Ольга Александровна. Лера села возле женщины. Прошу вас, не уходите. Я поговорила со Светланой Алексеевной, и та тоже считает, что вам нужно подлечиться. Еще недельку, может, даже меньше. Иначе вы снова попадете в больницу.
«Светлана Алексеевна считает»! пробурчала женщина. А чего ж она раньше-то молчала! Я уже настроилась, домой позвонила, чтоб ждали! Что уж Она опустила голову, быстрым движением смахивая слезы. Останусь. Худо мне и впрямь, муторно. Но только на неделю!
Ладно, ладно, согласилась обрадованная Лера. Сейчас ложитесь, скоро вам сделают укол. Пара дней и вам станет лучше, увидите.
Посмотрим, вздохнула Савинова, вытягиваясь на постели.
В столовую Лера поспела к шапочному разбору. Первого уже не было, от второго остался лишь гарнир макароны с подливкой.
Взяв тарелку остывших макарон и компот с пирожком, Лера уселась за столик возле окна. Зал был пуст, лишь за соседним столом уныло ковыряла вилкой в тарелке медсестричка с косой. Вид у девчонки был грустнее некуда.
Лера взяла свою еду и перебралась к ней за столик. Девушка удивленно покосилась на нее, но ничего не сказала, продолжая вяло поглощать давно остывший обед.
И часто ты получаешь такие нагоняи? полюбопытствовала Лера.
Какие? не поняла сестра.
Ну, я мимо проходила утром и слышала, как завотделением тебя пропесочивал.
Он прав, вздохнула девушка. Я ведь действительно часто пропускаю работу. Кто будет такое терпеть?
А чего ж ты пропускаешь? удивилась Лера.
К Гошке езжу, доверчиво сообщила девчонка.
К какому еще Гошке?
Парень мой. Медсестра отложила вилку и отодвинула почти полную тарелку. Его в армию забрали недавно. Ну, вот и Она посмотрела на нее огромными, вполлица, серыми глазищами и добавила совсем тихо: Плохо ему там.
То есть? не поняла Лера. Как плохо? Болеет?
Бьют его. Он гордый слишком, не захотел старшим подчиняться, которые, ну как их, деды. А там так нельзя. Вот и дерется, один против всех. Уже два раза в санчасти лежал. Боюсь я за него, потому и езжу. Девушка снова вздохнула, глубоко и горестно, и принялась за компот.
Лера молчала, не зная, что ответить на эту неожиданную и печальную исповедь.
Меня зовут Настя, неожиданно представилась сестричка. А вас?
Лера. И можно на «ты».
Ладно, покладисто согласилась Настя. Вы ты у нас теперь будешь работать?
Да.
Хочешь, скажу одну вещь? Настя таинственно округлила глаза.
Давай, опешила Лера.
Ты очень красивая! выпалила девушка и залилась краской.
Ой, ну ты даешь! Она невольно рассмеялась. Я думала, что-нибудь важное, а она
Правда, правда, серьезно подтвердила Настя, с тебя портрет хорошо писать. Я, как увидела, сразу про это подумала.
Скажешь тоже, смутилась Лера.
Девчонка разительно отличалась от тех, с кем она познакомилась за сегодняшнее утро, выглядела такой юной, чистой и неискушенной, что Лера почувствовала к ней искреннюю симпатию, смешанную с жалостью.
Ты тоже очень даже ничего, ответила она на комплимент. Особенно коса замечательная. У меня ни в жизнь бы такие волосы не отросли.
Хочешь, заговор скажу, чтоб выросли? предложила Настя.
А поможет? усмехнулась Лера.
Обязательно, убежденно и горячо подтвердила девушка, у меня прабабка сто заговоров знает. И от ангины, и от несчастной любви, и даже от бесплодия. Значит, так: берешь куриное яйцо, золотое колечко, зеркальце Настя вдруг замолкла на полуслове, напряженно глядя на дверь столовой.
Зеркальце, нетерпеливо повторила заинтригованная Лера. Что дальше? Эй, ты заснула? Она тоже обернулась, желая увидеть причину Настиного беспокойства.
В дверях стояла Наталья в своем крахмальном халате и высокой шапочке. Встретившись взглядом с Лерой, она улыбнулась и исчезла.
Не люблю ее, мрачно призналась Настя, поднимаясь из-за стола.
