«Вот что значит женский глаз, все нюансы подмечает», подумал про себя оперативник и спросил;
Может, вы запомнили кого-нибудь из её мужчин?
Я запомнила чернявого, сказала самая молодая.
Ты не его запомнила, а его машину, рассмеялась другая.
Какую такую машину? сделал стойку оперативник.
Чёрный бумер!
Вы серьёзно?
Вот вам крест!
А номер машины?
Номер никто не запомнил. В оценке возраста жилички Игнатьева мнения тоже разошлись.
Другому оперативнику повезло больше. Он нарвался на недавно разведённую даму, живущую на третьем этаже. Правда, сначала она встретила его в штыки, даже дверь открыла только после того, как он развернул своё удостоверение перед глазком.
И чего вы хотите? спросила она.
Для начала познакомиться с вами, улыбнулся он своей самой обаятельной улыбкой. Стращать такую бесполезно, это он понял сразу. Я оперуполномоченный, старший лейтенант Константин Владимирович Усольцев.
Это я уже прочитала в вашем удостоверении, сухо ответила она.
Да, вы теперь, можно сказать, знаете обо мне почти всё, продолжил он приветливо улыбаться, а я даже не знаю, как вас зовут.
Зоя Константиновна Семилукова.
Очень приятно. К тому же у нас с вами, кажется, гармония намечается.
Какая ещё гармония? спросила она подозрительно.
Ну как же, воскликнул он, вы Семилукова, а я Усольцев! Какой же лук без соли.
Скажете тоже, кисло улыбнулась она.
«Но всё-таки улыбнулась», отметил про себя оперативник, а вслух произнёс;
Жаль только, что нас с вами свёл печальный случай.
Вы имеете в виду убийство в квартире Севастьяна Павловича?
Увы. А вы хорошо знаете Игнатьева?
Наверное, да, ответила она.
Не понял.
Да что тут понимать, знаю я и Игнатьева, и его покойную жену, Марину Геннадьевну. Мы с его дочкой Глашей в один детский садик ходили.
Вы не знаете, почему он сдавал квартиру? Денег на жизнь не хватало?
Деньги лишними никогда не бывают, ответила она поучительно. Но Севастьян Павлович сдавал квартиру не из-за денег, просто не мог жить в ней один без Марины Геннадьевны.
Понятно.
Если вы думаете, что Игнатьев как-то причастен к убийству, то зря.
Пока мы так не думаем.
Это хорошо. Я только не пойму, чего вы от меня хотите.
Что же тут непонятного, Зоя Константиновна! снова улыбнулся он. Помощи мы от вас хотим.
Представления не имею, чем бы я могла вам помочь. Но на самом деле она оказалась более чем пристрастной свидетельницей. Во-первых, она сообщила, что квартирантка Игнатьева никакая не блондинка.
А кто же?
Кто её знает! возмущённо вырвалось у Семилуковой. Ведь она носит парик! Не спорю, очень дорогой и качественный, но парик.
Почему вы так уверены, что это парик?
Потому, что я в салоне красоты работаю!
О! Снимаю шляпу! Усольцев картинно поклонился.
Так что, какие там у неё волосы на голове, неизвестно, завершила свою мысль Зоя Константиновна, не обратив внимания на расшаркивания лейтенанта.
Может, вы её глаза разглядели? спросил он, не скрывая надежды.
Разглядела. Синие! Только это вовсе не её глаза!
А чьи? ошалел оперативник.
Линзы у неё цветные!
Опять невезуха! вырвалось у него. Но хоть фигура-то у неё настоящая?
Настоящая, кивнула женщина.
И фигуру вы её запомнили?
Фигуру запомнила. Фигура у неё рюмочкой!
Как это?
Идеальная фигура.
Если увидите, узнаете? спросил он с надеждой.
Запросто!
Может, вы и возраст её назовёте.
За пятьдесят! отрезала пристрастная свидетельница.
Оперативник точно так же, как недавно его товарищ по службе, разговаривая с Кузьминичной, присвистнул.
Не верите? спросила она.
Почему же, верю, широко улыбнулся он, успел уже заметить, что у вас глаз-алмаз.
Дама растаяла и пригласила оперативника попить чаю.
Он не отказался, надеясь за чаем узнать ещё что-нибудь полезное для следствия. И узнал-таки! Женщина подробно описала сразу нескольких приходивших к квартирантке Игнатьева мужчин.
Непорядок это, покачал он головой.
И я про то же, подхватила Семилукова, устроили здесь притон!
