– Раз так, Ваша Честь, я готов.
– Больше никаких «Ваша Честь», – жестом остановил его Смерть, поднимая с пола и возвращая ему на плечи мантию. – Теперь «Ваша Честь» это ты, точнее, вы. Привыкай…те.
– А вы…?
– У меня теперь другие задачи и цели, – ответил Смерть, поправляя свою теперь уже бывшую мантию на новом владельце то так, то эдак, в поисках лучшего положения. – Но об этом позже. Сначала давай с тобой разберемся.
Закончив с мантией, Смерть предложил Бравусу сесть в кресло, сам плюхнулся на кровать и довольно подробно начал рассказывать, что он конкретно от него хочет, и в меньшей степени – почему.
12
Внимательно выслушав хозяина, слуга подтвердил свое согласие помочь. Когда выяснилось, что именно Смерть ставит на карту, Бравус понял, что уже не имеет морального права все переигрывать и отказываться, пусть внутренне и чувствовал, что изначально соглашался, не столько добровольно, сколько поддавшись на грамотно завуалированную манипуляцию. Все-таки осознание того, кто его на такую манипуляцию вынудил, давало о себе знать. Не в плане вины, виноватым себя Бравус ни коим образом не чувствовал, а по принятии того факта, что инициатива как всегда оказалась безжалостна к инициатору.
К тому же Смерти без его помощи было не обойтись. Ну никак. Что, с одной стороны, Бравусу, конечно же, льстило: высшая степень доверия и все такое, но с другой – навивало грусть: за такую долгую жизнь можно было обзавестись парой-тройкой верных друзей, тогда бы не пришлось тратить столько времени на обычного слугу, в надежде на его адекватность и способность выполнить то, чего от него хотят.
Но, как говориться, чужая душа – потемки. Идти в чулан за фонарем Бравусу не особо хотелось, он вполне понимал, что от него требуется и почему, остальное – лирика. И пусть меры, к которым собирался прибегнуть Смерть, виделись экстраординарными, лишенными смысла они не были, а потому исхитряться с самоотводом, к примеру, «включать дурачка», он не стал. Наоборот, старался как можно более полно проникнуться теми опасениями и страхами, которыми руководствовался хозяин, выстраивая у него голове теорию заговора. Порой из абсолютно бредовых элементов. Однако Бравус понимал, что в данном случае, лучше перебдеть, чем недобдеть, а посему смиренно принял судьбу, уготованную ему Смертью. Плюс все то, что к ней прилагалось… например, одежду.
Любуясь новым отражением в зеркале, Бравус не верил своим глазам:
– Как такое возможно?! Один в один, не отличить.
– Помни, мантия делает тебя «Судьей» только внешне, и тот, кто знает меня получше, в миг раскусит, что ты не я, – предостерег его Смерть. – Однако вот это, – он протянул «близнецу» компактный дугообразный предмет, переливающийся холодным лунным светом, – при необходимости, поможет снять большую часть подозрений.
– Это то, о чем я думаю? – уточнил слуга с волнением в голосе.
– Оно самое, – кивнул хозяин. – Смотри не потеряй.
Бравус охотно схватил артефакт. И тут же вскинул вверх руки. Внутренняя энергия предмета, взяв свое начало в кончиках его пальцев, вмиг распространилась по всему телу и вызвала непроизвольное сокращение мышц. Дугообразная вещица взмыла в воздух.
– Ого! – вскрикнул он от полной неожиданности.
Смерть среагировал молниеносно. Словно хоккейный вратарь, зафиксировавший в ловушке неберущуюся шайбу во время буллита. В его случае, в костлявой руке самую ценную для себя материальную вещь, исключая для нее любые негативные последствия от действия естественных физических законов. Однако напрашивающихся аплодисментов не последовало. Слуга был настолько поражен случившимся, что не обратил внимания ни на чудесное спасение предмета, за который хозяин, не раздумывая, вырвет ему руки и ноги и забьет ими его до смерти, ни на его «кричащее» об этом выражение лица. Лишь по голосу, с которым ему возвращали артефакт, он понял, что повторно ему такое не простится:
– И НЕ СЛОМАЙ!
Госпитализация в планы Бравуса на вечер не входила, а потому он не торопился принимать повторно протянутое на нее «направление». Вместо этого он возбужденно воскликнул:
– Это что сейчас было?!
