Чего это на него матушка взъелась ну подумаешь, чашку разбил, вроде ж ещё есть в доме чашки, и чего говорить-то сразу про отродье. И про то, что был бы нормальный то хватило бы ловкости ничего не бить, и был бы магом тоже была бы в хозяйстве польза. А вышло не пойми что. И не маг, и не нормальный мальчишка, вечно голову заворотит в окно и смотрит, будто есть там что-то, всё равно что спит на ходу, и соседские мальчишки с ним играть не хотят, говорят дурак. Если честно играют, конечно, но в игре Марсель вечно то враг, то еретик, то разбойник какой маленький ведь, и победить его дело нехитрое. Наверное, и вправду дурак, раз соглашается. Но как не соглашаться, дома весь день сидеть, что ли?
Ну, бывает, что смотрит в угол или в окно, но он тогда чувствует там что-то есть. Кошка дворовая тоже, бывает, в угол смотрит, даже если мышь и не скребётся, а сидит, затаившись. Вдруг Марсель тоже способен какую мышь учуять, или ещё кого?
Для шести лет мыслей в голове было многовато, но уж чего-чего, а этого добра всегда хватало, Марсель не жаловался. Поэтому пошёл он по улице, куда глаза глядят и куда ноги несут, и сам не понял, как добрёл до городских ворот.
Городок Сюр-Экс был невелик, находился вдали от главных торговых и прочих путей королевства, и даже городская стена местами разваливалась после того, как в прошлом месяце с неба неделю лило без единого просвета, много где и много что размыло. И были участки, где никакого дома к стене не пристроили, которые как раз или дождём размылись, или сами посыпались, и городские мальчишки их, ясное дело, знали. Не через ворота же в лес ходить, право слово?
В лес ходили за грибами, за ягодами, кто постарше охотились помалу, но охотиться нужно было с умом как-никак, земля сеньора, светлейшего герцога Вьевилля. Не то, чтобы он особенно лютовал, ему, наверное, и вовсе дела не было до городка Сюр-Экс и его окрестностей, он большой человек, военачальник, всегда на войне. Но кто их знает, сеньоров, что у них на уме, и у их управляющих особенно, поэтому охотиться следовало с осторожностью. Это Марсель слышал как раз таки от соседских мальчишек не всегда они его прогоняли, могли и потерпеть.
Ещё в лесу играли в осаду Ле-Вьевилля, случившуюся лет сто назад, или даже больше, во время большой войны, о которой рассказывал священник местного прихода, сам человек грамотный, и пытавшийся научить грамоте окрестных детей. И хоть матушка и заставляла Марселя ходить учиться как потом в лавке-то работать, неучу? но в лесу было стократ интереснее. На полянке между высокими дубами построили крепость из упавших лесин и гибких веток, и небольших пеньков, и что ещё можно радом найти. И делились кто защитники, кто враги. Марселя обычно определяли во враги потому что непонятный, и вообще мал ещё, героев играть.
Но в тот памятный день он перелез через стену, добежал до леса, прошёл мимо крепости там и не было никого. И побрёл дальше по тропинке, сам не зная, куда. Очень уж не хотелось идти домой не понравилось ему быть колдовским отродьем, а рука у матери тяжёлая, это все знают и оба сына, и работники в лавке, и домашняя прислуга, все четверо.
Марсель шёл-шёл по лесу, а тропинка всё не кончалась. Он говорил себе ещё немного, ещё до того вот дерева, до куста с белыми ягодами, до большого муравейника. А потом ещё и ещё. В конце концов, у него устали ноги, и он подумал надо посидеть немного, передохнуть, и идти обратно, потому что если он заявится домой по темноте то снова получит подзатыльник, а то и подзатыльником не обойдётся. Сел на поваленное дерево и огляделся куда это его занесло.
А занесло знатно лес какой-то тёмный, густой, неба и то почти не видно, листья у деревьев большие, чуть ветерок дунул они и шевелятся. Звуки какие-то доносятся не пойми, кто такие звуки может издавать. Марсель не то, чтобы чувствовал себя в лесу, как дома, но кое-что знал, а тут не знал, непонятное что-то. Но, вроде, не страшное.
