Петр Первый - Алексей Николаевич Толстой

* КНИГА ПЕРВАЯ *

Глава первая

1

Санька соскочила с печи, задом ударила взабухшуюдверь.ЗаСанькой

быстро слезли Яшка, Гаврилка иАртамошка:вдругвсезахотелипить,-

вскочили в темные сени вслед за облаком пара идымаизпрокисшейизбы.

Чуть голубоватый свет брезжил в окошечко сквозь снег. Студено.Обледенела

кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.

Чада прыгали с ноги на ногу, - все были босы, у Саньки головаповязана

платком, Гаврилка и Артамошка в одних рубашках до пупка.

- Дверь, оглашенные! - закричала мать из избы.

Матьстоялаупечи.Нашесткеяркозагорелисьлучины.Материно

морщинистое лицо осветилось огнем. Страшнее всего блеснули из-подрваного

плата исплаканные глаза, -какнаиконе.Санькаотчего-тозабоялась,

захлопнула дверь изо всей силы. Потом зачерпнула пахучуюводу,хлебнула,

укусила льдинку и дала напиться братикам. Прошептала:

- Озябли? А то на двор сбегаем, посмотрим, - батя коня запрягает...

На дворе отец запрягал в сани. Падал тихий снежок, небобылоснежное,

на высоком тыну сидели галки, и здесь не такстудено,каквсенях.На

бате, Иване Артемиче, - так звала его мать, а люди и сам он себя налюдях

- Ивашкой, по прозвищу Бровкиным, - высокий колпакнадвинутнасердитые

брови. Рыжая борода не чесана ссамогопокрова...Рукавицыторчализа

пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лаптизловизжали

по навозному снегу: у бати со сбруей неладилось...Гнилаябыласбруя,

одни узлы. С досады он кричал на вороную лошаденку, такуюже,какбатя,

коротконогую, с раздутым пузом.

- Балуй, нечистый дух!

Чада справили укрыльцамалуюнадобностьижалисьнаобледенелом

пороге,хотяморозипрохватывал.Артамошка,самыймаленький,едва

выговорил:

- Ничаво, на печке отогреемся...

Иван Артемич запряг исталпоитьконяизбадьи.Коньпилдолго,

раздувая косматые бока: "Что ж, кормите впроголодь, ужпопьювдоволь"...

Батя надел рукавицы, взял из саней, из-под соломы, кнут.

- Бегите в избу, я вас! - крикнул ончадам.Упалбокомнасании,

раскатившись за воротами, рысцой поехал мимо осыпанных снегом высоких елей

на усадьбу сына дворянского Волкова.

- Ой, студено, люто, - сказала Санька.

Чада кинулись в темную избу,полезлинапечь,стучализубами.Под

черным потолком клубился теплый, сухой дым, уходилвволоковоеокошечко

над дверью: избу топили по-черному. Мать творила тесто. Двор все-такибыл

зажиточный - конь, корова, четыре курицы. ПроИвашкуБровкинаговорили:

крепкий. Падали со светца в воду, шипели угольки лучины.Саньканатянула

на себя, на братиков бараний тулуп и под тулупом опять начала шептатьпро

разные страсти:протех,небудьпомянуты,ктопоночамшуршитв

подполье...

- Давеча, лопни мои глаза, вот напужалась.