– А потом за тобой придет новый охотник.
Она ожидала, что он снова ехидно улыбнется, но лицо Жанвьера помрачнело еще больше.
– Не говори о своей смерти с такой легкостью.
– Ну раз уж я не собираюсь подписывать Контракт, по которому обязуюсь прослужить сто лет в обмен на почти-бессмертие, – протянула она, одна рука по-прежнему лежала на его груди, другую он держал у своих губ, – смерть неизбежна.
– Ничто не предопределено, – он выпустил ее руку, потянувшись за прядкой распущенных волос, глаза чуть потеплели. – Но мы обсудим твою жизнь в другой раз. А сейчас я слишком заинтригован этим поцелуем Фокса.
Она полезла в задний карман джинсов за наладонником, подаренным ей на рождество Рэнсом, охотником из Нью-Йоркского филиала Гильдии. – Это Кэллан Фокс, – она вывела на экран фотографию высокого мускулистого блондина. – По нашим сведениям, он был обращен двести лет назад.
– Знакомое лицо, – Жанвьер нахмурился, словно фильтруя слои памяти. – Вспомнил: я видел его при дворе Назараха, он как раз отслуживал свой Контракт. Другие вампиры его тогда сильно недооценили, посчитав, что он слишком медлителен.
– А ты?
Пальцы пробежались по ее руке, шаловливо и легко.
– Я увидел высокий интеллект в сочетании с безжалостностью и амбициозностью. Так что я не удивлен, что Кэллану удалось собрать поцелуй в столь юном возрасте. А другие члены группы считают его за лидера?
– Похоже на то. Забавно, но там есть по крайней мере двое трехсотлетних вампиров и один, возраст которого приближается к четырем сотням.
– Не все вампиры с возрастом становятся сильнее, – поставив одну ногу на перекладину ее стула, Жанвьер принялся листать фотографии других членов поцелуя. – Посмотри на меня, например. Я слаб, как котенок.
– Неужели кто-то покупается на это? – она отобрала у него свой драгоценный гаджет, когда он добрался до ее личных фотографий.
Вспыхнула улыбка.
– Ты была бы удивлена, узнав, сколько женщин мечтало меня утешить, такого бедного и несчастного. А кто тот парень на фотографии?
Ее сердце сжалось. Этот парень теперь стал мужчиной. Мужчиной, который отказывался принимать ее такой, какая она есть.
– Не твое дело.
– Такая боль, – пальцы Жанвьера замерли на секунду, прежде чем коснуться ее плеча. – Как ты можешь жить с ней, cher?
Потому что другого выхода нет, а разум научился ее компенсировать… раз уж забыть нельзя.
– Так ты хочешь узнать о том, что случилось с Моник, или нет?
– Однажды, – пообещал Жанвьер, подходя еще ближе, пока она не ощутила тепло его тела, эту настойчивую мужскую ласку, – я узнаю все твои секреты.
Часть души хотела сдаться, покориться. Но эта часть скрывалась где-то так глубоко, что Эшвини не была уверена, что когда-нибудь вообще позволит желанию вырваться на волю.
– Тогда тебе станет скучно. – Толкнув его в грудь, избегая соблазна сорваться в пропасть безумия, она спрыгнула с высокого стула. – Назарах нанял Гильдию.
Жанвьер поднял бровь:
– Ангелы обычно позволяют вампирам высокого ранга самим разбираться в своих ссорах.
– Я встречаюсь с ним завтра утром. – Нога вампира все еще была на перекладине стула, мешая ей пройти, и когда Эшвини бесцеремонно отодвинула ее с дороги, мышцы на его бедре напряглись. – Полагаю, что тогда я и узнаю его мотивы.
Все очарование вдруг слетело с лица Жанвьера, обнажив почти дикую жестокость его истинного «Я».
– Не ходи к нему одна.
Это был приказ.
Удивленная его поведением – Жанвьер никогда не применял грубую силу там, где легко мог воздействовать убеждением, – она подбоченилась.