Они шумели?
Нет, нехотя признала соседка, хотя музыка играла, конечно, но негромко.
Хозяин часто проверял, кто и когда бывает в его квартире?
Что вы, отмахнулась женщина, Севастьян Павлович и глаз сюда не казал.
За недвижимостью, тем более в наше время, глаз да глаз нужен, сокрушённо заметил старший лейтенант.
Она кивнула и пригорюнилась.
Зоя Константиновна, я что-то не так сказал? осторожно спросил он.
Нет, что вы!
Но вы вздохнули.
Это я о своём, девичьем, грустно усмехнулась она.
О личных делах не смею вас спрашивать.
Тут и секрета нет никакого, ответила она, просто я тоже живу одна.
Давно? как бы ненароком спросил он.
Полгода скоро будет, как развелась я со своим обалдуем.
Это вы мужа так ласково величаете? улыбнулся он.
Бывшего мужа, отрезала женщина, говорю же, развелись мы с ним.
В жизни всякое бывает, философски заметил Усольцев.
Это верно. Только женщине в моём возрасте ох как несладко жить одной.
Усольцев хотел пошутить, мол, какие ваши годы, но воздержался. Видно, и впрямь гражданка сильно переживает свой развод или сам факт женского одиночества. Он прикинул, сколько ей может быть лет, и решил, что не больше тридцати, а скорее всего, меньше. Пригляделся к ней повнимательнее и отметил про себя, что когда Зоя Константиновна не хмурится, то выглядит совсем неплохо.
И уже когда оперативник собрался уходить, женщина назвала ему номер серого «Опеля», на котором жиличка приезжала с неприлично молодым для её возраста парнем.
Зоя Константиновна! Как вам пришло в голову запомнить номер?! восхитился оперативник.
Со злости, призналась она.
То есть? удивился он.
Они на этой машине чуть мне на нос не наехали!
На нос? изумился молодой мужчина.
Ну да, я уронила журнал. Хотела из пакета переложить его в сумку.
Ах, вот оно что!
Я наклонилась, а их машина затормозила прямо возле меня. Я еле успела поднять журнал и отскочить.
«Вот что значит, недавно разведённая женщина, восхитился про себя оперативник, цены ей нет». Он даже подумал, не пригласить ли её как-нибудь на чашечку кофе или лучше самому наведаться к ней на чай. Пирожки она печёт вкусные. Он четыре штуки съел и не заметил как. Хотя визит, естественно, придётся отложить до завершения этого дела.
Когда Усольцев уже взялся за ручку двери, Зоя Константиновна обронила как бы невзначай:
Заходите на днях, может быть, я ещё что-то вспомню.
Я вам свою визитку оставлю, если позволите, предложил Усольцев.
Давайте! протянула руку Семилукова.
И оперативник положил на её тёплую ладошку пластиковый прямоугольник своей визитки.
«Интересно, что у них с обалдуем-то не сложилось», продолжал думать о свидетельнице Усольцев, выходя на лестничную площадку.
Остальные соседи хоть и не отрицали, что время от времени видели квартирантку Игнатьева, но её точный возраст назвать не могли, хотя и замечали, что она далеко не девочка.
Глава 3
О проделанной работе Усольцев отчитался уже в кабинете следователя, полковника Кочубеева, которому было передано это дело.
Тебе и идти к хозяину «Опеля», внимательно выслушав его, сказал Кочубеев.
Слушаюсь, товарищ полковник.
Кочубеев слегка поморщился и поправил:
Николай Егорович.
Усольцев кивнул.
Капитану Турусову было поручено отправиться по месту прописки убитого гражданина Морозова. И выяснить, жил ли он там на самом деле и кто проживал вместе с ним.
Ну и так далее, сказал Кочубеев, обращаясь к капитану, ты, Виталий Сергеевич, и сам всё знаешь, учёного учить только портить.
Хорошо, Николай Егорович, едва заметно улыбнулся капитан.
Хозяином серого «Опеля» оказался Глеб Артемьевич Лавренёв. При знании номера машины, марки и цвета установить владельца было несложно. Правда, на ней мог ездить кто-то другой по доверенности или и вовсе, как порой бывало, хозяин продавал автомобиль, но он какое-то время продолжал числиться за ним. Однако на этот раз оперативнику повезло. Машина по-прежнему принадлежала Лавренёву, и мужчина оказался дома. Он как раз завтракал перед отъездом на работу, когда к нему явился оперативник.