– Да, я собираюсь пойти в колледж, – ответила Люси. – Одна из моих учительниц готова дать мне рекомендацию.
– Да? – Майк с трудом скрыл свое изумление.
– Она тоже говорит, что у меня настоящий талант. Но чтобы получить стипендию, нужно хорошее портфолио.
– А что такое портфолио?
– Собрание работ художника, – объяснил Уилсон.
– Вот этим я и занимаюсь всё лето. Собираю лекарственные травы, но всё время ношу с собой рисовальные принадлежности, чтобы каждый день делать наброски. Мечтаю за лето исследовать как можно больше всего вокруг, поэтому каждый день отправляюсь в новое место.
– Здорово придумано, – сказал Майк.
– Ага, – согласился Уилсон. – А может… ладно, неважно.
– Что?
– Может, будем исследовать вместе? Будем каждое утро отправляться на поиски приключений в новое место.
Люси ответила не сразу, и Майк заметил, как смутился Уилсон.
– Конечно, вовсе не обязательно, может, тебе с нами неинтересно… – Он даже немножко заикался. – Я не хотел навязываться… Я просто…
– Я совсем не против. Вместе веселее. Но вашим родителям не понравится, что вы общаетесь с кем-то из резервации.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы дружить с индейцами, – сказал Майк.
– Я тоже. Я горжусь своим племенем. Но многие на нас смотрят свысока.
– Ну, не я, – ответил Майк.
– И не я, – кивнул Уилсон.
По правде говоря, Майк знал, что у отца их планы восторга не вызовут. Отец был человеком справедливым и честным, но довольно старорежимным, так что, скорее всего, он скажет: пусть индейцы занимаются своими делами, а мы своими. Так что лучше бы его не спрашивать…
– Мне вот что пришло в голову, – начал Майк. – А что если взрослым не докладывать? Пусть у нас будет тайное общество. Если никто не узнает, неважно, кто что подумает.
Майк хитро подмигнул Люси.
– Что скажешь?
– По мне, так только лучше, – улыбнулась она в ответ.
– А как мы будем зваться? – спросил Уилсон.
– Люси, Майк и Уилсон, – ответила Люси.
Уилсон посмеялся вместе с остальными, но продолжал настаивать:
– Сами подумайте, тайных обществ без названия не бывает.
– Гимудад. Клуб «Гимудад», – предложила Люси.
– А что такое «гимудад»? – спросил Уилсон.
– Это значит «секрет» на языке оджибве.
– Гениально! – восхитился Майк.
Люси вопросительно глянула на Уилсона.
– Мне очень нравится, – ответил тот.
– Договорились! Клуб «Гимудад». А для краткости – Гим-клуб, – сказал Майк. – По рукам.
Он протянул правую руку Люси, а левую Уилсону, те тоже взяли друг друга за руки, образовав тесный кружок. Немножко глупо, зато смешно. Все трое расхохотались и крепко пожали друг другу руки.
Они стояли, держась за руки, на солнечной полянке, и у Майка вдруг возникло странное предчувствие. Кто знает, что будет дальше и как долго просуществует их компания, но он никогда не забудет этого мгновения и того дня, когда Гим-клуб появился на свет.
Глава седьмая
Кьяра в одиночестве сидела в дедушкином кабинете. Отец уехал за оладьями и кленовым сиропом – еще одна семейная традиция, он всегда так делал, когда приезжал в Канаду. Но Кьяра устала после долгого перелета и с удовольствием осталась дома.
Было шесть вечера по местному времени. По правде говоря, не так уж она и устала, просто хотелось побыть одной. Дедушкина тайна была уже совсем близко – где-то тут в Лейкфилде, и из всех комнат дедушкиного захламленного дома кабинет яснее всего отражал его жизнь.
Он родился во время Первой мировой войны, воевал во Вторую мировую, в его время появились пенициллин, атомная энергия и рок-н-ролл. Такие древние мелодии, как «Миссисипи» и «Я и моя тень»[9], были только-только написаны. Он видел первых летчиков, поднимавшихся в воздух на машинах с деревянными крыльями, и астронавтов, шагнувших на поверхность луны.
Девочка оглядела кабинет. Сколько фотографий и рисунков! Накопились за длинную жизнь. Она всегда думала о нем просто как о дедушке, но теперь, если она собирается раскрыть эту тайну, ей придется как следует изучить его жизнь.
