На звонок Усольцева по домофону ответил ленивый мужской голос.
Кого это принесло с утра пораньше? спросил он.
Полиция, ответил Усольцев.
Опять чего-то украли? спросил мужчина.
Откройте, пожалуйста, не отвечая на его вопрос, вежливо попросил оперативник.
Дверь открылась, и Усольцев на лифте поднялся на девятый этаж. На его звонок в квартиру хозяин отреагировал не сразу. Но через пару минут ему всё-таки открыли. Высокий шатен со сросшимися на переносице бровями удивлённо уставился на оперативника:
Вы чё, ко мне лично?
К вам. Как вы узнали, что я из полиции?
Так вы сами снизу того самого
В дверь к вам мог позвонить совсем не тот человек, что разговаривал с вами по домофону.
А это, отозвался хозяин квартиры, у вас на лбу написано, что вы коп.
Полицейский, поправил Усольцев, а про себя подумал: «Насмотрятся по телевизору всякой западной чуши и давай молоть языком».
Он самый, решил тем временем не нарываться Лавренёв. Проходите, раз пришли. Нечего на лестнице соседей развлекать.
Они у вас что, такие любопытные? спросил оперативник.
Всякие, неопределённо отозвался мужчина.
Вот моё удостоверение, протянул ему документ оперативник.
Понятно, хозяин только мельком на него взглянул.
А вы, насколько я понимаю, Глеб Артемьевич Лавренёв?
Точно! А кого вы хотели увидеть в моей квартире, хмыкнул мужчина.
Именно вас. Вам принадлежит серый «Опель».
Ну, кивнул Лавренёв. А что с ним не так?
С кем?
С «Опелем»! Вас ведь моя машина интересует?
Нет. Меня интересует ваша связь с женщиной, проживающей на оперативник назвал адрес.
Вы чё, из полиции нравов? изумился Лавренёв. Так она совершеннолетняя! И даже более того, он хмыкнул. Я, кстати, тоже. К тому же я не женат.
Можно посмотреть ваши документы?
Можно. Пошли в комнату.
Хозяин привёл оперативника в гостиную с разобранным диваном и заваленными журналами столом и креслами.
Вы работаете журналистом? спросил оперативник, пока Лавренёв, повернувшись к нему спиной, рылся в шкафу.
Нет, ответил мужчина, не поворачиваясь. Это до меня тут жил газетчик. Я сюда недавно переехал и всё никак не вынесу на мусорку всю эту макулатуру.
Недавно это сколько месяцев назад?
Чёрт его знает, наконец повернулся мужчина и протянул оперативнику паспорт.
Но всё-таки, продолжал настаивать Усольцев, листая документ.
Седьмой месяц, кажись, шатен сдвинул и без того сошедшиеся на переносице брови.
И всё не было времени, чтобы прибраться, усмехнулся оперативник.
Типа того.
А где вы работаете?
В магазине «На старт».
И что же это за магазин такой?
Спорттоваров.
Вы там менеджер?
Нет, я там охранник!
Как звали девушку, с которой вы встречались по названному мною адресу?
Анжелика. И никакая она не девушка, пробурчал Лавренёв.
А кто, юноша? небрежно спросил оперативник.
Вы чё, обидеть меня хотите? помрачнел мужчина.
Ни в коем случае, сделав серьёзное лицо, ответил Усольцев. Просто уточняю. Вы сказали, что она не девушка.
Ясное дело, что не девушка. Ей уже за сорок.
Девушкой можно быть и в восемьдесят лет, если всем говорить «нет», пошутил оперативник.
Анжелика эта уж точно не говорила «нет», расплылся в широкой улыбке Лавренёв.
Намекаете на то, что она профессионалка? насторожился Усольцев.
Это смотря что вы вкладываете в это слово. Она однозначно не занимается проституцией, но мужиков страсть как любит!
Из чего вы сделали такой вывод?
Те штучки, что она проделывает в постели, составителям Камасутры и не снились.
Фамилия у этой Анжелики есть?
Само собой, есть, уверенно ответил мужчина.
И какая же?
Я её об этом не спрашивал.
А она вас?
Она моей фамилией тоже не интересовалась, хмыкнул Лавренёв. Её интересовали совсем другие вещи.
Какие же?
Интимные! Рассказать?
Нет, пожалуй, пока не надо. Где вы с ней познакомились?
В кафе «Лягушка-путешественница».
А что, у нас есть такое кафе? удивился Усольцев.
