Я успел записать эту фразу.
Как представители старшей школы, вы уже можете и должны заниматься самостоятельной химической деятельностью
Что он несет?.. прошептал мне Саня.
проявлять фантазию
Саня что-то еще возмущенно добавил.
и оригинальность мышления!
«Неплохо!» помню, подумал я.
Итак, в этом учебном году вы должны, используя любые школьные реактивы, провести своего рода химическое исследование. Ваша задача выбрать любой класс соединений из органической или неорганической химии и подробно изучить его на примере двух-трех простейших представителей. Желательно действовать одному, но можно объединиться в группы впрочем, количество объединившихся в каждой группе не должно превышать шесть человек. Имейте в виду: объем работы увеличивается с увеличением числа работающих над ней. Это я особенно проконтролирую.
Что же до самой работы, то результаты ее нужно представить в двух видах: доклад, объемом не менее десяти листов, и видеозапись проведенных субъектом исследований химических реакций. Оценка будет рассчитана из количества баллов, что вы наберете. Запомните: классы повторяться не должны, об этом позаботьтесь сами. В противном случае 0 баллов автоматом вам обеспечены! Задание должно быть выполнено к весне. Вероятно, в апреле я и начну проверку. Наличие работы строго обязательно! Без нее об аттестате можете даже не думать!
Все это Бандзарт выпалил так внезапно, что нет ничего удивительного в том, что мы оказались в положении истинных дураков остаточный шок после данной новости еще очень долго продолжал на нас действовать, и мы боялись точнее, никак не могли! хоть что-то противопоставить монологу Феликса. Даже задать какой-нибудь подходящий к теме вопрос для нас было делом совершенно невозможным или, по крайней мере, трудноосуществимым. Впрочем, как и все то, что нас обязал выполнить Бандзарт.
Только спустя немалое количество секунд Саня все-таки решился выказать общее возмущение. Он произнес вполголоса какие-то ругательства в адрес Бандзарта и еще скривил на редкость сердитую физиономию. Правда, лучше бы он этого не делал.
Топоров! Встаньте! приказал Бандзарт.
Если кто-то еще и осмеливался что-то говорить шепотом, то теперь все точно замолкли. Снедаемый тягостной тишиной и ослепленный большим количеством взволнованных взглядов и еще одного самого острого взгляда, Саня медленно встал.
Повторите, что вы сказали! потребовал Бандзарт.
Да я ничего и не говорил, промямлил Саня.
Врете! Немедленно повторите! настаивал Бандзарт. Я желаю знать все, что вы обо мне думаете!
Саня покраснел. Он смотрел в пол и испытывал явное, но столь редкое для него чувство стресса. Так продолжалось около пятнадцати секунд. Наверно, именно в это время, потому что другого времени не было, Сане и пришло в голову произнести единственное цензурное слово:
Диктатор
Бандзарт с полминуты смотрел на Саню, очевидно, продолжая его таким образом мысленно испытывать. Затем он прошелся вдоль кафедры и молвил:
Вот, значит, какого вы обо мне мнения очередная пауза. А я смотрю, что вы стали очень умны сидите там, на галерке, бесконечно базарите с Лавровым, ни хрена не делаете, еще ругательства про меня сочиняете, не подозревая даже, что у меня отличный слух Наверно, это самое удобное для вас положение вести себя нагло, но забиться в угол. Так ведь? Отвечайте!
Н-н-нет тихо произнес Саня.
В таком случае следите за речью! А лучше молчите! Думается, только цианид калия заставил бы вас замолчать, но я все же надеюсь на ваш личный самоконтроль и вашу субординацию. Вам все понятно?
Да, понятно, с облегчением ответил Саня.
В таком случае мы продолжим. А вы можете садиться.
Саня сел, а Бандзарт принялся до самого конца урока убеждать нас в том, что мы все потенциальные химики, и что мы все можем и должны проявить свою химическую фантазию при работе над заданием. Честно говоря, в этот момент мне очень сильно захотелось убить его, не только за Саню, а за всех вообще, кому не повезло учиться у него, причем сделать это красиво. Сначала связать его так прочно, как будто какой-нибудь ковалентной связью, затем свернуть и обернуть в бумагу, изрисованную химическими формулами; далее найти стену, выдолбить из нее шестиугольное отверстие, кинуть туда обезвреженного Бандзарта и все замуровать; потом покрасить стену краской, содержащей ароматические соединения, и нарисовать на стене формулу какого-нибудь взрывчатого вещества например, того самого, о котором Бандзарт как-то говорил, что «он может убить всех!» Вот тебя, мертвого, и украсит. И поделом! Круто же!
