Ночь уходила, но плотные ставни не пропускали в дом солнечный свет, а поднявшаяся откуда-то из глубин, холодная ненависть до краев наполнила душу. Холодная и мертвая…
Иногда, будто приходя в себя, Зоя удивленно рассматривала лежащий перед ней лист ватмана, и профессионально нарисованный город. Нарисованный так странно, что создавалось впечатление, что ты находишься внутри рисунка.
В такие моменты Зоя уходила в ванную и вставала под горячий душ.
«Зачем я это рисую? – прорывались мысли. – Где Костик? Почему я решила, что он бросил меня? Может, что-нибудь случилось? Надо бежать, узнавать, искать, а не заниматься черт знает чем!»
Горячая вода резко заканчивалась и, постояв под обжигающими холодными струями, она снова бралась за карандаш.
Последний штрих и рисунок завершен…
Город выглядел как настоящий.
Со всеми домами и улицами, скверами и парками. Фонтанами и скамейками. Рынками и магазинами. С платановой аллеей и сосновой рощей.
Вот только гора с красивым названием осталась недорисованной. Карандаши ломались ровно на том месте, куда дошли тогда Костик с Зоей. Дошли и повернули обратно.
И выделялась теперь Гораксена среди товарок огромной белой проплешиной. Показалось даже, что клубиться в проплешине густой молочный туман, не давая возможности разглядеть; что же там внизу, или верху?
Зоя потерла усталые глаза. Туман исчез.
Положив рисунок на пол, она с минуту удивленно таращилась на него, точно помня, что вначале ватман был меньше размером. Теперь же расстелившись ковром, он занял почти все пространство.
Внезапно наступив на что-то острое, Зоя удивленно вскрикнула. Под ногой оказалась скульптура белой невесты.
«Это же невозможно! Как я могла пораниться об нарисованную скульптуру?» – и, зажимая рану, из которой сочилась кровь, она с ужасом наблюдала, как увеличиваясь в размерах, рисунок становится трехмерным.
«Что это?» – только успела подумать Зоя, как спустившиеся с гор колючие паветви ежевики крепко обмотали ее тонкие щиколотки и запястья.
Мимо, как ни в чем не бывало, шли люди, словно и, не замечая распятой возле скульптуры девушки.
Сглотнув тугой ком страха, она попробовала закричать, но ее хрип слился с убаюкивающим шумом прибоя.
«Сплю что ли? Что за хрень-то?»
И тут… невеста вдруг шевельнулась и сошла с подиума…
Склонившись над Зоей, скульптура провела тяжелой ладонью по ее лицу.
– Это ты во всем виновата, – обдав холодом, прошептала невеста, впечатывая девушку глубоко в тротуарную плитку.
– Держи, это тебе, – и статуя швырнула свой букет прямо Зое на грудь.
Плитка сдвинулась на место, и ничего не осталось кроме темноты и тяжести на сердце.
Лика
Сквозь ресницы настойчиво пробивался солнечный свет. Прежде чем открыть глаза, Лика осторожно ощупала пространство вокруг. Ага, вот маленькая подушка, вышитая бисером, а вот любимая игрушка кот-обнимашка светло-бежевого цвета.
«Все на месте, значит я еще дома», – и Лика резво вскочила с кровати.
Да, пока дома…
Теперь ложась спать, она мысленно прощалась с комнатой, так как не знала, где ее застанет завтрашнее утро. Да и застанет ли? А может у нее просто фантазия разыгралась? Мерещится черт знает что, ей богу…
Поморщившись от головной боли, Лика подошла к окну.
– К каждым днем все веселее и веселее, – глядя на пустынные улицы, пробормотала она.
Зимой город всегда вымирал. Но в этом году все было иначе и совсем не окончание сезона сделало город пустым.
Заварив крепкий кофе и закутавшись в махровый халат, Лика вышла на балкон. С девятого этажа город лежал перед ней как на ладони. Бухта, выходящая в открытое море, была спокойна.
Странная зима…
Несносный норд-ост будто забыл о существовании приморского городка; уже четвертый месяц от него ни слуху, ни духу.
– Плюс десять, – машинально взглянув на термометр, отметила Лика.