Есть. Уже второй год как работает.
И что там подают, лягушачьи лапы?
Не знаю. Может, и подают, пожал плечами мужчина, если клиент потребует. А так в основном блюда разных народов мира. Я, например, люблю белорусскую и русскую кухню.
А Анжелика?
Французскую! Лавренёв рассмеялся. Я её из-за этого стал называть Анжеликой маркизой ангелов.
В голове оперативника французская кухня не слишком-то стыковалась со старым французским кино, поэтому он спросил о другом:
Как часто вы с ней встречались?
Не так чтобы часто, нехотя ответил Лавренёв, помедлил, а потом признался: Лично я хотел бы видеть её чаще, но она отнекивалась.
И чем она это объясняла?
Говорила, что у неё много работы и ей сложно выбрать время для встреч.
Где же она работала, такая занятая?
Она не говорила, а я не настаивал, пожал плечами мужчина.
Может, она замужем?
Может, не стал спорить Лавренёв, но не похоже.
Почему не похоже?
Потому что она всегда голодная.
Голодная? переспросил оперативник.
Не в смысле еды, хмыкнул мужчина, а в смысле секса. Так жадно набрасывается, что того и гляди съест.
Вот оно что, протянул оперативник.
Так что я почти уверен, что она холостая.
Вы всегда встречались в одном и том же месте?
Да.
В её квартире.
Это не совсем её квартира. Она говорила, что снимает её.
Специально для встреч с вами?
Для встреч, многозначительно кивнул Лавренёв и добавил: подозреваю, что не только со мной.
Вы думаете, что у неё были другие мужчины?
Кто её знает, протянул мужчина.
Проверить не пытались?
Шутить изволите?
Какие же здесь могут быть шутки.
Тогда пошевелите мозгами, зачем мне её проверять? Кто она мне, жена? Невеста? Постоянная подружка?
Любовница.
Вот именно! К тому же я сам не святой. Кроме неё и с другими порой встречаюсь, особенно если приспичит, а телефон Анжелики молчит.
Понятно. Когда вы видели её последний раз?
Полторы недели назад.
Всё было как обычно?
Точно. А чего вы ко мне пристали-то с этой Анжеликой?
В квартире, где вы встречались, произошло убийство.
Брешешь! слишком уж эмоционально отреагировал Лавренёв.
Выражения подбирайте, строго проговорил Усольцев, брешут собаки. А вы разговариваете с сотрудником полиции.
Извиняйте! Сорвалось. Так что же, Анжелику убили?
Нет.
Слава богу! искренне вырвалось у мужчины.
Но, возможно, убила она, проговорил оперативник.
А чем его убили? спросил Лавренёв.
Ножом.
Тогда это не она.
Почему вы так решили?
Потому что Анжелика, как гоголевская панночка, могла только заездить мужика до смерти. Убивать его ей ни к чему.
Как знать.
Если вы её не нашли, опомнился Лавренёв, то как вы вышли на меня?
Соседи видели вашу машину и запомнили её номер.
До чего старухи пошли глазастые, хмыкнул мужчина, нацепят на нос по шесть очков, прямо как мартышки из басни Крылова, и ничего не проскользнёт мимо их ока.
Усольцев подумал про себя, что Зою Константиновну Семилукову в старухи записывать явно рановато, но разубеждать свидетеля в его заблуждении не стал.
У вас есть номер телефона Анжелики? спросил он.
Есть, кивнул Лавренёв.
Я попрошу вас продиктовать мне его.
С превеликим удовольствием, расплылся в улыбке Лавренёв, да только телефон её уже несколько дней молчит.
Не важно. Диктуйте.
Записав продиктованный номер телефона таинственной сладострастницы по имени Анжелика, оперативник покинул квартиру заметно пригорюнившегося горе-любовника.
Улов был явно невелик. Но что делать. Первым делом Усольцев выяснил, на кого был зарегистрирован номер телефона. Владелицей номера оказалась некая Мария Ивановна Переверзьева. По адресу, который женщина оставила при регистрации, и отправился оперативник.
Но его ждала неудача. Переверзьевой уже два с половиной года не было в живых. Скончалась она в возрасте девяносто девяти лет от естественных причин, как сказал её внук от старости. На вопрос оперативника, был ли у его бабушки телефон, мужчина ответил, что был, но доисторический. Поэтому, как предмет, не имевший никакой ценности, он был выброшен на помойку вместе с другим хламом, хранившимся в квартире старушки.