Мы можем сделать и то и другое!
Но зачем?
Она пожала плечами, не глядя на меня.
Не знаю. Но это было бы круто. И вообще, мы танцуем лучше, чем они.
У нас и без того было достаточно проблем с Шейлой и Эшли, и меньше всего нам нужно было лезть на чужую территорию, чтобы нарваться еще сильнее.
Не-а, не хочу.
Что такое? Ты боишься или как? Послушай, нас там будут любить, особенно тебя ты же знаешь все эти прыжки и прочие штуки
Она была права только в одном: они полюбили бы ее, Мандей. Достаточно сильно, чтобы забрать ее у меня.
Нет, просто ладно, лучше все-таки отработать танцы. А не тратить время на то, чтобы махать помпонами за каких-то там тупых парней, которые вечно проигрывают. И я слышала, что «Америказ дэнс челлендж»[9], кажется, скоро будут проводить отборочный тур в Вашингтоне.
Мандей выпрямилась, глаза ее засверкали.
Правда? Они приезжают в Вашингтон? Когда?
Я пожала плечами, с невинным видом отмахнувшись от вопроса.
Не знаю. Но, наверное, скоро, так что нам надо готовиться.
Она улыбнулась и кивнула.
Да, думаю, ты права. Но вообще надо сделать домашнее задание, пока твоя мама не вернулась домой. Мне нужно прочитать тебе все это.
Я с облегчением вздохнула.
Может, будет проще, если я у тебя спишу?
* * *
На юго-востоке Вашингтона часто говорят про крэк. О том, как кристаллический порошок в 80-х и 90-х годах превратил столицу в город зомби, и самый тяжелый удар пришелся по Юго-Востоку. Крэк вел к отчаянию, отчаяние вело к преступлению, преступление вело к убийствам и разрушениям. Все знали кого-то, подсевшего на крэк: папина семья, семья Мандей, церковная община, даже учителя́ в школе. Со временем люди оправились, семьи исцелились, но следы остались, словно причудливая туча, висящая у нас над головами и время от времени затмевающая солнце мрачными воспоминаниями.
Эй, Дре! Зажигай!
Диджей Дре из WKYS каждый год добровольно вел вечеринку в честь дня основания квартала в досуговом центре «Эд Боро». Приглашались все местное сообщество приходило сюда повеселиться. Воздушные шары, аквагрим, клоуны, барбекю, игры и музыка. Папина группа должна была давать завершающее выступление. Мама продавала свои пироги, миссис Чарльз играла в карты с соседями, ну а мы с Мандей носились повсюду, ели хот-доги, танцевали возле диджейского пульта и прыгали на батуте вместе с Огастом.
Дело в том, что все помнят прошлое и цепляются за слухи. Люди думают, будто весь Юго-Восток опасный район, гетто. Но мы такие же, как все остальные. Мы любим вкусную еду, любим заводной стиль «гоу-гоу», любим своих родных и друзей. Можно взять эту вот вечеринку и перенести ее в любой другой уголок мира.
Столичное жилищное управление возвело этот квартал по проекту Эдварда Боро во время Второй мировой войны; на земле, которую изначально, еще в девятнадцатом веке, отдали освобожденным рабам. Этот квартал должен был стать местом общности, местом, где все можно начать заново, местом «американской мечты».
Позже застройщики осознали, насколько это лакомый кусок у самой реки, неподалеку от центра города. Слишком ценная земля, чтобы ею владели черные.
Как удачно, что крэк бросил тень на район, который застройщики так желали заполучить! Все боялись «Эд Боро», в то время как жителям района впору было бояться всех остальных.
Пока я танцевала возле диджейского пульта, заблудшая пчела взвилась откуда-то из мусорных баков и начала жужжать у меня над ухом.
А-а-а! закричала я, бегая кругами, чтобы избавиться от нее.
Подруга, что это за танец? Спокойно, это просто букашка!
Нет! Они же могут убить, если укусят!
Бз-з-з-з-з! Мандей закружила вокруг меня с озорной усмешкой, проникавшей в самое сердце.
Хватит играться! засмеялась я, отмахиваясь от нее.
