«Прошу тебя, Господи»
Молитва пришла в тот миг, когда я ощутил себя с ним одним целым. Я чувствовал его дыхание, как свое собственное, пальцы его ног, принявшие на себя весь его вес, мои колени невольно согнулись и резко выпрямились в тот самый момент, когда его жизнь уже не была его собственной.
О боже ты мой
Ченс произнес эти слова, когда мой брат взмыл в воздух и между его ногами и камнем пролегла расширяющаяся полоска серого, как фетр, неба. Он словно повис на невидимых нитях и выглядел в точности так же, как выглядел тогда наш брат половина тела ярко освещена, другая в тени, грудь и раскинутые по сторонам руки упруго выгнуты, будто лук с туго натянутой тетивой. В эту долю секунды, пригвожденный к небу, он являл собой совершенно безупречную картину, но тут плечи потянули его вниз, и вот прямо в этот момент мне снова было тринадцать, и воздух остановился в легких, и я услышал все те же слова, где-то в самой глубине головы.
«Одна тысяча один»
«Одна тысяча два»
Я отсчитывал секунды точно так же, как это делал для Роберта, и боялся потерять и второго брата. Джейсон выжидал слишком долго, все еще раскинув руки ласточкой, когда в голове у меня прозвучало «одна тысяча три», принеся с собой ужасную уверенность.
Он неправильно войдет в воду!
Он сейчас разобьется!
Но в самый последний миг его руки сошлись перед головой и, словно кончик ножа, воткнулись в поверхность воды, позволяя моему брату в нее проникнуть. Он исчез в черной пучине, и я затаил дыхание, пока не увидел его вновь голова над поверхностью, длинные руки неспешно гребут к берегу. Ченс опять что-то произнес, но я почти оглох от звука, похожего на завывание штормового ветра.
Это кровь в ушах шумит, подумал я.
Или, может, это был рев восхищенной толпы.
3
Весь остаток дня я думал про своего брата, про его прыжок и сделку, которую мы с ним заключили. Насчет субботы. Вдвоем. Я ничего не стал говорить матери в тот вечер, пусть даже и ужинали мы в неловком молчании, и она первой нарушила его, словно приглашая к разговору.
Это Кена я видела на подъездной дорожке?
Задавая этот вопрос, она смотрела в тарелку. Я встретился взглядом с отцом, но в его глазах не было и намека на его мысли по этому вопросу.
Он приехал сразу за мной, сказал я.
Это было и вправду так, но сообщил я далеко не все. Напарник моего отца разыскал меня в карьере и настоял на том, чтобы проводить меня до дома. Добавил: «Я обещал твоему отцу проследить, что да как», и это были его последние обращенные ко мне слова. Он не упомянул ни про Джейсона, ни про ребят, которых застукал за выпивкой, ни про мой виноватый вид, когда я вздрогнул при его внезапном появлении. Кен наблюдал за Джейсоном этими своими пустыми коповскими глазами, а потом все с тем же нескрываемым отвращением опустил взгляд на Ченса. «А тебе тоже не пора ли?» Остановив машину на нашей подъездной дорожке, он проследил, как я захожу в дом, а потом дождался, пока за ним не остановится машина отца. Я не слышал их разговор, но видел от двери, как отец посматривает на меня такими же глазами копа.
Ты сегодня не был в школе, констатировала мать.
Я был на карьере.
День прогульщика это традиция, я знаю, но в понедельник изволь опять в школу. Выпускные экзамены на носу. Если конец близок, это не значит, что можно расслабляться.
Слушаюсь, мэм.
Она молча поддела на вилку листок салата, и это тоже было частью затеянной ею игры. Никаких упоминаний про Роберта, или про Джейсона, или про войну. Я точно не знал, где витает ее разум в промежутках молчания между вопросами, но предположил, что это будущее или какое-то другое светлое место.
Мой отец тоже хорошо знал правила этой игры: держись просто и естественно, не залезай в дебри.
Не подумал еще раз насчет летней работы?
Меня хотят нанять в марину[3].
Опять?
Это его явно разочаровало, но я люблю лодки, воду, запах горючего. Отец еще сильней нахмурился, но крыть ему было нечем. Осенью я уже буду в колледже, а это означало отсрочку от призыва. Он натянуто улыбнулся, а мать все так же молча пригубила вина.
