Хочешь, чтобы я одна это смотрела? вздохнула я.
Нет. Я ведь все равно стану смотреть на тебя. Его пальцы чертили узоры у меня на руке, отчего та покрывалась гусиной кожей. Расплачешься?
Наверное, призналась я, если стану смотреть внимательно.
Тогда не буду отвлекать.
Но я чувствовала, как он касается губами моих волос, и это очень меня отвлекало.
Фильм, в конечном итоге, захватил меня, по большей части благодаря тому, что Эдвард шептал мне на ухо реплики Ромео. По сравнению с его чарующим бархатным голосом голос актера звучал слабо и хрипло. И, к его изумлению, я все-таки расплакалась, когда Джульетта очнулась и увидела своего новоиспеченного мужа мертвым.
Надо признаться, что вот тут я ему почти завидую, произнес Эдвард, вытирая слезы прядью моих волос.
Она очень красивая.
Он с отвращением фыркнул.
Завидую не из-за девушки, а той легкости, с которой он совершил самоубийство, пояснил он, чуть поддразнивая меня. У вас, людей, это так легко получается. Всего-то и нужно, что проглотить крохотный пузырек травяного отвара
Что? ахнула я.
Однажды мне пришлось над этим задуматься, и по опыту Карлайла я знал, что будет нелегко. Я даже не уверен, сколькими именно способами Карлайл пытался покончить с собой после того, как узнал, в кого превратился. Его голос, сделавшийся было серьезным, вновь стал непринужденным. А здоровье у него до сих пор прекрасное.
Я повернулась, чтобы увидеть выражение его лица.
Что ты такое говоришь? удивленно спросила я. И что это значит тебе однажды пришлось над этим задуматься?
Прошлой весной, когда ты едва не погибла Он умолк, сделал глубокий вдох и снова стал меня подначивать. Конечно, я хотел верить, что найду тебя живой, но в глубине души строил планы на крайний случай. Я уже сказал, для меня это не так легко, как для человека.
На меня нахлынули воспоминания о последней поездке в Финикс, отчего на мгновение у меня закружилась голова. Я очень ясно все себе представила ослепительно яркое солнце, пышущий жаром бетон и то, как я в отчаянии металась, пытаясь найти вампира-садиста, пытавшегося замучить меня до смерти. Джеймса, поджидавшего в зеркальной комнате с моей матерью, взятой в заложники, или так мне казалось. Я не знала, что это ловушка. Так же, как и Джеймс не знал, что Эдвард мчался мне на помощь. Эдвард успел вовремя, но еще немного и он бы опоздал. Мои пальцы машинально коснулись шрама в форме полумесяца на руке, который всегда был чуточку холоднее, чем остальная кожа.
Я тряхнула головой, желая отделаться от дурных воспоминаний, и попыталась понять, что же Эдвард имел в виду. Желудок болезненно сжался.
Планы на крайний случай? повторила я.
Ну, я не собирался жить без тебя. Он закатил глаза, словно говорил очевидные даже ребенку вещи. Но я не был уверен, как именно это проделать, и знал, что от Эмметта и Джаспера помощи не жди Поэтому решил отправиться в Италию и сделать что-нибудь, чтобы спровоцировать Вольтури
Что еще за Вольтури?
Вольтури это клан, объяснил он, все еще глядя куда-то вдаль. Очень древний и могущественный клан таких, как мы. Думаю, что в нашем мире они вроде августейшей семьи. В самом начале Карлайл недолго жил у них в Италии до того, как обосновался в Америке. Помнишь эту историю?
Конечно, помню.
Я никогда не забуду, как в первый раз оказалась у него дома, в большом белом особняке, спрятавшемся в лесной чаще на берегу реки, в зале, где у Карлайла во многих смыслах отца Эдварда целая стена была отведена под описание его жизненного пути. Самый яркий и красочный холст относился к его жизни в Италии. Разумеется, я запомнила четырех неподвижных мужчин с изящными лицами серафимов, изображенных стоящими на балконе, которые возвышались высоко над буйным пиршеством красок. Хотя картине было несколько столетий, Карлайл, похожий на белокурого ангела, ничуть не изменился. Запомнила я и трех других спутников Карлайла из давних времен. Эдвард никогда не использовал слово «вольтури» для описания этого прекрасного трио двух черноволосых мужчин и одного со снежно-белыми волосами. Он называл этих ночных покровителей искусств Аро, Каем и Марком
В любом случае, Вольтури не стоит раздражать, продолжал Эдвард, выводя меня из задумчивости. Если только не хочешь умереть или как там у нас это бывает. Голос его звучал так спокойно, словно ему становилось скучно от одной мысли об этом.