«И ты тоже! подумала Лера. Надо же, не одна я такая».
Прабабка говорила: «Бойся людей с дурным глазом». У нее глаза дурные, заметила? Настя сгребла грязные тарелки в стопку.
Да ну тебя! отмахнулась Лера, вставая следом за девушкой. Тебе бы ужастики сочинять, а не в больнице работать.
Однако она подумала, что Настя права, и глаза у старшей медсестры действительно дурные. И тут же вспомнила Анну, ее вызывающие формы, смазливое накрашенное лицо, уверенный, залихватский тон. Вот она бы посмеялась над Лерой, услышав, о чем та беседует с чудаковатой медсестричкой!
Пойдем-ка работать, Настасья, деловито сказала Лера. А то мы с тобой заобедались.
2
Савинова выписалась только через две недели. За это время Лера успела по-настоящему подружиться с Анной, дважды поссориться и помириться со Светкой, нежно, по-сестрински привязаться к «блаженной» Насте и, наконец, убедиться, какая первоклассная медсестра Наталья.
Лере казалось, вся ее предыдущая жизнь была намного беднее событиями, чем эти четырнадцать дней, промелькнувшие стремительно и молниеносно.
Каждый из них приносил кучу новых впечатлений, проблем, требующих безотлагательного решения, тревог и маленьких успехов. Едва переступив порог больницы, Лера тотчас забывала обо всех своих переживаниях и с головой погружалась в работу.
Тягостные воспоминания наваливались лишь вечером, когда на негнущихся, гудящих от усталости ногах она добиралась до садика и видела полные тоски Машкины глаза. Тогда Лерины мысли сразу возвращались к Илье, его предательству и подлому многомесячному молчанию.
Машка молча шагала домой, старательно обходя лужицы на тротуаре, негромко, трогательно посапывая в такт ходьбе, и Лера испытывала острую, мучительную вину перед ней.
Ужин проходил в бесплодных попытках разговорить дочку. Лера задавала Машке вопросы о садике, но та отвечала неохотно, по большей части односложно: да, нет. Едва покончив с едой, она зевала и просилась спать.
Уложив ее, Лера чувствовала, что и сама начинает клевать носом. Наскоро переделав хозяйственные дела и приняв душ, она с трудом доходила до кровати и тут же проваливалась в сон. А назавтра все повторялось.
Отделение жило своей жизнью, напряженно, но слаженно. Лера постепенно, день за днем все глубже входила в эту жизнь, постигала ее особые, порой негласные законы, улавливала истинную, а не видимую суть вещей и отношений.
Врачей, кроме Леры, было четверо. В первый день она познакомилась со всеми, кроме старенькой Полины Михайловны, пенсионерки, работающей в больнице на полставки и вечно хворающей то сердце, то давление.
Анна, красивая, наглая, самоуверенная, втайне мечтала о ребенке, которого не могла родить после неудачного аборта. За цинизмом и бравадой она скрывала тоску и отчаяние.
Светлана недавно похоронила родного брата и после работы спешила не домой, устроить свое измученное тело на диване, а к обезумевшей от горя матери.
Обо всем этом, а также о многом другом Лера узнала исподволь, из мимолетных разговоров, сплетен, которыми полнилась ординаторская, и просто из личных наблюдений.
Теперь ей была ясна и истинная причина Настиного отношения к Наталье. Она оказалась банальной: вечно витающая в облаках Настя к своим обязанностям относилась небрежно. Она частенько задерживалась с процедурами, а то и вовсе забывала выполнить назначение врача, и эта ее расхлябанность выводила из себя педантичную и пунктуальную Наталью. Между ней и девушкой по много раз в течение дня вспыхивали конфликты. Наталья нападала, Настя защищалась, оправдывалась, а потом бежала жаловаться Лере, в которой с первого дня почему-то признала покровительницу. Лера только пожимала плечами: было очевидно, что Насте сейчас не до работы, ее слишком волнуют проблемы личного порядка.
Единственным, кто так и оставался для Леры полной загадкой, был Максимов. Она старалась избегать его, по всем вопросам советовалась со Светланой. В свою очередь завотделением также не предпринимал больше попыток заговорить с Лерой, и она начала сомневаться в том, правильную ли оценку дала шефу при первом знакомстве.