Хотя на меня все эти ее игры не действовали.
А ты в курсе, что Джейсона выпустили из тюрьмы?
Вопрос упал, словно бомба. Мать поперхнулась вином. Отец начал было:
Сынок
Вы должны были сказать мне!
Меня вдруг совершенно неожиданно охватила злость, и я даже сам не понял, по какой причине. Из-за того, как они пытались управлять моей собственной жизнью? Из-за того, что я чувствовал, пока мой брат падал со скалы? Только эмоции были определенными этот незнакомый и непривычный для меня гнев.
Кто тебе сказал? спросила мать.
Я видел его. Мы поговорили.
Она промокнула уголки рта салфеткой.
Про меня, насколько я понимаю?
Не исключено, что и эту тему тоже затрагивали.
Разгладив салфетку на коленях, мать отвернулась.
Ты ведь знала, разумеется Разве не так? Знала, что он вернулся.
Мы решили, что лучше держать вас подальше друг от друга. Ее взгляд на сей раз был прямым и жестким. Она сидела тихо и прямо элегантная женщина за красиво накрытым столом. Нам так необходимо обсуждать причины?
А разве что-то изменилось с того последнего раза, когда мы обсуждали причины?
Лично для меня нет.
Я повернулся к отцу.
Папа?
Дай нам возможность первыми с ним поговорить, хорошо? После тюрьмы. После всего этого времени. Дай нам возможность прощупать его. Мы не знаем ни его планы, ни почему он вернулся.
И когда вы все это узнаете?..
Вот тогда и посмотрим, как поступить.
Я переводил взгляд с одного на другого. Абсолютно ничего не изменилось.
Я могу идти?
Моя мать подняла бокал.
Ты собираешься опять с ним повидаться?
Нет, соврал я.
Поговорить с ним по телефону?
Если у него и есть номер, то я его не знаю.
Она изучила меня такими же холодными и яркими глазами, как у моего брата.
Ты по-прежнему мой хороший мальчик?
Пытаюсь быть таким.
Ты любишь меня?
Разумеется.
Ты злишься?
Уже нет.
Еще один глоток из бокала. Тот же самый взгляд.
Не уберешь посуду со стола?
* * *
Я отнес тарелки в кухню и по задней лестнице поднялся в свою комнату. Едва оказавшись там, закрыл дверь и постарался увидеть окружающую обстановку чужими глазами: плакаты, старые игрушки, пластиковые спортивные призы Когда в дверь постучал отец, было уже около девяти вечера.
Заходи.
Он прикрыл за собой дверь, удивленный состоянием моей комнаты. Плакатов как ни бывало. Половина моего добра убрана в коробки.
Как это понимать?
Я пожал плечами, продолжая собирать ненужное барахло.
Просто захотелось перемен.
Отец заглянул сначала в одну коробку, потом в другую.
Хочешь все это убрать?
Пожалуй, что да.
Даже свои любимые комиксы? Он поднял стопку из наполовину заполненной коробки. Ты же собирал их с восьмилетнего возраста!
Я никак не отреагировал. Отец положил комиксы обратно и присел на край кровати.
Насчет твоей матери
Тебе не нужно ничего объяснять.
А я вот был бы только рад поговорить об этом.
Она боится, что Джейсон разрушит мою жизнь. Это едва ли новость.
Это не навечно, сынок.
Это уже годами длится, папа! Уже пять лет она не дает мне заниматься спортом или встречаться с девушками. Я не могу пойти с друзьями в поход с палатками или на охоту. Она из дому-то меня едва выпускает!
Она разрешила тебе купить машину.
Потому что я купил ее на собственные деньги.
Но все-таки разрешила.
Да, разрешила, и это единственный случай, когда она поступила по справедливости.
Ничего из этого не справедливо, сынок Несправедливо, что погиб Роберт, или что Джейсон изменился так, как мы это видим. Несправедливо, что твоя мать настолько переживает, или что все это ложится на твои плечи. Просто имей дело со мной. И держись подальше от Джейсона по крайней мере, какое-то время.
Он мой брат.
Я это знаю, но есть кое-что насчет Джейсона, чего ты не знаешь.