Поэтому утром в понедельник я выпрыгнула из автобуса и стала ждать у ворот; в сумке у меня лежал ломтик маминого ананасового торта. Мандей любила мамину выпечку, и я была уверена: проболев так долго, она оценит сладкое угощение. Я ждала и ждала, пока не прозвенел звонок. Мандей так и не появилась.
Вернувшись домой, я снова позвонила Мандей, и автоответчик опять сообщил об ошибке. Я с криком бросила трубку на рычаг. Я не могла ошибиться! Мы дружили с Мандей целую вечность. Я знала ее лучше, чем себя: ее любимым цветом был розовый, она обожала крабовые ножки и кукурузу в початках, ненавидела опаздывать, и у нее была аллергия на арахис. Зная все это, я не могла игнорировать голос, звучащий у меня в голове.
Что-то было не так.
После
Я люблю грифельные пылинки, которые наточенный цветной карандаш оставляет за собой, проводя первую линию. Люблю звук, который он издает, касаясь страницы, когда я заполняю пустые поля. Первый мазок яркого цвета на безупречной белой странице, начало чего-то нового Такое чувство, будто я занимаюсь только раскрашиванием с тех пор, как папа в какой-то статье прочитал, что это оказывает на меня терапевтическое воздействие. Здорово, что он перестал покупать детские раскраски и начал дарить мне другие, с более сложными и изящными рисунками. Геометрические и психоделические формы, мозаики, мандалы В этом хаосе есть спокойствие, которого не видит большинство людей.
Я неспешно выбираю правильный оттенок. Есть четкое различие между барвинково-голубым и кобальтово-синим цветом. Оттенок должен быть правильным, иначе вся гармония рисунка будет разрушена.
Такой же разрушенной я чувствовала себя без Мандей.
Разве тебе не нужно делать домашнее задание? спросила мама, держа в руках охапку свежей стирки.
Сегодня суббота, с улыбкой ответила я, валяясь на диване с раскраской на коленях и наслаждаясь громкой музыкой. Я бы посмотрела телевизор, но папа еще не починил его. Наш телик стоял на двух старых корпусах от динамиков, и никто не трогал его черт знает сколько времени.
Это не значит, что тебе не нужно делать домашнее задание, чтобы не заниматься этим завтра после церкви.
Мам, мне просто Зазвонил телефон, и я спрыгнула с дивана. Я возьму!
Мама отскочила с моего пути, когда я ринулась за телефонной трубкой.
Алло? Алло!
Алло, Клодия? Здравствуй, это сестра Бёрк из церкви. Как дела? Твоя мама дома?
Мое сердце сдулось быстрее, чем проколотый воздушный шарик.
Здравствуйте, мисс Бёрк. Подождите секунду, она здесь, рядом.
Когда я передала маме трубку, мои руки бессильно повисли. Мама сочувственно улыбнулась мне.
Ждешь кого-нибудь, Горошинка?
Я вздрогнула, покачав головой, и потопала обратно на свое место.
Здравствуйте, сестра Бёрк, произнесла мама, пристраивая корзину с бельем на бедро. О, у нее все хорошо. Очень хорошо. Сейчас эта лентяйка валяется на диване, но все равно помолитесь за нее, ладно? А как у вас дела? И у Майки? Хорошо, хорошо Значит, вы звоните насчет того заказа? Да, завтра вам доставят те пироги.
Мама развивала свое дело по приготовлению и доставке еды, которым занялась несколько лет назад. Людям нравились ее картофельные салаты, пироги с курицей и свиные ребрышки-барбекю.
Черт Спеша поднять телефонную трубку, я ободрала себе ноготь. Пришлось бежать наверх, чтобы достать из органайзера жидкость для снятия лака. Мой органайзер это что-то с чем-то. Назовите цвет и я выдам его вам. Земляничное мокко, светлая мята, гранитно-серый Я так хорошо умела красить ногти, что могла бы открыть собственный салон. Однажды я сказала об этом маме, и на следующий день она притащила мне кучу буклетов из соответствующего колледжа.