Моя злость сменилась ужасом. Я обхватила его мраморное лицо руками и крепко сжала.
Ты никогда не должен думать ни о чем подобном! сказала я. Что бы со мной ни случилось, ты не можешь причинить себе боль!
Я никогда больше не подвергну тебя опасности, так что это спорный вопрос.
Подвергнешь меня опасности! По-моему, мы уже решили, что все беды по моей вине! разозлилась я еще больше. Как ты вообще смеешь так думать? Сама мысль о том, что Эдвард перестанет существовать, даже если я умру, была мне невыносима.
А что бы ты делала, если бы мы поменялись ролями? спросил он.
Это не одно и то же.
Он, кажется, не понял разницы и хмыкнул.
А что, если бы с тобой что-то случилось? При одной мысли об этом я побледнела. Ты бы хотел, чтобы я сама оборвала свою жизнь?
Его красивое лицо исказила гримаса боли.
Похоже, я понимаю, о чем ты немного, признался он. Но что бы я делал без тебя?
Все, что ты делал до того, как я появилась и усложнила твое существование.
Как же у тебя все легко, вздохнул он.
Так и должно быть. Не такая уж я интересная.
Эдвард собрался возразить, но передумал.
Спорный вопрос, напомнил он мне. Потом вдруг сел, приняв более скромную позу и сдвинув меня чуть вбок, чтобы наши тела не соприкасались.
Чарли? догадалась я.
Он улыбнулся. Через мгновение я услышала, как во двор въезжает полицейская машина. Протянув руку, я крепко сжала ладонь Эдварда. Это папа вполне перенесет.
Вошел Чарли с пиццей в руках.
Привет, ребята! Он широко мне улыбнулся. Подумал, что в день рождения тебе следует отдохнуть от готовки и мытья посуды. Есть хочешь?
Конечно. Спасибо, пап.
Чарли никак не прокомментировал явное отсутствие аппетита у Эдварда. Он привык к тому, что тот всегда отказывается от ужина.
Не возражаете, если я украду у вас Беллу сегодня вечером? спросил Эдвард, когда мы с Чарли закончили свой диалог.
Я с надеждой посмотрела на отца. Может, у него свои понятия о праздновании дня рождения? Ну, что это семейное торжество, поэтому отмечать его нужно дома? А ведь это мой первый день рождения после переезда к нему, первый праздник с тех пор, как Рене, моя мама, во второй раз вышла замуж и уехала во Флориду, поэтому я не знала, чего он от меня ждет.
Ладно. Сегодня играют «Маринерс» с «Сокс», объяснил Чарли, и надежды мои растаяли. Так что компаньон из меня никакой Вот. Он достал фотоаппарат, который купил по совету Рене (чтобы я могла заполнить альбом какими-нибудь фотками) и бросил его мне.
Вот тут он совершил промах: я не очень-то дружила с координацией. Фотоаппарат ударился о мои пальцы и полетел на пол. Эдвард подхватил его, прежде чем тот успел упасть на линолеум.
Классно взял, заметил Чарли. Если сегодня у Калленов произойдет что-нибудь забавное, Белла, тебе надо это заснять. Ты же знаешь маму: ей захочется увидеть фотографии раньше, чем ты успеешь их сделать.
Хорошая мысль, Чарли, отозвался Эдвард, протягивая мне фотоаппарат.
Я направила объектив на Эдварда и сделала первый снимок.
Все работает.
Вот и хорошо. Да, передай привет Элис. Что-то давненько она у нас не появлялась. Чарли чуть скривил губы.
Три дня всего, пап, напомнила я.
Чарли был без ума от Элис. Он привязался к ней прошлой весной, когда та ухаживала за мной после моей болезни. Чарли остался ей навеки благодарен за то, что она избавила его от неловкости помогать почти взрослой дочери принимать душ.