Когда ему еще не исполнилось семи, государыня Касия, спасаясь от заговорщиков,
переоделась в платье жены угольщика, посадила его в корзинку за спину и спустилась из дворца по веревке: а сама она была тогда на пятом
месяце.
Государь Инан помнил, как ему было душно в корзине. Потом он глядел сквозь щель корзины, с вершины Облачного храма в центре столицы. К
храму скакал отряд желтых стражников, и императрица и усатый человек рядом с ней переговаривались, скачут ли это друзья или враги? Тут
государыня вспомнила о ребенке, вынула его из корзины и показала желтым: оказалось, что это друзья.
Церемоний государь не любил. Во время приемов в зале Ста Полей принимался плакать. Он заметил, что, после того как заплачешь, матушка
позволяет ему уйти, и стал плакать совсем часто.
В четырнадцать лет государь представил государыне записку: «Об управлении государством». В ней было множество соображений о пользе
завоеваний и неуклонных казней нерадивых чиновников. Так получилось, что записку высмеяли, будто ее писал не четырнадцатилетний мальчик, а
умудренный опытом государственный муж. Строки о неуклонных казнях ходили в выписках по дворцу: распространился слух, что государь
неспособен к управлению.
Государыня Касия никогда не карала людей. Она любила, чтобы чиновники уважали себя и были уверены в будущем. Она считала, что от такой
уверенности крепнет государство. Но однажды она застала человека, которому оказывала благосклонность среди подушек и простынь, с другой
дамой. Ей удалось сделать так, что этот человек вызвал неудовольствие молодого Инана: государь схватил его за воротник, посереди залы Ста
Полей, оторвал воротник и приказал оторвать и голову.
Государыня вступилась, несчастного чиновника отправили в ссылку. «Хотела бы я тебя простить, но ты сам знаешь: воля государя – закон», – со
слезами на глазах молвила регентша. Таких случаев было пять или шесть: придворные с ужасом рассказывали об этих вспышках гнева юноши,
сличали их с его жестокими размышлениями, и горевали о том, какой у них будет страшный император, когда вырастет.
Государь привязался к одному воспитателю, к другому: всех удалили. Подружился с чиновником по имени Шамия. Государыня проверила чиновника,
– оказалось, что тот положил себе в карман два миллиона во время казенной инспекции и торговал подписью государя. Касия хотела сослать
чиновника, но государь расплакался в гневе и приказал его казнить. То же повторилось и с другим другом, и с третьим. Придворные начали
держаться подальше от государя, опасаясь вызвать недовольство всемогущей регентши. Государыня, вздыхая, сказала: «Мой сын слишком жесток».
После этого распространился слух, что Инан не умеет выбирать друзей и гневлив по природе.
Молодой государь часто бил слуг, кричал; «Я вас повешу». Единственное, с кем он дружил, – это со своим младшим братом. Они часами играли
вместе.
Когда государю исполнилось четырнадцать лет, и ему сделали взрослую прическу, никто не вспомнил, что пора бы регентше передать бразды
правления в руки юноши.
Государь прибил ко дворцу ящик, куда клали собственноручные прошения. Он хотел быть знакомым с жизнью народа и ожидал талантливых проектов.
Он нашел там множество безграмотных жалоб на таких мелких людишек, о которых он и не подозревал, что они существуют на свете, а еще –
карикатуры на самого себя и сектантские стишки, где его называли подкидышем, а убитого бунтовщика Харсому – законным императором. Государь
расплакался и приказал сжечь ящик: а между тем некоторые из этих стишков положили в ящик по приказу государыни.