Или Он уже встал и собрался пойти в сторону города, но увидел, что тропы-то и нет! А куда она деться могла? Это ж не бревно сегодня тут лежит, завтра откатилось, это ж тропа, она от того бывает, что по ней всё время люди ходят, а не просто же так! Марсель огляделся тропы не было, вот совсем не было. И он вообще не мог понять, с какой стороны сюда пришёл, хотя никогда не терялся и не заблуждался. Тут же он совсем не понял, как теперь быть, поэтому сел обратно и заревел.
Наверное, громко ревел, потому что не услышал шагов, а вообще он мог любого человека услышать ещё на подходе и спрятаться или наоборот, выбраться, смотря по тому, кто идёт. А за городскими стенами нужно было держать ухо востро, потому что кого только по дрогам не шатается и разбойники, и преступники, и просто бродяги и оборванцы бездомные. Мать пугала украдут тебя и продадут, говорила она Марселю, когда он возвращался поздно. Он, правда, не понимал кому он сдался-то, если настолько плох, как она говорит? Зачем разбойникам убогие дураки, неумехи и вот ещё сегодня колдовские отродья?
Кто-то тронул Марселя за плечо, и тот не просто заревел заорал благим матом. Даже когда нянька Тереза отмывала его от грязи жесткой щёткой в горячей воде, он так не орал. Потому что там только больно, а тут очень страшно.
Мужчина был одет, как богач в хорошее сукно, это уж Марсель даже в шесть лет мог определить, как-никак, вырос в лавке. И сапоги у него неплохие братец Симон на такие только заглядывается, а купить пока не выходит, может, скопит до следующей ярмарки. Цепь толстая на шее с непонятным знаком, и все пальцы в кольцах. А надо всем этим лицо, белое-белое. И глаза вроде и обычного серого цвета, но смотрят страшно. И взгляда от тех глаз не отвести, и даже как будто дыхание прервалось на мгновение вместе со звуком.
Стало тихо-тихо, ни листик не шелохнётся, ни веточка не хрустнет. Страшный человек смотрел на Марселя и улыбался. Да-да, улыбался.
Кто ты, и для чего ко мне пришёл? спросил он глубоким красивым голосом.
Я к вам не шёл, господин. Я просто так шёл. Думал посидеть да обратно идти, а тропинки-то и нету. Мне домой надо, меня матушка побьёт, если я поздно приду.
Матушка побьёт? усмехнулся страшный человек. А отец?
А нет отца, помер он, ну, Марсель всегда так думал, до сегодняшнего дня.
Отца поминали в молитвах как положено, сколько он себя помнил. Соседки судачили что мужик был толковый, в лавке получал всегда хорошую прибыль, и сукно у него было приличное, не гнилое, хорошо прокрашенное, и цены не задирал.
А кто ж был твой отец?
Почтенный торговец Паскаль Бо, суконщик из Сюр-Экса, сказал Марсель.
Значит, ты сын красавицы Марты? богатый человек продолжал улыбаться.
Красавицы? Ну, может быть. Красавицей Марту Бо никто при Марселе не называл, но разве может матушка быть некрасивой? Особенно когда не сердится и половником не бьёт?
Да, кивнул он.
Ну что ж, раз так, то я покажу тебе короткую дорогу домой, а то и вправду придёшь поздно, волноваться её заставишь.
Правда? Мне нужна короткая дорога, а то вдруг я снова в лесу задержусь! Покажите, добрый господин, а я буду поминать вас в своих молитвах, сказал Марсель, как его учил благодарить священник отец Оноре.
В молитвах можешь не поминать, а вот если заглянешь ещё в гости я порадуюсь, подмигнул богач.
В гости? не понял Марсель. Куда это? В гости ходят в дом, а где у вас дом? Да и он, наверное, богатый, тот дом, что мне там делать-то?
А взгляни, тот махнул рукой, и деревья всё равно что сами расступились и открыли поляну, на которой и впрямь стоял небольшой каменный дом.
Ой, только и смог сказать Марсель. А зовут-то вас как?
Ансельм. Ансельм из Зелёного Замка. Так и скажи своей матушке, если спросит, где ты был мол, был у господина Ансельма, и он велел кланяться.