– Вот и мне интересно узнать, что за мошки совокупляются у тебя в руках?! – укоризненно рыкнул Смерть.
– В смысле, мошки? – обиженно буркнул Бравус. – Меня, вообще-то, только что током шандарахнуло!
– Током? – усомнился Смерть.
– Током! – подтвердил Бравус.
– Странно, – задумчиво протянул Смерть, – должно было быть по-другому. – После чего он призывно вытянул перед собой артефакт: «Давай-ка попробуем еще раз».
Слуга с опаской уставился на источник крайне неприятных и непонятных ощущений:
– Может, позже? Меня что-то подташнивает.
– Меня тоже! Бери, я тебе сказал!
– Ну хорошо-хорошо! – Вздрогнув, Бравус неохотно потянулся к артефакту. Застыл на финальной четверти пути и попросил: «Может, сначала из ваших рук?»
– Как скажешь. – Хозяин схватил его за руку и насильно притянул к себе.
– Ваша Ч-е-е-е-ееееееесть…
– Ничего не понимаю. – Глядя на то, как «колбасит» слугу, словно он действительно схватился за оголенный высоковольтный провод, Смерть дивился тому, что с ним самим при этом ничего подобного не происходит.
– П-о-м-о-г-и-иииииииите… П-о-ж-аааааааааааааалуйста…
Через минуту Смерть ослабил хватку, но не из жалости, а потому что в помещении начал улавливаться запах жареного бекона. Убрав артефакт обратно, во внутренний карман запасной мантии, он невесело констатировал:
– Нда, видимо, придется вернуться к плану «А».
– Какому еще плану «А»? – прохрипел измученный слуга.
– Ты меня все это время не слушал что ли? – возмущенно кинул Смерть, раздеваясь.
Бравус промолчал. Но, когда раздевать стали его, засопротивлялся:
– Ваша Честь, что вы делаете?!
– Мантию тебе свою отдаю.
– Зачем?
– Твоя пришла в негодность, ты разве не видишь?
– Вижу, но раздевать меня для этого зачем?
– А как по-другому?
– Так, что я и сам могу раздеться! – Бравусу наконец-то удалось вырваться из цепких объятий Смерти.
– Действительно, чего это я? – Дополнительно сделав шаг назад, он кинул ему свою мантию. – Извини.
Слуга ее без труда поймал, но переодеваться не спешил. «Голый» вид хозяина вновь вогнал его в ступор. И пусть в первозданном виде он его уже видел, ни тогда, ни сейчас, понимания, почему так происходит, у него не прибавилось. Он догадывался, почему мантия «превращает» их обоих в «Судью», но вот почему «без мантии» Смерть выглядит как обычная душа, которых в последнее время на Небесах развелось как собак нерезаных, вообще не догонял. Ни он сам, ни те, кого он здесь хорошо знал, при расставании с одеждой свой истинный облик не теряли. И это, сцуко, было абсолютно ненормальным!
Пока Бравус размышлял, как бы поделикатнее удовлетворить свое любопытство, Смерть подошел к нему и сам накинул ему на плечи мантию. Момент для расспросов был упущен. Еще и потому, что ему сразу обозначили, что торопятся:
– Пожалуйста, Бравус, хорош тормозить, у меня не так много времени!
– Что?
– Ничего. Во внутренний карман, говорю, не залезай, если не хочешь, чтобы тебя снова шандарахнуло, и начинай уже внимательно меня слушать. Мне нужно рассказать тебе с кем и как себя правильно вести.
– Ой, да это не то чтобы сложно, – усмехнулся слуга.
Хозяин неодобрительно на него посмотрел. Однако для Бравуса это теперь выглядело не так устрашающе. Совсем не устрашающе – безобидная, полупрозрачная субстанция, к тому же ниже его ростом.
– Я давным-давно выучил все ваши повадки, Ваша Честь, – невозмутимо похвалился он. – И уж что-что, а как следует нахамить, я смогу.
– Я смотрю, ты уже начал, да?
– Только если в качестве наглядного примера.
После незначительной паузы Смерть направился к выходу:
– Раз с этим ты справишься, остальное и что передать Клариссе, объясню тебе по дороге.