Под безобразной, чудовищной, отталкивающей картиной районного художника Щукина (цилиндр, лошадь, гений, дали неоглядные) стояла моя жена и улыбалась
И сразу моему жалкому благополучию пришел конец. Я понял, что меня ожидает. Вспомнил наш последний разговор
Мы развелись полтора года назад. Этот современный изящный развод чем-то напоминал перемирие. Перемирие, которое не всегда заканчивается салютом
Помню, народный судья Чикваидзе обратился к моей бывшей жене:
Претендуете на какую-то часть имущества?
Нет, ответила Татьяна.
И добавила:
За неимением оного
Потом мы иногда встречались как добрые знакомые. Но это показалось мне фальшивым, и я уехал в Таллин.
А через год мы снова встретились. Заболела наша дочка, и Таня переехала ко мне. Это была уже не любовь, а судьба
Мы жили бедно, часто ссорились. Кастрюля, полная взаимного раздражения, тихо булькая, стояла на медленном огне
Образ непризнанного гения Таня четко увязывала с идеей аскетизма. Я же, мягко выражаясь, был чересчур общителен.
Я говорил:
Пушкин волочился за женщинами Достоевский предавался азартным играм Есенин кутил и дрался в ресторанах Пороки были свойственны гениальным людям в такой же мере, как и добродетели
Значит, ты наполовину гений, соглашалась моя жена, ибо пороков у тебя достаточно
Мы продолжали балансировать на грани разрыва. Говорят, подобные браки наиболее долговечны.
И все-таки с дружбой было покончено. Нельзя говорить: «Привет, моя дорогая!» женщине, которой шептал бог знает что. Не звучит
С чем же пришел я к моему тридцатилетию, бурно отмечавшемуся в ресторане «Днепр»? Я вел образ жизни свободного художника. То есть не служил, зарабатывая журналистикой и литобработками генеральских мемуаров. У меня была квартира с окнами, выходящими на помойку. Письменный стол, диван, гантели, радиола «Тонус». (Тонус неплохая фамилия для завмага.) Пишущая машинка, гитара, изображение Хемингуэя, несколько трубок в керамическом стакане. Лампа, шкаф, два стула эпохи бронтозавров, а также кот Ефим, глубоко уважаемый мною за чуткость. Не в пример моим лучшим друзьям и знакомым, он стремился быть человеком
Таня жила в соседней комнате. Дочка болела, выздоравливала и снова заболевала.
Мой друг Бернович говорил:
К тридцати годам у художника должны быть решены все проблемы. За исключением одной как писать?
Я в ответ заявлял, что главные проблемы неразрешимы. Например, конфликт отцов и детей. Противоречия между чувством и долгом
У нас возникала терминологическая путаница.
В конце Бернович неизменно повторял:
Ты не создан для брака
И все-таки десять лет мы женаты. Без малого десять лет
Татьяна взошла над моей жизнью, как утренняя заря. То есть спокойно, красиво, не возбуждая чрезмерных эмоций. Чрезмерным в ней было только равнодушие. Своим безграничным равнодушием она напоминала явление живой природы
Живописец Лобанов праздновал именины своего хомяка. В мансарду с косым потолком набилось человек двенадцать. Все ждали Целкова, который не пришел. Сидели на полу, хотя стульев было достаточно. К ночи застольная беседа переросла в дискуссию с оттенком мордобоя. Бритоголовый человек в тельняшке, надсаживаясь, орал:
Еще раз повторяю, цвет явление идеологическое!..
(Позднее выяснилось, что он совсем не художник, а товаровед из Апраксина двора.)
Эта невинная фраза почему-то взбесила одного из гостей, художника-шрифтиста. Он бросился на товароведа с кулаками. Но тот, как все бритоголовые мужчины, оказался силачом и действовал решительно. Он мгновенно достал изо рта вставной зуб на штифтовом креплении Быстро завернул его в носовой платок. Сунул в карман. И наконец принял боксерскую стойку.
К этому времени художник остыл.
Он ел фаршированную рыбу, то и дело восклицая:
Потрясающая рыба! Я хотел бы иметь от нее троих детей
Таню я заметил сразу. Сразу запомнил ее лицо, одновременно встревоженное и равнодушное. (С юных лет я не понимал, как это могут уживаться в женщине безразличие и тревога?)