Что еще не так было с этой зимой? Да все не так! Ее подруга вдруг пропала и перестала выходить на связь. Потом директор фирмы, где работала Лика. Следом соседи. Один за другим, потихоньку, все куда-то девались.
Ну ладно, подруга Лариса всегда была ветреной и безответственной особой, так что Лика и не особо-то волновалась. Появится! Наверняка очередная безумная любовь. А шеф? Как можно исчезнуть, никого не предупредив? Так может у Лариски с шефом безумная любовь случилась? Допустим… Но не на два же месяца?
Отпив кофе, Лика машинально потянулась за сигаретами, но вспомнив, что уже неделю как бросила курить, тоскливо вздохнула.
– На чем я там остановилась? – произнесла она вслух. – Ах да, на Лариске с шефом. Фиговая версия, трещит по всем швам. Что еще необычного произошло?
Да все необычно. По всем каналам телевизора транслировалось выступление симфонического оркестра, невольно заставляя вспомнить восьмидесятые годы, когда правительственная верхушка принялась усиленно редеть. Мобильная связь глючила, интернет тоже. Лика уже месяц не могла дозвониться до родителей, живущих в другом городе, и не знала, эта чума посетила только их городок, или всю страну, планету, галактику?
Почувствовав, что замерзла, девушка вернулась в комнату.
Что-то еще было такое, о чем она забыла. Что? Животные… Точно! Еще осенью Лика заметила, что птицы в один момент растворились в небе. Вот просто взлетели и исчезли.
И наглые коты, нанюхавшиеся приморского бриза, и считавшие себя хозяевами города, тоже куда-то испарились. А ведь так вальяжно лежали под каждым кустом, не боясь ни собак, ни людей. Бывало пшыкнешь на такого котяру, а тот в ответ так глянет, становится стыдно за свое ребячество. Мда-а-а…
Где же теперь эти коты? А собаки? То идешь на работу, каждая шавка облает, делая вид, что защищает родные пенаты, а теперь тишина.
Лика не особо пылала любовью к животным. Вечно им что-то надо! То корм купить, то задницу помыть, то вычесать, то выгулять. То гавкают, то мяукают. Не-е-е-ет!
А теперь поняла, не хватает ей этих… младших братьев. Или как там их еще называют? Неважно. Теперь прямо до дрожи захотелось, чтобы ее беспроблемный друг кот-обнимашка превратился в настоящего.
И ладно, что его надо купать, чистить уши и нос. Вычесывать, менять лоток и что там еще? Пусть! Но зато он такой настоящий и живой. Встретит с работы, ну побазлает немного, не беда. А потом можно вместе посмотреть какой-нибудь фильмец. Она будет смотреть, а кошак мурлыкать. Все не одна…
Дотянувшись до серванта, Лика достала альбом; доказательство того, что не всегда была одна.
Вот глупая свадьба и дебильная улыбка жениха. Чего улыбался, чему радовался? Встречались ровно год, неужели так и не понял какой у нее характер? Встречались год и прожили год…
Очередная пьянка, для отвода глаз называемая корпоративом, закончилась случайным сексом.
И девица оказалась беременна! Ну как девица… Ловкая такая барышня, лет под тридцать, предпочитающая чтобы ее называли Ирэн. Ирен! Тьфу ты! И чем ей имя Ира не угодило?
– Коза, – усмехнулась Лика, разглядывая фотки. – Как ты лихо обвела вокруг пальца моего вечно улыбающегося дурачка. Знала с кем спать. Инстинкт отцовства у Глеба ого-го! Сейчас таких мужиков днем с огнем не сыщешь. Коза, – еще раз повторила она, вытянувшись на диване.
Развод прошел спокойно. Буря бушевала внутри Лики. А так просто собрала чемоданы и выставила их на лестничную клетку. Да, и замки сменила. На всякий случай.
– Ты бы хоть поистерила, как все нормальные женщины, – недовольно заметил муж, когда они сидели на колченогих скамейках в ЗАГСЕ, ожидая своей очереди.
– Прямо здесь начать? – равнодушно поинтересовалась она.
– Непробиваемая… Как ты детей воспитывать будешь?
– А у меня нет детей, – голос у нее начал дрожать. – Не получились.
– Вот и я про это; какие тебе дети? Вот тебе Господь и не дал их.