,возвращаясь в деревню. Он надеялся скоро выбраться с этой добровольной самоизоляции и уже слезшему с героина, вернуться к нормальной жизни в Москве.
Позади что-то треснуло, словно стрельнуло холостым выстрелом. Где -то слева в зарослях прокричала хищная птица. Послышалось резкое хлопанье крыльев, но никто с земли не поднялся. Артур поспешил обратно и ускорив шаг. Он не понимал почему «главный колхозник» Яков негодует по поводу того, что кто-то уходит за пределы деревни, даже днем. Хотя Артуру и самому не хотелось далеко уходить от поселка, вокруг которого что -то постоянно происходило. Что именно Артур понять не мог. Ну воют по ночам волки, ну люди дикие и настороженные, оно и понятно они в тайге безвылазно живут. Но было еще что-то такое, чего Артур понять не мог.
Увидев первый дом, Артур сбавил темп ходьбы и тяжело выдохнул будто за ним гнался медведь. По дороге навстречу ему шла девушка и несла два ведра картошки. Споткнувшись о камень, она припала на одну ногу и рассыпала урожай. Артур незамедлительно поспешил на помощь и начал помогать девушке собрать корнеплоды.
– Надо быть осторожнее, – сказал Артур, собирая картошку в вёдро. Девушка скромно смотрела вниз, складывая летний урожай в ржавые ведра. Она была очень красива. Незнакомка была с длинными, русыми волосами, одетая в стильную древнерусскую телогрею с вышивкой по подолу, на рукавах и вокруг горловины.
Над головой раздался лебединый крик… Эти нежные, тоскливые звуки становятся все ближе и ближе, наполняя грустью сердце Артура. И из-за леса появляются огромные белые птицы. Они легко парили в пустынном небе, словно корабли в море. Раскачиваясь на крыльях, они проплыли над их головами и скрылись за таежным горизонтом. С ними, медленно стихая, замолкла их прекрасная песня. Неожиданно откуда-то взявшиеся лебеди, деревенская красавица, наполнили Артура какой-то детской сентиментальностью и ему захотелось влюбиться, искренне и навсегда.
– Вас как зовут? – спросил Артур вытирая руки о теплые штаны, которые ему тоже выдали взамен джинс. В этом наряде Артур чувствовал себя неловко и выглядел явно не на «100 процентов».
– Люба, – скромно сказала девушка и выпрямившись прямо и без стеснения посмотрела в глаза Артуру. Черты ее лица были безукоризненными, кожа идеальная. Старомодность придавала незнакомке шарма. Артур взял ведра и пошел рядом с Любой. Солнце светило ярко на душе у него стало тепло и спокойно.
Неожиданно появился крепкий Школов Игорь, давно влюбленный в местную красавицу, он почти силой забрал ведра у Артура и не поблагодарив, сменил спутника Любы. Ошалелый и подавленный Артур остался стоять на дороге.