Он указывает на подставку над плитой, и мы боимся вдохнуть. Мама тоже. У нее очень взволнованный вид на шее выступили розовые пятна, как всегда, когда она сильно нервничает.
В ее глазах появляется стальной блеск, в точности как шесть лет назад, когда они с папой пришли взглянуть на этот дом. Она тогда сказала: «Да, сейчас мы не можем его себе позволить, но, черт возьми, мы его купим, даже если не знаем, как.»
Я не знаю, говорит она твердо. Дети, вы видели что-нибудь?
В этот миг я хочу подпрыгнуть и крепко обнять ее. Она готова прикрывать нас, даже не зная всего, что мы совершили.
Нет, говорю я.
Нет, отвечают остальные.
Мама нас прекрасно понимает. Она всегда знала, что нам нужно, и нам даже не приходилось ничего говорить. Мама и сейчас нас видит насквозь, совсем как в тот раз, когда у меня была сломана рука, но признаться в этом было нельзя, чтобы не испортить семейный обед в честь годовщины смерти Джоела. Ведь мама и папа столько к нему готовились! Никто ничего не заметил, даже дедушка, который также, как и мама, обычно замечает, когда нам плохо. Но мама необъяснимым образом все знала, и она повезла меня в больницу, как будто семейный обед для нее ничего не значит, хотя он значит для нее все.
Вы можете предположить, кто мог бы причинить вред вашему мужу? спрашивает детектив, глядя на нас, потом на маму.
Нет, не могу, говорит мама. Как вы, наверное, знаете, он собирался стать членом местного совета и готовился к выборам, но я не могу представить себе, чтобы это имело хоть какое-то отношение к тому, что здесь произошло.
Я слышу знакомые голоса на улице, и меня вновь начинает мутить. Это бабушка и дедушка. Я выглядываю в окно и вижу, как они разговаривают с Андреа Купер, которая пытается заглянуть в кухню и увидеть нашего папу.
Я едва не падаю в обморок при виде их грустных морщинистых лиц, когда они видят папу, их сына, на полу в крови. Но я изо всех сил держусь, как тогда, со сломанной рукой.
Со временем привыкаешь скрывать плохое.
Глава шестая
Четверг, 18 апреля 2019 года, 17.00.
Мелисса ехала в машине скорой помощи, и отблески синих огней на дороге вместе с резким воем сирен сильно били по нервам. Она крепко сжимала руку Патрика, говорила ему, что он справится, что он сильный. Вдруг непрерывный писк внезапно оборвался.
Подвиньтесь, велел парамедик и, легонько оттолкнув ее в сторону, начал делать Патрику искусственное дыхание.
Что с ним?! закричала Мелисса. Он умирает?!
Он потерял много крови, объяснил парамедик в перерывах между вдохами. Машина резко рванула вперед, и Мелисса ухватилась за сидение, чтобы не упасть. Лицо Патрика было мертвенно-голубым.
Господи, неужели она станет вдовой? Как она теперь справится со всем этим? Одиннадцать лет назад она потеряла сына, а теперь может потерять мужа.
Но Патрик вновь задышал.
Он придет в себя? спросила Мелисса.
Чем быстрее мы доедем до больницы, тем больше шансов, ответил врач.
Когда наконец они добрались, Патрика сразу же повезли в реанимацию, и крики врачей, отдающих распоряжения, и медсестер, тащивших все необходимое, слились в один сплошной гул. В какой-то момент Мелисса заметила родителей Патрика, Билла и Розмари, в ужасе смотревших, что происходит с их сыном. Короткие седые волосы Розмари растрепались, и она прижимала к носу скомканные бумажные платки. Билл изо всех сил старался оставаться спокойным и сильным, но и он не выдержал всхлипнул, когда одна медсестра приподняла рубашку Патрика и обнажила зияющую рану, а другая тем временем осторожно обследовала кровавую рану на виске.
Господи, проговорила Розмари, зажимая рукой рот, мой мальчик, мой чудесный мальчик!
Но тут медсестра попросила их уйти из палаты, а другая проводила в комнату ожидания, пообещав сообщить, как только появятся новости.
Новости! Какие могут быть новости? Только ужасные!
