– Это хорошая мысль. А как близнецы?
– Рамон повел их в вестибюль, чтобы напоить газировкой.
– Они еще ничего не знают?
Он покачал головой.
– Что ты скажешь Тимми?
– Я поговорю с ним сейчас. Надо, чтобы он знал, что нельзя ничего говорить девочкам, но ему я скажу, в чем дело. Ты же знаешь Тимми.
– Само собой. Он, как и ты, и твой отец, чует, если что-то идет не так, и, если ты не будешь с ним откровенна, его воображение может нарисовать ему еще более мрачную картину.
Но Лори уже начинала подозревать, что вымысел вряд ли может быть хуже правды.
* * *
Марси быстро обняла Лори, когда та вошла в люкс.
– Я так рада, что ты здесь, – бесцветным голосом сказала она. – Мне не хочется этого говорить, но, по-моему, ты единственный человек, который по-настоящему понимает, каково мне сейчас. Извини, мне не следовало этого говорить.
Лори подвела Марси к дивану, и они сели. Она понимала, что Марси имеет в виду. В каком-то смысле Лори пришлось пережить еще более ужасную трагедию – ее муж был убит, а сама она прожила пять лет, зная, что опасность угрожает также ей и Тимми. Но, с другой стороны, для Лори все это уже было в прошлом, а Марси до сих пор не знала, что произошло с ее сыном.
– Как девочки? – спросила Лори.
– Они слишком сообразительны, чтобы долго не понимать, что к чему, – ответила Марси. – Рамон присматривает за ними, но я не знаю, сколько времени мне еще удастся держать их в неведении.
– Тимми я уже сказала.
– Как он?
– Пока не могу сказать. Но он хотя бы знает, в чем дело. Он сейчас в нашем номере и как раз собирался помолиться о Джонни.
– Я знаю, это звучит странно, – сказала Марси, – но кажется, подсознательно я всегда боялась, что случится что-то в этом духе. Как будто он никогда не был полностью моим. Мы всегда смотрели на Джонни как на нашего чудо-ребенка.
Лори никогда не пыталась вызнать, почему Эндрю и Марси решили усыновить своего первого ребенка, но ей были понятны их чувства. Поженившись, они с Грегом более двух лет безуспешно пытались зачать ребенка, пока она наконец не забеременела Тимми. И теперь она не могла избавиться от подспудной мысли, что, когда они с Алексом начнут попытки завести общих детей, их могут ждать такие же трудности.
– Когда Эндрю сделал мне предложение, – продолжила Марси, – я уже смирилась с тем, что сказали врачи – что я никогда не смогу зачать. И мы просто сочли, что нас всегда будет только двое. Есть множество пар, которые не хотят иметь детей.
– А теперь их у тебя трое.
– Да, странно устроена жизнь. Мы усыновили Джонни, когда он только что родился, и два с половиной года спустя он заговорил о том, что ему хочется иметь сестричек. Нет, он говорил не о том, чтобы мы подарили ему братика или сестричку, а конкретно о двух сестричках. Он, конечно, был слишком мал, чтобы понимать, почему это невозможно, но девять недель спустя я обнаружила, что беременна. А еще через несколько недель мы узнали, что у нас должны родиться девочки-двойняшки. Джонни вроде как предсказал будущее нашей семьи.
Лори не только была воспитана полицейским детективом, но и сама уже несколько лет расследовала реальные преступления для своего телешоу «Под подозрением». И сейчас не могла припомнить ни одного дела, в котором главный подозреваемый не был бы как-то связан с жертвой. Поскольку Джонни было всего семь лет, они пока что исходили из предположения о том, что речь идет о несчастном случае на воде или социопате, схватившем первого попавшегося ребенка. Но теперь, когда Марси рассказывала ей, как у нее и Эндрю появился Джонни, Лори поняла, что есть еще одно возможное объяснение, почему Джонни пропал.
– А как вообще получилось, что вы усыновили Джонни? – спросила она.
– Мы даже не планировали кого-то усыновлять, – сказала Марси. – Священник нашего прихода знал, что мы хотим иметь детей, несмотря на проблемы с зачатием. И вдруг, совершенно неожиданно, спросил нас, не хотим ли мы усыновить мальчика, который родился всего несколько дней назад. Я до сих пор помню его слова. Молодая женщина «попала в беду». Эта бедная девушка даже не знала, кто отец ее ребенка, и пыталась найти семью, которая согласилась бы его усыновить.
