Помимо только что перечисленных исследований на последующих страницах читатель найдет и другие, которые, впрочем, тоже несложно связать с тремя главными темами из заглавия. Так, детальное исследование эволюции одного из видов храмовой архитектуры, конечно, имеет отношение к представлениям о Боге у заказчиков церквей, зодчих и прихожан. Местами донельзя абстрактные, местами же приземленнее некуда рассуждения одного португальского инфанта на тему о том, как улучшить состояние королевства, вписываются в долгую традицию наставлений об идеальном устройстве что домохозяйства, что политического сообщества. Поскольку же метафорическим образцом и реальным источником правовой мысли для средневековых политических сообществ был, конечно же, Рим, то и эта часть книги вписывается в заданную тематическую рамку.
Если в образе Рима мы вправе узнать всякую крупную политию, то и кровавая борьба за власть над нею – тоже вполне «римский» сюжет. Тем более когда речь идет о братоубийстве. Не раз и не два на дом Рюриковичей ложилась мрачная тень этого преступления. Известнее всего – гибель Бориса и Глеба от рук убийц, подосланных одним из их старших братьев. Однако мало кто вспомнит, что в той же борьбе за киевский престол погиб еще один сын Владимира – Святослав, и туман, окутывающий его кончину, еще гуще, ведь его жития никто так и не написал. И все же, кажется, удалось найти путь к тому, чтобы отчасти прояснить ту давнюю трагедию, а может быть, даже назвать имена заказчиков всех трех убийств…
Не все из собранных здесь работ написаны постоянными сотрудниками Лаборатории. Мы вполне осознанно предоставляем наши страницы и молодым медиевистам, чтобы они на практике учились вносить посильный вклад в ту «множественную историю», которую научное сообщество рассказывает не только самому себе, но и публике – как мы надеемся, благосклонно настроенной.
Крест в камне
Андрей Виноградов. Ex oriente crux. Ранняя эволюция византийских церквей типа вписанного креста в свете новых открытий
doi:10.17323/978-5-7598-2111-3_14–42
Проблема происхождения храма типа вписанного креста (англ. cross-in-square church) как часть более широкого вопроса о генезисе крестово-купольных церквей вообще – ключевая для истории становления средневизантийского зодчества и крайне волновавшая исследователей христианской архитектуры в первой половине – середине XX в. – ближе к концу столетия явно отошла на второй план, так что в новейших историях византийского зодчества она вообще не поднимается[7]. Впрочем, так случилось не потому, что проблема эта была решена, но потому, что она стала считаться практически неразрешимой, как хорошо видно из последних – и притом уже довольно давних – обзоров Д. Ланге и Н. Шмука[8].
Видятся три основных причины такого тупика. Во-первых, в дискуссии о храмах типа вписанного креста произошла резкая поляризация позиций без возможности доказать абсолютную правоту одной из них или, наоборот, примирить их между собой. Во-вторых, многие исследователи сконцентрировались именно на происхождении рассматриваемого типа и широких вопросах типологии, пренебрегая изучением конкретных памятников и выяснением их датировок и контекста в угоду концепциям «большого стиля» и эволюционистским моделям, что сильно дискредитирует их построения. В-третьих – что, пожалуй, существеннее всего, – почти исчерпана источниковая база вопроса, и споры, давно уже вращающиеся вокруг очень узкого круга памятников, утомили исследователей[9].
Действительно новое обобщение информации было предпринято лишь П. Гроссманном[10], но только для варианта вписанного креста с изолированными угловыми ячейками – наименее спорного, так как он точно имеет римское происхождение[11]. Кроме того, произведено оно было на очень ограниченном материале: Осиос Давид (храм монастыря Латому) в Фессалонике (вторая половина V в.), мавзолей (?) в киликийском Аккале (конец V – начало VI в.), парэкклесий при базилике в ликийском Каркабо (совр. Алакилисе; начало VI в.)[12] и ливийский храм в Каср-эль-Либия[13]. К этому перечню следует добавить часто обсуждавшиеся в литературе южносирийский храм в Шакке, и аравийскую церковь Пророков, апостолов и мучеников в Герасе (о них см. ниже), и менее изученные киликийский храм на о. Несулион (Богсак Ада; V–VI вв.)[14], и церковь в восточнокаппадокийской Лариссе (совр. Манджылык)[15]; ср. также аналогичные постройки с конхами в торцах рукавов, разрушенный мартирий Св. Креста при Латеранской базилике в Риме (461–468 гг.), с гексагонами в углах[16], и тип croix semi-libre (например, храм св. Илии в Эзре (542 г.)).
Пример Гроссманна, ясно показавшего римско-ранневизантийское происхождение типа вписанного креста с изолированными ячейками, демонстрирует, что замкнутый круг дискуссии о византийских храмах типа вписанного креста можно разорвать прежде всего включением в обсуждение новых памятников, чему и будет посвящена настоящая статья. Оговоримся, что под новыми мы понимаем не только храмы, открытые после угасания вышеописанных дискуссий, т. е. с 1970-х годов, но и давно известные церкви, которые по каким-то причинам несправедливо не рассматривались в интересующем нас контексте. Следует также оговориться, что в настоящей работе мы сфокусируемся именно на развитии и распространении, а не на происхождении плана вписанного креста на раннем (до IX—X вв.) этапе византийской крестово-купольной архитектуры. Однако сначала все же следует кратко – насколько это необходимо для целей нашей работы – описать основные научные теории происхождения храмов типа вписанного креста, которых можно выделить три (не считая синтетических, см. ниже)[17].
Появление первой, «эволюционистской» теории связано с именем О. Вульффа, которого в общем и целом поддержали А. ван Миллинген, Ш. Диль, Ж. Эберзольт, М. Бюльманн, Э. Ходдинотт, В. Залозецкий-Сас, Н.Н. Брунов, А.Л. Якобсон, Й. Кольвиц, П. Лемерль, Х. Бухвальд, И. Хуттер, Ж. Лафонтен-Дозонь и др.[18] Согласно его концепции, средневизантийский храм типа вписанного креста представляет собой результат трансформации купольной базилики с рукавами креста (крестово-купольной базилики, cross-domed basilica) – или croix libre (согласно А. Грабару и др.) – и церкви с изолированными угловыми ячейками. Недостаток этой теории заключается в концентрации исключительно на вопросе происхождения средневизантийского крестово-купольного храма на четырех свободных опорах, тогда как более ранние памятники типа вписанного креста здесь игнорируются или объявляются заведомо не связанными с позднейшими[19], что приводит даже к их «упозднению»[20].
Вторую теорию можно условно обозначить как кавказскую (ирано-армянскую). Впервые она была сформулирована Й. Стржиговским, для которого родоначальником типа является иранский четырехстолпный храм огня («чахар-так»), приведший к созданию церкви типа вписанного креста сначала в Армении, а позднее, под армянским влиянием, и в Византии (в частности, расцвет данного типа в македонский период исследователь связывал с полулегендарным армянским происхождением императора Василия I). В таком виде данная гипотеза была мало кем поддержана: иранскую ее часть приняли А.М. Шнейдер, К. Эрдман и др., армянскую – большинство армянских ученых, а среди западных исследователей – например, Ю. Балтрушайтис и Ф. Вахсмут[21], хотя сегодня ее практически никто не разделяет[22] (редкое исключение – А. Це[23]). Особый вариант этой кавказской теории предложил Г.Н. Чубинашвили, который разделял грузинские и армянские памятники типа вписанного креста, приписывая первым автохтонное происхождение, и идеи которого развили его грузинские последователи, но не принимает почти никто за пределами Грузии[24].