Брайден поставил свой рюкзак на стол и расстегнул молнию. Он достал оттуда палочку, о которой шла речь, и положил её рядом с шахматной фигуркой:
– Вот это было рядом с пешкой, но я не знаю, что это такое.
Я рассматривал палочку и тоже не мог понять, что это.
– Может, это половинка набора палочек для еды? – пошутил я.
Зои выхватила палочку из руки Брайдена и, зажав её между большим пальцем, указательным и средним, постучала по столу:
– Это дирижёрская палочка!
Я уставился на Зои, пытаясь понять, что означают её слова. Очевидно, моя кузина точно знала, о чём говорит, но я всё ещё не имел представления, что она имела в виду. Моё недоумение было очевидным.
Выпучив глаза, Зои сказала:
– Этой маленькой палочкой дирижёр руководит оркестром.
– Кто-то руководит оркестром? – переспросил Брайден. – А зачем?
Моя кузина закатила глаза, задрав вверх подбородок, и пояснила:
– Это парень, который стоит лицом к оркестру и добивается того, чтобы все играли в лад.
– О! – сказал я, внезапно всё поняв. – Я знаю этого парня. Он машет руками и пританцовывает, пока все играют на скрипках, виолончелях, и всё такое!
– Именно, – сказала Зои, имитируя движения дирижёра, размахивающего своей палочкой. – Они используют её, делая вот это.
– Но почему это оказалось у меня? – спросил Брайден.
Зои пожала плечами:
– Не знаю. Шахматная фигурка и дирижёрская палочка? Странное сочетание.
Я задумался на секунду, вспоминая записку на листочке, приклеенную к моей шахматной фигурке. Я начал было говорить:
– А ведь у меня тоже была… – но оборвал себя.
Брайден ждал, пока я закончу фразу, но я промолчал. В записке говорилось: «Игра уже идёт», но я решил пока не рассказывать об этом, по крайней мере, пока не узнаю, кто написал записку.
– Что ещё? – спросил Брайден.
Я покачал головой и повернулся на стуле к своему столу.
– Ничего, – буркнул я. – Я просто подумал, гм… что всё это затеянный кем-то глупый розыгрыш.
Я подождал, добавит ли Брайден что-нибудь, но он промолчал. Я слышал, как он встал и пошёл за рисовальными принадлежностями к шкафу в другом конце класса. Пока он отсутствовал, я взглянул на его рисунок. Это был человек, превращавшийся в оборотня, – ну конечно. Это ведь был не кто иной, как Брайден.
Остаток урока прошёл спокойно и тихо. Это был день сдачи работ, поэтому все были поглощены работой над своими проектами. Такие дни были классными, потому что учитель рисования разрешал нам слушать музыку в наушниках с наших плееров.
Брайден больше ничего не сказал о шахматной фигурке. Я решил, что если он продолжит меня игнорировать, то и мне не стоит пытаться ему помочь. Может быть, вообще всё это пустяки, верно?
Да, верно. Если бы это только было так просто.
Понедельник, 11:45, конец обеденного перерыва
Я решил забыть обо всех этих шахматных фигурках и, если честно, почувствовал себя лучше. Где-то в глубине души мне хотелось продолжить расследование и помочь Брайдену, но ещё больше меня привлекала возможность просто ни о чём не беспокоиться.
Проглотив обед, я направился в школьный коридор, где мистер Купер, учитель физкультуры, беседовал с директором Дейвисом. Они оба поздоровались со мной и помахали мне, когда я проходил мимо. В этом месяце они постоянно наблюдали, как я выходил из столовой досрочно и шёл в западное крыло школы. Я проходил мимо них, и они мне это разрешали, потому что я был основателем клуба, который собирался во время обеденного перерыва.
Да, это верно. Я создал клуб в школе Бьюкенен. В ежегоднике будет наша фотография и другая информация о нас.
Вообще-то создавать клубы – это на меня не похоже, и некоторые из вас, наверное, сами так подумали. И, наверное, многим из вас хотелось бы знать, какой клуб я создал.
Я подошёл к двери пустого класса английского языка и огляделся. На дверной ручке уже висело объявление. Оно было написано от руки, и в нём говорилось: «Пожалуйста, тише, идёт семинар „Тонкости марсианского языка“».