Мы жужжали, пытаясь пережужжать друг друга, время от времени разражаясь хохотом, а потом схватились за руки и стали кружиться, кружиться Пока мир не начал расплываться. Тогда мы упали в траву, глядя на проплывающие в небе облака.
Девочки, позвала мама из-за столика рядом с грилем, хотите пирога?
Да! в один голос откликнулись мы, поднимаясь на ноги.
Подождите, сказала миссис Чарльз с ухмылкой, легкой рысцой подбегая от карточного стола. Дайте я сначала отнесу пару ломтиков своим партнерам. Детям вредно столько сладкого.
Мандей захихикала и потянулась за ломтиком, который уже успела отрезать мама, но миссис Чарльз хлопнула ее по руке и прорычала:
Я сказала подожди, чтоб тебя! Эта шустрая малявка меня даже не слушает! Она с самого рождения была такой, честное слово!
Мандей в приступе паники отскочила от нее и врезалась в столик позади нас. Мама напряглась и нахмурилась. Взгляд Мандей, затуманенный слезами, метался между мамой и мной, после чего она сглотнула. Потеряв всякую охоту жужжать, бросилась ко мне, и мы сцепились мизинцами. Подбородок Мандей дрожал.
Важные новости? прошептала я. «Ты в порядке?»
Мандей только кивнула.
Октябрь
Красные флажки.
Не румяно-красные, оранжево-красные, винно-красные или рубиново-красные. Нет, кроваво-красные флажки. Ты их видела, Клодия? Видела?
«Ты видела какие-нибудь красные флажки?»
Это вопрос, который мне задавали снова и снова, пытаясь найти ответ. Надеясь понять то, что никто не мог понять. Признаки. Были ли какие-нибудь признаки того, что у Мандей проблемы? Видела ли ты что-нибудь странное, что-нибудь необычное? Нет. Ничего.
Одним словом, меня называли лгуньей. Это было даже больнее, чем потерять лучшую подругу.
Если б Мандей была цветом, то только красным. Ярким, резким, бросающимся в глаза такой ни за что не проглядишь. Как огонь свечи в темной комнате, как горящее пламя в ночи.
Я видела так много красного, что это сделало меня слепой к любым сигнальным флажкам.
Прежде
Настал и прошел сентябрь, а Мандей так и не появилась. Я звонила каждый день, но тот же самый женский голос на автоответчике твердил мне, что я ошиблась в своих дурацких попытках. В прошлый раз мы не виделись так долго по крайней мере, во время учебного года, когда Мандей подхватила ужасный грипп и заразила им всю семью. С температурой под сорок она не могла даже говорить, и мама ни за что не позволила бы мне навестить ее.
Я пыталась чем-то занять себя. Рисовала, подпиливала ногти, смотрела вместе с папой футбольные матчи с участием «Вашингтон редскинз»[10]. Мы даже ездили на вечеринку перед игрой на стадионе «Федэкс-филд», и мама готовила ребрышки барбекю в кузове пикапа дяди Робби. Папа учил меня футболу с тех пор, как я начала ползать. Иногда мне кажется, что он хотел иметь сына, хотя сам утверждает, будто ему нравится жить в доме, где одни женщины.
Но в школе мне было одиноко. Каждый день без Мандей делал ее отсутствие все более ощутимым; это давило где-то у меня в мозгу, словно опухоль, от которой умерла моя двоюродная бабушка Джеки.
Значит, твоей подружки так и нет, сказала Шейла, нависая над моим столом, пока я пыталась доделать задание по английскому языку. О-о-о, скучаешь по своей сладкой девочке? Вы больше не можете обжиматься в туалете?
Я закатила глаза и попыталась сосредоточиться на задании, представляя себя в огромном пузыре, защищающем меня. Шейла протянула руку и схватила листок с моего стола. Другие девочки захихикали.
Тупица, все уже закончили. Почему ты такая медлительная?
Смех позади нее стал только громче. Моя рука дрогнула, когда я потянулась за своей работой. Шейла бросила листок на пол и потопталась по нему своими бордовыми кроссовками, оставляя следы, похожие на отпечатки шин. Я вскочила, забыв о том, что Шейла на добрую голову выше меня.
Мисс ОДоннелл постучала по столу линейкой.
Эй, юные леди! сердито крикнула она. Что у вас там происходит?
Девочки разбежались обратно по своим местам.