После этих мыслей резонно заметить, что, пока Бандзарт ораторствовал на весь класс, Саня Топоров парализованно молчал, и, по-моему, до самого звонка он не произнес ни слова.
Впрочем, молчали и все остальные, и лишь когда Бандзарт закончил свой монолог, а до конца урока осталось две минуты, Костя не выдержал и спросил:
Феликс Павлович, позвольте узнать: почему именно нашему классу вы дали такое задание? Насколько мне известно, ни один из пяти одиннадцатых классов, что оканчивали школу за последние три года, такие задания не выполнял, хотя преподавали у них вы. Так в чем же дело?
Хороший вопрос, и вы здорово владеете информацией, отметил Бандзарт. Но могу сказать, что идея дать это задание принадлежит вовсе не мне. Ее автор совсем другой человек, и вы его очень хорошо знаете.
И кто же это? с колоссальным интересом спросил Костя.
Эта идея принадлежит Людмиле Арнольдовне Барнштейн, сухо ответил Бандзарт.
Все так и охнули. Кажется, после произнесения этой фамилии шок был еще больше, чем тот, что охватил нас в тот момент, когда мы впервые узнали, что сегодня будет химия.
Но скажите, зачем же директрисе, то есть Людмиле Арнольдовне Барнштейн, понадобилось это? Неужели мы ей чем-то не угодили? снова обратился Костя к Бандзарту.
А вот это вопрос не по адресу, заявил Бандзарт. Если вы что-то хотите знать обращайтесь к ней. Могу сказать лишь следующее. Первое я жалею, что эта идея появилась так поздно, когда вы уже перешли в старшую школу. Это надо было придумать раньше. Второе проблемы вы создаете себе сами! Вспомните вчерашнюю линейку. Может, и вопросов не будет.
Раздался звонок. И сейчас он лучше всего подходил под наше состояние.
Все очевидно: маты Сани на линейке, злость Барнштейн, гнев Бандзарта на уроке, задание А еще наше нехорошее предчувствие. Все это связано. И теперь, после слов Бандзарта, в этом даже сомневаться не приходится.
Однако мне совсем не хочется обвинять Саню. Все получилось настолько случайно, что он и сам, конечно, ничего подобного ожидать не мог. Но директриса! Вот истинный злодей! О, как мы ее возненавидели с того дня! Правда, пусть Читатель не подумает, что раньше мы к ней относились значительно лучше. Напротив, между ней и нашим классом уже давно были враждебные отношения, и то и дело возникали ссоры. Иногда, особенно после них, нам казалось, что теперь Барнштейн успокоится, угомонится, перестанет досаждать нашему классу, и весь конфликт перейдет, наконец, в фазу перемирия. Замечу, что мы искренне на это надеялись. Но, увы Барнштейн сама все портила, каждый раз возвращаясь к старому. И не было конца ее закоренелой неприязни, которая, кажется, снова дает о себе знать. Ведь очевидно, что вчерашний инцидент это прекрасный повод для Барнштейн снова начать травлю нашего класса. И это самое ужасное. Учиться придется еще год, а уже, с 1 сентября, опять начинается! И ведь черт его знает, что еще может произойти за ближайшие девять месяцев.
Увы, так исторически сложилось, что аж с шестого класса Барнштейн нас невзлюбила. Она всегда говорила, что мы «окраина общества, шпана, хулиганье в общем, ни на что не способные тупицы». Барнштейн вечно ставила в пример параллельный класс, даже когда он явно не мог похвастаться какими-либо достижениями, и приговаривала при этом, что после девятого класса нас вообще следует изгнать из школы мол, мы здесь лишние. К счастью, пожелания ее не сбылись вмешались некоторые хорошие люди, и мы здесь почти в том же составе. Но Барнштейн наверняка осталась не удовлетворенной таким исходом и вот теперь решила сделать нам очередную пакость. На сей раз через Бандзарта.