Да, верно. Клуб, который я основал, назывался «Тонкости марсианского языка». Если честно, если бы вы узнали о семинаре с таким названием, он бы вас точно не заинтересовал, потому что это производило впечатление жуткого занудства.
Но именно в этом и состоял замысел. Название было таким, чтобы у ребят не возникало желания узнать, что именно в клубе происходит. Почему? Потому что клуб обеспечил новое место для тренировок ниндзя.
Я открыл дверь и вошёл в класс. Остальные члены моего клана ниндзя уже тренировались в парах, но, увидев меня, замерли.
После того как по приказу президента школы Бьюкенен прежнее убежище ниндзя было разрушено, нам было необходимо найти новое место для тренировок. Один из моих ниндзя предложил использовать пустой класс во время обеденного перерыва, но это мне пришла в голову светлая идея создать для этого клуб, в который никому не захочется вступать. Поскольку нам было теперь негде хранить нашу форму ниндзя, мы стали носить её под обычной одеждой, как это делают супергерои.
– Сэр! – выкрикнул один из ниндзя.
Я поднял вверх руки.
– Спокойно, – сказал я. – Я знаю, что сегодня немного опоздал, поэтому не смогу тренироваться вместе с вами, но мне бы хотелось, ребята, задать вам вопрос.
Другие ниндзя остановились и посмотрели на меня. Некоторые из них обратили внимание на мой озабоченный тон и сняли свои чёрные маски.
Я был не готов пока рассказать им обо всём, но хотел, чтобы они были наготове и внимательно следили за тем, что происходит вокруг.
– Что-то происходит в коридорах нашей школы Бьюкенен, – сказал я. – Я пока не знаю, что это означает, возможно, и ничего существенного, но я прошу вас сообщить мне, если вы заметите что-нибудь подозрительное.
– Что, например? – спросила одна из лучших девочек-ниндзя, Наоми.
Я поглубже вдохнул:
– Я пока не хочу раскрывать подробности. Просто сообщайте обо всём, что покажется… ну, странным.
Все они согласились помочь, и я был этому рад. Клан чёрных ниндзя за последний месяц уменьшился, но ребята, оставшиеся со мной, были преданными и сильными. Я бы выбрал именно их, а не каких-нибудь качков.
Понедельник, 12:05, класс естествознания
Я оставался со своими ниндзя и болтал с ними до конца обеденного перерыва – всего пятнадцать минут. Я не сказал им ничего о шахматных фигурках, полученных Брайденом и мной, и о записке.
Я поставил свой рюкзак с учебниками на пол и сел рядом с Фейт.
Она повернулась ко мне и спросила:
– Как дела?
Я хотел рассказать ей о шахматной фигурке, но не стал.
– Ничего, – вздохнул я. – А ты как?
Она покачала головой и показала на миссис Олсен, стоявшую у учительского стола.
– Не спеши устраиваться с комфортом, – сказала она. – Сегодня мы меняем напарников для лабораторных работ.
Моё сердце замерло.
– Что? Ты это серьёзно? – простонал я, чуть не соскользнув со стула.
Единственной, кого я ещё знал на уроках естествознания, была Зои, но у меня не было ни малейшего желания быть напарником своей кузины на лабораторных.
– Зачем она это делает?
Фейт улыбнулась.
– Это не конец света, – сказала она. – Тебе будет полезно познакомиться с другими людьми, правда?
Скрестив руки, я надулся как маленький:
– Не хочу я больше ни с кем знакомиться.
Зои подошла ко мне сзади:
– Список мест висит у доски, и он – классный. Когда я искала своё имя, то нашла там и твоё тоже.
– Великолепно, – сказал я, снова поднимая рюкзак. – И к кому меня определили теперь?
– К Оливии, – усмехнулась Зои. Она указала на свободное место в другом конце класса рядом с девочкой, которую звали Оливия. – Она милая, Чейз. Только не разбивай больше сердца.
Я набросил лямки рюкзака на плечи и прошептал:
– Будь что будет…
Петляя между столами, я наконец добрался до пункта назначения – до девочки, с которой я никогда прежде не говорил. Она не была странной – ничего такого, но Оливия была одной из самых тихих школьниц в Бьюкенен. Хотя… как я мог осуждать её? Ведь я был сам в этом на неё похож.