Что, черт возьми, произошло? спросил Билл, едва медсестра вышла из комнаты ожидания и закрыла за собой дверь.
Дети нашли его таким, пробормотала Мелисса. Это это просто какой-то бред.
Кто мог так с ним поступить? спросила Розмари.
Не знаю, ответила Мелисса. Взгляд Розмари скользнул по ее футболке и брызгам крови на ней. Пожилая женщина поджала губы и отвернулась.
Все молчали, не сводя взгляда с маленького окошка на двери палаты. Мысли Мелиссы метались между половинками разорванного рассудка. Сильнее всего был первобытный страх, что Патрик умрет, но и этот страх поминутно сменялся непониманием происходящего. Мелисса живо представляла, как дети сидят на зеленовато-голубом диване под присмотром подруги Джекки Шиллингфорд такие тихие, испуганные и что-то скрывающие.
Но что?!
Они явно ощутили большое облегчение, когда Мелисса сказала детективу, что не видела ножа. Она даже толком не знала, почему так сказала. От нее требовалось за долю секунды принять решение, и помочь ей мог только инстинкт. Она все еще надеялась, что кто-то из детей скажет ей то, что объяснит пропажу ножа. Но они молчали. Льюис с видом мученика рассматривал свои кулаки, Лилли тихо плакала, закрыв лицо руками, и безупречно нанесенная тушь стекала по ее щекам. Грейс испуганно моргала. Мелиссе хотелось схватить их, как следует потрясти и спросить, что, черт возьми, случилось с ножом. Но она боялась. Если дети спрятали нож, то это что-то могло значить. И вот она соврала, а значит, стала соучастницей.
Соучастницей чего? Черт возьми, чего?!
Одно было очевидно только дети могли спрятать нож. Значит, у них была причина его спрятать, и от мыслей о том, какой могла быть эта причина, Мелиссу затошнило. Они либо прикрывали того, кто сделал такое с их отцом либо, что ужаснее всего, удар нанес один из них.
Мелисса покачала головой. Ну нет, как она могла такое подумать? Это было просто невозможно. В то утро они смеялись и шутили, а Патрик взял пару выходных, чтобы провести с детьми Пасху и дать своим родителям отдохнуть от внуков. Она с Патриком даже думала, что близнецы уже достаточно взрослые, чтобы их можно было оставлять с маленькой Грейс, но в конце концов они пришли к выводу, что еще не время. Так что малышкой занимались либо Патрик и Мелисса, когда они могли взять выходной, либо родители Патрика.
Они собирались провести, как выражался Патрик, «ленивый день». Когда Мелисса уходила, он подшучивал над тщательно уложенным «вороньим гнездом» на голове Лилли, а Льюис, все еще в пижаме, доедал овсянку. Грейс, как обычно, уткнулась в книгу, не замечая ничего вокруг. Что могло произойти в эти несколько часов, отчего мир сорвался с оси и кто-то из детей нанес Патрику такую рану?
Нет, все в тот день было абсолютно нормальным.
Значит, оставалась возможность, что дети кого-то прикрывают. Но кого? Жизнь в «Лесной роще» протекала исключительно мирно. Последняя мрачная новость это был пожар, виновником которого стал Джейкоб Симмс, но и это было больше года назад!
Чтобы дети кого-то прикрывали, нужно было, чтобы они этого кого-то знали. Может, стоило все же сказать полиции про этот чертов нож, чтобы узнать правду? Может быть, так проще было бы найти того, кто ранил Патрика?
Бедный, милый Патрик! Мелисса всхлипнула и Билл крепко обнял ее. В последнее время они так редко обнимались! Объятия остались в далеком прошлом, когда Мелисса, тогда еще подросток, только пришла в жизнь Байеттов. Это были объятия, которые согревали, поддерживали и придавали уверенности в трудные времена. Патрик как-то сказал, что дом его родителей совсем как теплое дупло дерева, где можно всегда укрыться от дождя.
Все будет хорошо, сказал Билл. Он сильный, он Байетт. Он это выдержит.
А если нет? прошептала Мелисса, зарывшись лицом в рубашку Билла. Как я буду без него?