Этот цвет назывался «дьявольская слива» глубокий матовый пурпурный оттенок, который я подчеркнула крошечными лавандовыми стразами; в цвет дневника, который Мандей в прошлом году подарила мне на Рождество. Он стоял нетронутый на полке рядом с телевизором. Это был странный подарок. Я имею в виду, Мандей знала, как сильно я ненавижу английский язык. А писать что-то за пределами школы было для меня настоящей пыткой. Но мне так много нужно было ей сказать, так много поведать! Не раздумывая, я открыла этот дневник. Сжимая ручку вспотевшими пальцами, попыталась накорябать несколько слов. Просто для того, чтобы ничего не забыть.
Дорогая Мандей!
Где ты? Бабужка купила мне новый ливчик. А у нас сейчаз один розмер груди, да?
За год до прежде
О боже, поверить не могу, что так похолодало! И как будто всего за одну ночь. Посмотри, какая темень. Как это называется переход на зимнее время? Когда он снова будет?
Мандей обернула шею толстым красным шарфом, дрожа в своей джинсовке. По правде говоря, это была моя куртка, которую я одолжила ей несколько месяцев назад. У Мандей не было куртки, да и вообще на ней моя джинсовка смотрелась лучше. Мы шли домой из школы, и проносящиеся мимо машины обдавали холодным ветром наши голые ноги. Пора было надевать теплые колготки.
Подруга, ты меня вообще слушаешь? Ты слышала, что я сказала? Пастор хочет, чтобы я я! в это воскресенье зачитывала в церкви отрывок из Писания. Перед всеми людьми! Я не могу! Я все испорчу, опозорюсь, и тогда
Взгляд Мандей смягчился, она почесала себя за косичкой «рыбий хвост» под красной банданой. Мандей могла заплести чьи угодно волосы так, что это смотрелось круто. Когда она оставалась у меня с ночевкой на выходные, то заплетала мои волосы так же, как свои, так что в школе мы выглядели, словно близняшки.
Ну так просто притворись больной, посоветовала она, пожав плечами. Потом сунула в рот вишневый леденец, пока я разворачивала свой яблочный.
Я не могу. У нас в приходской танцевальной группе выступление. Мы репетировали его несколько недель. Мама уже подогнала на меня костюм и все такое.
Мандей ухмыльнулась липкими красными губами.
Черт, тебя в этой церкви заставляют потрудиться ради Иисуса Тебе хоть платят что-нибудь? Может, мне тоже поучаствовать?
Заткнись! засмеялась я и шутливо толкнула ее.
Я могу выступать в приходской танцевальной группе. Смотри!
Она побежала впереди меня, на каждом шагу взмахивая длинными руками и покачивая бедрами. За лето перед седьмым классом Мандей каким-то образом ухитрилась подрасти, обогнав меня. Ее грудь выпирала под блузкой, а под клетчатой юбкой обрисовывались округлые формы. Дважды в неделю дежурные на входе заставляли ее проходить проверку на длину юбки. Рядом с ней я выглядела плоской, как доска.
Она остановилась, развернулась, изображая бесстрастное лицо, замедленным движением воздела руки к небу, потом склонилась, как в молитве.
Я засмеялась.
Лучше не шути с этим, не то Иисус поразит тебя на месте!
Мандей подпрыгнула, ухмыляясь.
Йо, но это было типа круто! Когда придем домой, надо добавить это к ежедневным занятиям.
Ага, согласилась я.
Мимо прополз заниженный «Кадиллак».
Эй, Клодия, какого он цвета? Мандей хихикнула.
М-м-м вроде как смесь ржавого и абрикосового с желтым оттенком.
Она засмеялась.
Ты ужасно странная О-о-о! Давай зайдем в кафешку. Я умираю с голоду.
Мандей затащила меня в «Гуд хоуп кэрриаут», где продавали навынос китайскую еду. Она находилась в нескольких кварталах от нашего дома, и мы часто забегали туда по пятницам после школы перекусить.
Значит, ты действительно думаешь, что мне нужно просто притвориться больной? спросила я, пока мы стояли в очереди.
Ты не можешь просто притвориться больной. Тебе нужно бросить все это. Только так ты сможешь избавиться от этого.
Бросить? Не ходить в церковь? Ты с ума сошла! Мама убьет меня!
Ну а какой еще выбор у тебя есть? Ты собираешься встать и читать Писание перед всеми? Читать столько всяких слов?