– Неудивительно, что для вас он стал чудом.
– Джонни ничего не знает. – Марси с трудом подавила всхлип. – Когда вы с Алексом решили пожениться, я так обрадовалась, что ты и Тимми вроде как похожи на Джонни. Он никогда не был похож ни на кого из нашей с Эндрю родни.
Плечи Марси затряслись, и на этот раз она уже не смогла сдержать рыдания. Лори начала гладить ее спину, пытаясь утешить ее.
– Мне так жаль, Марси. Я не хотела расстроить тебя, расспрашивая о том, как к вам попал Джонни. И у меня была для этого веская причина.
Когда Марси шмыгнула носом, мало-помалу перестала судорожно рыдать и начала дышать ровнее, Лори поняла, что она готова слушать.
– Страх, что твой ребенок случайно станет жертвой преступления, преследует каждого родителя, но это происходит очень редко, – объяснила Лори. – Ты же знаешь, как внимательно я слежу за форумами в сети, в которых речь идет о реальных преступлениях, подыскивая подходящие дела для моего шоу, не так ли?
Марси кивнула, и поток ее слез начал иссякать.
– В прошлом году девочку, которая пропала в Миссури шесть лет назад, нашли в Торонто. Оказалось, была удочерена. Через несколько лет после ее рождения ее биологическая мать пожалела о том, что отказалась от дочери, и сумела отыскать семью, в которой та росла. Она переманила девочку, сказав ей, что та не родная, а приемная и что именно она ее «настоящая» мать. И специально обратила внимание девочки на то, что у них одинаковый цвет глаз и одинаковый цвет волос.
– У него светлые волосы и глаза, – глухо сказала Марси. – Он знает, что не похож ни на кого из нас.
– А ты знаешь, как можно связаться с его биологической матерью? – спросила Лори.
– Нет, но, наверное, это знает отец Хорриган. Я позвоню ему прямо сейчас.
Глава 10
Сначала настроение Марси поднялось, когда она услышала в трубке голос отца Хорригана с его певучим ирландским акцентом.
– Марси, как я рад тебя слышать. А я-то думал, что вы с Эндрю сейчас в Хэмптонс в компании богатых и знаменитых.
Она никогда не переставала удивляться его способности держать в памяти даже самые мельчайшие подробности жизни его прихожан. О, как было бы хорошо, если бы это было просто-напросто дружеской беседой, в которой она могла бы рассказать ему о чудесной поездке.
– Отец мой, я должна задать вам один вопрос о том, чего я никогда не касалась прежде. Возможно, речь идет о жизни и смерти, и не в переносном смысле, а в прямом.
– Мне бы хотелось думать, что ты смеешься надо мной, но у тебя ужасно расстроенный голос.
Она закрыла глаза, стараясь не сорваться и не разрыдаться опять.
– Мы не можем найти Джонни. Уже несколько часов. Его ищет полиция.
Она услышала, как он шумно втянул в себя воздух.
– О, Марси, какой кошмар.
– Мы изучаем все возможные варианты. И один из них заключается в том, что его биологическая мать передумала и хочет получить его назад.
– Я не могу себе представить…
– А я могу. Потому что все другие сценарии еще хуже. Отец мой, мне это необходимо, необходимо думать, что, если Джонни забрала она, то она хотя бы будет о нем заботиться. Сейчас я уже почти что надеюсь, что его исчезновение объясняется именно этим, так что я должна знать, где сейчас эта женщина.
– Это было тайное усыновление, во всяком случае, для вас. В то время мы это уже обсуждали.
Биологическая мать Джонни попросила отца Хорригана не раскрывать, кто она, чтобы Марси и Эндрю ничего о ней не знали. Ни до, ни после рождения Джонни у них с нею не было никаких контактов, а доступ к документам об усыновлении был закрыт.
Она нервничала из-за того, что ее сын окажется в семье, которую отец Хорриган знал лично, поскольку боялась, что от него они смогут узнать, кто она, но Марси и Эндрю не раз уверяли священника, что будут уважать желание биологической матери их ребенка сохранить анонимность и никогда не попросят его раскрыть ее имя.