Что же самое главное в Майке Фаррелли? Она встала с кресла и принялась разглядывать фотографии в рамках. Вот мальчишка с непослушной гривой волос на черно-белой семейной фотографии, а вот лихой военный летчик. Вот красавчик-холостяк. В конце концов он женился и стал преданным мужем. Вот профессор университета. Садовод. Дедушка.
На одной фотографии дедушка с коллегами из Трентского университета, на другой – с хорошенькой молодой женой в день свадьбы, на следующей – обожающие родители с единственным ребенком, ее собственным папой. Вот постаревшие дедушка и бабушка с Коннором и Сарой. Бабушка умерла в тот год, когда Кьяра родилась. Так что их общих фотографий нет, но вот чу́дное фото дедушки с семилетней Кьярой, а рядом фотография Чарльза Линдберга с автографом летчика.
Вот выцветшие рисунки углем – остров Уэбстер, главная улица Лейкфилда, мыс Янга. Старая коричневатая фотография прадедушки Кьяры Томаса Фаррелли в форме капрала Ирландского полка британской армии; он стоит совершенно неподвижно и смотрит прямо в камеру.
У нее перед глазами целая дедушкина жизнь, но пока никакого намека на тайну. Папа считает, что дедушка никогда не вел дневник, так что вряд ли завтра, когда они будут встречаться с нотариусом для окончательной передачи всех документов, она получит что-нибудь в этом роде.
Вся стена увешана старыми, двадцатых годов, черно-белыми фотографиями семьи Фаррелли. На некоторых из них дедушка вместе с братом и сестрой – Патриком и Эдит; их давным-давно нет в живых. Деду примерно столько же лет, сколько сейчас Кьяре, и на всех снимках ухмылка, а веснушки и лохматая шевелюра придают ему плутоватый вид.
Что же ты такого натворил, дедушка? В чем твоя страшная тайна?
Шум мотора прервал ее мысли – вернулся папа. Пора накрывать на стол к ужину. Скорее бы настало завтра – тогда она немного приблизится к тайне дедушкиного прошлого.
Глава восьмая
– Пап, ну пожалуйста, не занудничай, – уговаривал Майк.
– Сам подумай, во всём необходим баланс.
Вечернее солнце заливало кухню, освещая широкие плечи отца. Он сидел за столом с кружкой крепчайшего черного кофе.
Мама Майка чистила картошку для ужина, а Майк хотел позвать на ужин своего нового друга. Майку куда больше, чем он ожидал, нравился Уилсон, а теперь они встретили Люси и основали секретный Гим-клуб. Вдвойне круто!
– Он не такой задавака, как ты думаешь, пап, он не будет задирать нос.
– Пусть только попробует, – с улыбкой сказала мама.
Она явно не против, чтобы с ними за столом оказался еще один мальчишка. Старшие брат и сестра Майка теперь жили и работали в Питерборо, и обеденный стол был великоват для троих.
– Я не говорю, что он задавака, – отозвался отец. – Но Таггарты – люди другого сорта.
– Они богаче, вот и всё.
– Совсем не всё. Они из влиятельной протестантской семьи и там, в Ирландии, были крупными землевладельцами.
– Мы теперь в Канаде, пап, какое нам дело до того, кем они были в Ирландии?
– Жизнь куда сложнее, чем тебе кажется. Они – одной породы, мы – другой, Канада там или не Канада.
Но в Канаде всё по-другому. Здесь, в Канаде, каждый может начать жизнь сначала. Поэтому-то его родители сюда и приехали. Отец – отличный плотник, но всё равно у него там, в Дублине, не было постоянной работы. Одно время им пришлось жить на мамин заработок, она работала медицинской сестрой в больнице.
Отъезд в Канаду тогда казался Майку настоящим приключением. Тут всё куда больше и просторнее. Поначалу было нелегко, над ним часто смеялись за ирландский акцент. Но он легко сходился с людьми, и скоро у него появилось немало друзей в Лейкфилде, да и акцент быстро пропал. Всё же мальчик не забыл, как трудно было вначале. Уилсону сейчас тоже приходится нелегко.
– Кстати, отчего такие перемены? – поинтересовался отец. – Ты вроде не особо хотел катать его на лодке.