И всё равно из года в год он заставлял её делать «конспекты». На что он надеялся? Настя совершенно не понимала. А главное, ему ведь не лень проверять по двадцать «конспектов» каждую неделю. И это только в одном классе! А их у него было шесть. Бесплатно! Сумасшедший, одним словом.
Камешек в босоножке
«Если на светофоре будет красный, то он задержит историка. А я в этот момент обогну крайний дом и быстро пойду направо к другому перекрестку, – лихорадочно соображала Настя».
– Ой, ёй, ёй! – вдруг вскрикнула она от боли. Маленький камешек попал в босоножку. Настя прислонилась к стене деревянного двухэтажного дома и попыталась вытрясти камешек.
– Чёрт! Не выходит, – с огорчением воскликнула она.
Настя расстегнула светлую босоножку и снова потрясла её. Камешек, наконец, выпал. Она взглянула на перекресток. На светофоре зажегся зелёный. Историк стал переходить улицу.
– Не успела, – с огорчением подумала она.
Да, от судьбы не убежишь. Правда, ведь дорогой читатель?
Андрей Васильевич
Андрей Васильевич возвращался домой в хорошем настроении. Он работал учителем истории в одной из школ города. А ещё он преподавал право в одном из институтов города. А ещё он преподавал обществознание на вечерних подготовительных курсах в единственном университете города. И много где ещё работал Андрей Васильевич. Но заканчивался учебный год: в июне в школе, в июле в институте и университете и обычно в августе наш герой становился свободен. Целый месяц он был свободен вплоть до 1 сентября. Общая педагогическая нагрузка у него составляла пятьдесят часов в неделю и это при норме восемнадцать. Пятьдесят часов в неделю он должен был говорить. Он говорил с утра и до вечера – на уроках, на лекциях и на курсах. К концу августа, за целый месяц вынужденного «молчания», у него возникала очень сильная потребность поговорить. Поездка в Германию на полтора месяца в этом году ничего не изменила. Потребность поговорить никуда не исчезла.
По пути домой от Владимира Анатольевича он с грустью представлял, какая нагрузка снова ляжет на его плечи. Особенно в школе. Преподавать в вузе легко. Читай лекции, да слушай выступления студентов на семинарах. Каждые полгода курс меняется, приходит новый. Никто не будет проверять, что останется в головах студентов к пятому курсу.
В школе не так. Но тем в ней и интересней. Андрей Васильевич учил в течение пяти лет по двум предметам (честно говоря, по трем) учеников научному мышлению. И здесь была улица с двухсторонним движением. Сначала учил он, затем школьники вопросами помогали ему глубже исследовать темы. Вместе они ставили задачи и искали ответы. Иногда даже получались научные открытия.
Подойдя к перекрестку, Андрей Васильевич вспомнил критерий оценки задачи коллеги – учительницы математики Лидии Степановны. Как-то раз при историке она сказала ученикам:
– Задача должна быть такая: сидишь на уроке – думаешь о ней. Идешь после уроков домой – думаешь о ней. И дома – тоже думаешь о ней. Вот какая должна быть хорошая задача!
Андрей Васильевич, конечно же, не удержался и полюбопытствовал:
– А у перекрестка, о чём нужно думать – о задаче или о сигнале светофора?
Учительница промолчала.
Перейдя перекресток на зеленый сигнал светофора, Андрей Васильевич увидел фигуру девушки, показавшуюся ему знакомой. Она прислонилась к стене двухэтажного деревянного дома и вытрясала что-то из босоножки. Девушка чуть опустила голову, и историк не мог издалека определить кто она. Джинсовая куртка поверх платья не помогали распознать её, а, наоборот, мешала. В школе старшеклассники часто целый год ходили в джинсах и свитерах унисекс. Из-за этого на улице историк не сразу мог распознать в прохожих учеников и учениц.
Встреча
Настя, застегивая босоножку, молила про себя: «Пусть он пройдет мимо и не задаст никакой задачки! Пожалуйста! Пожалуйста! Пусть он только поздоровается! Ну, пожалуйста! Или просто спросит: «Настя, как дела?» А я отвечу: «Хорошо, нормально» и он не будет пытать меня мудреными вопросами!»
Предчувствие не обмануло Настю, а вот мольбы не помогли.
Историк обрадовался ей и, поздоровавшись, спросил, не сможет ли она решить одну задачку. Настя предприняла отчаянную попытку избежать неприятного для неё действия.
– Андрей Васильевич, я тороплюсь домой. Папа приехал из командировки.
Безуспешно.
– Настя, только пять минут. Задачка очень простенькая!
Ученица смирилась под ударом судьбы.
Задача
– Настя, послушай! – обратился учитель. – В университете есть преподаватель, который считает, что на пять его предмет знает только Господь Бог. Он, преподаватель, знает его на четыре. Поэтому студенты могут знать предмет только на три. И никто из его студентов никогда не получал на экзамене выше тройки. Студенты градировали эти тройки по тому, с какого раза она ставилась. Если студент получал тройку с первого раза – она ценилась как пятерка. Если студент получал тройку на первой пересдаче – она рассматривалась уже как четверка. А если же студент получал тройку на второй пересдаче – она считалась как тройка.
– И где здесь вопрос? – спросите вы.
А в том то и дело, что Настя должна сама найти ошибку и задать себе же вопрос – как её исправить.
Она, долго не задумываясь, ответила:
– Предмет преподается в рамках программы, которая утверждается Министерством высшего образования, и преподаватель не должен оценивать знание или незнание студента, выходящее за рамки утвержденного предмета в университете. Сам преподаватель должен знать свой предмет на пять и уметь так же отлично преподать его студентам. В данном же случае мы видим со стороны преподавателя завышение требований и, как следствие, занижение оценок студентам. Взгляды этого преподавателя давно известны на факультете, однако не было попыток исправить его заблуждение. Это мы видим из того, что он продолжает следовать своим ошибочным взглядам. Следовательно, и декан, и заведующий его кафедры, и коллеги преподаватели по факультету так же не владеют формальной логикой и произвольны в своих суждениях. Хотя в университете должны преподаваться только научные дисциплины, а наука всегда основывается на формальной логике и научном эксперименте.
Андрей Васильевич, видимо, был поражен спонтанным и правильным ответом ученицы. Сначала он, молча, крепко пожал её руку. Затем похвалил, сказав: «Молодец!» И, на удивление быстро попрощался, пожелав: «До скорой встречи!»
После прощания
У Насти в этот момент как груз с плеч свалился – наступило невероятное облегчение. Она заторопилась домой, не веря собственному счастью. Уже переходя перекресток, Настя снова вернулась к мысли о предстоящей встрече с папой и подарке.