На бледном лице выделялась помада. Улыбка была детской и немного встревоженной.
Далее кто-то пел, старательно изображая вора-рецидивиста. Кто-то привел иностранного дипломата, оказавшегося греческим моряком. Поэт Карповский изощренно лгал. Говорил, например, что его выгнали за творческое хулиганство из международного Пен-клуба
Я взял Татьяну за руку и говорю:
Пошли отсюда!
(Лучший способ побороть врожденную неуверенность это держаться как можно увереннее.)
Таня без колебаний согласилась. И не как заговорщица. Скорее, как примерное дитя. Юная барышня, которая охотно слушается взрослых.
Я шагнул к двери, распахнул ее и обмер. Впереди блестела пологая мокрая крыша. На фоне высокого бледного неба чернели антенны.
Оказывается, в мастерской было три двери. Одна вела к лифту. Другая в недра отопительной системы. И третья на крышу.
Возвращаться не хотелось. Тем более что, судя по окрепшим голосам, вечеринка приближалась к драке.
Помедлив, я шагнул на громыхающую кровлю. Таня последовала за мной.
Давно, говорю, мне хотелось побыть в такой романтической обстановке.
Под ногами у меня валялся рваный башмак. Печальная серая кошка балансировала на остром гребне.
Я спросил:
Бывали раньше на крыше?
Никогда в жизни, ответила Таня.
Добавив:
Но я всегда ужасно завидовала Терешковой
Там, говорю, Казанский собор За ним Адмиралтейство А это Пушкинский театр
Мы подошли к ограде. Далеко под нами шумел вечерний город. Улица сверху казалась безликой. Ее чуть оживляли наполненные светом трамваи.
Надо, говорю, выбираться отсюда.
По-вашему, драка уже кончилась?
Не думаю Как вы сюда попали? Ну, в эту компанию?
Через бывшего мужа.
Он что, художник?
Не совсем Подлецом оказался. А вы?
Что я?
Как вы сюда попали?
Меня заманил Лобанов. Я у него картину приобрел из снобизма. Что-то белое с ушками Вроде кальмара Называется «Вектор тишины» Среди них есть талантливые живописцы?
Да. Например, Целков.
Это который? В джинсах?
Целков это который не пришел.
Ясно, говорю.
Один повесился недавно. Его звали Рыба. Прозвище такое Так он взял и повесился.
О господи! Из-за чего? Несчастная любовь?
Рыбе было за тридцать. Его картины не продавались.
Хорошие картины?
Не очень. Сейчас он работает корректором.
Кто?! вскричал я.
Рыба. Его удалось спасти. Сосед явился к нему за папиросами
Надо, говорю, выбираться.
Мелко ступая, я приблизился к чердачному окошку. Распахнул его. Протянул девушке руку:
Осторожно!
Таня легко скользнула в оконный проем. Я последовал за ней. На чердаке было темно и пыльно. Мы перешагивали через обернутые войлоком трубы. Нагибались под бельевыми веревками. Достигнув черной лестницы, спустились вниз. Затем проходными дворами вышли к стоянке такси.
Шел дождь, и я подумал: вот она, петербургская литературная традиция. Вся эта хваленая «школа» есть сплошное описание дурной погоды. Весь «матовый блеск ее стиля» асфальт после дождя
Затем я спросил:
Как там ваши папа с мамой? Волнуются, наверное?
Уже лет пятнадцать я неизменно задаю симпатичным девушкам этот глупый вопрос. Три из пяти отвечают:
«Я живу одна. Так что волноваться некому»
Этого-то я и жду. Старая истина гласит: на территории врага сражаться легче
Нет у меня родителей, печально ответила Таня.
Я смутился.
Простите, говорю, за бестактность
Они живут в Ялте, добавила Таня, папаша секретарь райкома
Тут подошла машина.
Куда ехать? не оборачиваясь, спросил шофер.
Дзержинского, восемь.
Водитель недовольно шевельнул плечами:
Пешком могли дойти.
Рассчитаемся, говорю
Водитель повернулся и отчеканил: