Я тоже. Спэкл на рогатом звере готовит факелы к очередному выстрелу, но один из обожженных солдат, поваленных второй волной огня, поднимает винтовку и стреляет. Спэкл хватается за шею, куда угодила пуля, и падает на землю…
Наши солдаты радостно ревут… А мэр говорит:
— У каждого оружия есть недостатки.
Тотчас выжившие солдаты начинают перестраиваться, и на сей раз первым на врага бросается мистер Морган, ведя за собой уже всехбойцов. Снова гремят выстрелы, и снова спэклы осыпают наших градом стрел и белых вспышек, но теперь падают и они: глиняные доспехи с треском взрываются, летя под ноги другим спэклам, марширующим следом…
И все-таки враг наступает…
— Их гораздо больше, чем нас, — говорю я мэру.
— Примерно десять к одному,- кивает тот. Я показываю пальцем на холм:
— И огненные орудия у них еще есть!
— Но они пока не готовы, Тодд, — отвечает мэр. Он прав: твари с белыми рогатками на спинах стоят позади целой армии и вынуждены на время прекратить огненные атаки, иначе они рискуют спалить половину своих.
Но все же ряды спэклов уже смешались с нашими рядами, и бой идет не на жизнь, а на смерть. Мэр оценивает наши силы и бросает взгляд на пустую дорогу за нашими спинами.
— А знаешь, Тодд,- говорит он,- нам сейчас пригодится каждый боец. — Он поворачивается ко мне: — Пора вступить в бой.
Мое сердце уходит в пятки. Раз уж сам мэр решил рискнуть жизнью…
Значит, дела оченьплохи.
Но потом с вершины холма доносится какой-то звук…
Очень знакомый…
Пар вырывается из воздухозаборников…
— Система охлаждения!- радостно кричу я Желудю, словно это самые прекрасные слова на свете.
Звук становится громче по мере того, как мы приближаемся к вершине, и я уже рисую корабль в своем воображении: два огромных воздухозаборника. благодаря которым двигатели охлаждаются при входе в атмосферу…
На нашем корабле эти воздухозаборники не открылись, и перегретые двигатели вспыхнули.
Те самые воздухозаборники, из-за которых погибли мои родители.
Желудь наконец одолевает подъем, и первые несколько секунд я вижу лишь огромную пустую поляну, на которой раньше стояла радиобашня — госпожа Койл взорвала ее, чтобы мэр не смог первым связаться с кораблями переселенцев. Большую часть обломков собрали в большие кучи, и я сперва вижу только их: три здоровенные горы, успевшие за несколько месяцев покрыться пылью.
Три груды металла…
Прямо за ними — четвертая…
В форме огромного ястреба с расправленными крыльями.
— Вон они!
Желудь делает последний рывок, и мы бросаемся к кораблю-разведчику, из-под днища которого в небо поднимается густой пар. Скоро я начинаю различать полоску света — должно быть, он падает из открытого люка под крылом корабля…
— Это они, они прилетели!- кричу я.
Да, это правда. Я уже не надеялась их дождаться и теперь буквально готова взлететь от переполняющей меня радости: они правда здесь, они здесь!…
Рядом с открытым люком виднеются три силуэта: заслышав топот лошадиных копыт, они разворачиваются…
Краем глаза я замечаю сбоку телегу и быков, мирно пощипывающих траву…
Мы подъезжаем ближе…
И ближе…
Наконец мы с Желудем влетаем в пятно света, и я вижу все три лица…
Да-да, как я и думала, это они! Мое сердце трепещет от радости и тоски по дому, на глаза наворачиваются слезы, горло спирает…
Потому что это Брэдли Тенч и Симона Уоткин с «Гаммы», они прилетели за мной и моими родителями…
Они пятятся, ошарашенные моим внезапным появлением, и секунду-другую пытаются разглядеть под слоем грязи и запекшейся в крови мое лицо…
К тому же я выросла…
Я почти взрослая…
Их глаза удивленно распахиваются…
Симона открывает рот…
Но первой заговаривает не она.