Отпрыск королевы-ведьмы - Ретинская Оксана Сергеевна

Сакс Рохмер

Отпрыск королевы-ведьмы

Энтони Феррара

Роберт Кеан посмотрел на другой конец двора. Только что взошла луна, и она смягчила красоту старых зданий колледжа, смягчила суровость времени, отбрасывая тени под монастырскими арками на западе и выделяя более рельефный плющ на древних стенах. Решетчатую тень на поросшие лишайником камни за вязом отбрасывала потайная калитка; а прямо впереди, там, где между причудливой дымовой трубой и бартизаном виднелось треугольное голубое пятно, похожее на расшитый блестками бархат, лежала Темза. Именно оттуда дул прохладный ветерок.

Но взгляд Кеана был прикован к окну почти прямо перед ним, к западу от дымоходов. В комнате, к которой оно принадлежало, ярко горел огонь.

Кеан повернулся к своему спутнику, румяному и атлетически сложенному мужчине, несколько бычьего типа, который в данный момент деловито вычерчивал срезы на человеческом черепе и проверял свои расчеты по книге Росса "Болезни нервной системы".

 Сайм,  сказал он,  почему в это время года в комнатах Феррары всегда горит огонь?

Сайм раздраженно взглянул на говорившего. Кеан был высоким, худощавым шотландцем, чисто выбритым, с квадратной челюстью, с короткими светлыми волосами и серыми глазами, которые часто говорят о необычной мужественности.

 Разве ты не собираешься заняться какой-нибудь работой?  патетически спросил он.  Я думал, ты придешь, чтобы помочь мне с базальными ганглиями. Я пошел на это; и вот ты застрял, уставившись в окно!

 Уилсон, в конечном счете, обладает самым необычным мозгом,  сказал Кеан с очевидной неуместностью.

 Неужели?  рявкнул Сайм.

 Да, он в бутылке. Его взял отец у Барта; он отправил его вчера. Ты должен это увидеть.

 Никто никогда не захочет засунуть твой мозг в бутылку,  предсказал хмурый Сайм и возобновил свои занятия.

Кеан снова раскурил трубку, снова глядя через четырехугольник. Затем

 Ты никогда не был в комнатах Феррары, не так ли?  спросил он.

Последовало приглушенное проклятие, грохот, и череп покатился по полу.

 Послушай, Кеан,  воскликнул Сайм,  у меня осталась всего неделя или около того, а моя нервная система отчаянно расшатана; я разорвусь на куски из-за своей нервной системы. Если ты хочешь поговорить, давай. Когда ты закончишь, я смогу приступить к работе.

 Хорошо,  спокойно сказал Кеан и бросил свою сумку через стол.  Я хочу поговорить с тобой о Ферраре.

 Тогда давай. Что случилось с Ферраро?

 Ну,  ответил Кеан,  он странный.

 Это не новость,  сказал Сайм, набивая трубку.  Мы все знаем, что он странный парень. Но он пользуется популярностью у женщин. Он бы сколотил состояние как специалист по нервным расстройствам.

 Ему и не нужно; он унаследует состояние, когда сэр Майкл умрет.

 У тебя тоже есть хорошенькая кузина, не так ли?  лукаво осведомился Сайм.

 Есть,  ответил Кеан.  Конечно,  продолжил он,  мой отец и сэр Майкл закадычные друзья, и хотя я никогда не видел молодого Феррару, в то же время я ничего не имею против него. Но он заколебался.

 Выкладывай,  настаивал Сайм, странно наблюдая за ним.

 Ну, я полагаю, это глупо, но зачем ему нужен огонь в такую жаркую ночь, как эта?

Сайм уставился на него.

 Возможно, он отступник,  легкомысленно предположил он.  Феррара, хотя его корни считаются шотландскими не так ли?  Должно быть, изначально были итальянскими

 Испанскими,  поправил Кеан.  Они принадлежат сыну Андреа Феррары, мастеру по изготовлению мечей, который был испанцем. Цезарь Феррара прибыл с Армадой в 1588 году в качестве оружейника. Его корабль потерпел крушение в заливе Тобермори, и он сошел на берег и обосновался.

 Женился на шотландской девушке?

 Вот именно. Но генеалогия семьи не объясняет привычек Энтони.

 Какие привычки?

 Ну, смотри.

Кеан махнул рукой в сторону открытого окна.

 Что он делает в темноте всю ночь, когда горит огонь?

 Может у него грипп?

 Чепуха! Ты никогда не был в его комнатах, не так ли?

 Нет. Очень немногие мужчины бывали там. Но, как я уже говорил, он пользуется популярностью у женщин.

 Что ты имеешь в виду?

 Я имею в виду, что были жалобы. Любого другого человека отправили бы вон.

 Ты думаешь, у него есть влияние

 Несомненно, какое-то влияние.

 Что ж, я вижу, что у тебя есть серьезные сомнения относительно этого человека, как и у меня самого, так что я могу облегчить свой разум. Ты помнишь ту внезапную грозу в четверг?

 Давай быстрее, совсем расстроил меня из-за работы.

 Я попал в нее. Я лежал в плоскодонке в заводи ты знаешь, в нашей заводи.

 Ленивый пес.

 По правде говоря, я пытался решить, должен ли я оставить кости и занять пост, который мне предложили. Тогда произошло нечто, что совершенно изменило ход моих размышлений.

Комната затуманилась от табачного дыма.

 Было восхитительно тихо,  продолжил Кеан.  Водяная крыса поднялась в футе от меня, а зимородок хлопотал на ветке почти у моего локтя. Сумерки только наползали, и я не слышал ничего, кроме слабого поскрипывания весел с реки и иногда капания воды с шеста плоскодонки. Мне показалось, что река внезапно опустела; стало совершенно неестественно тихо и неестественно темно. Но я был так погружен в размышления, что мне и в голову не пришло пошевелиться.

Затем из-за поворота появилась флотилия лебедей с Аполлоном ты знаешь Аполлона, царя-лебедя?  во главе. К этому времени стало ужасно темно, но мне никогда не приходило в голову спросить себя, почему. Лебеди, скользившие так бесшумно, могли быть призраками. Установилась тишина, совершенная тишина. Сайм, эта тишина была прелюдией к странной вещи нечестивой вещи!

Кеан взволнованно встал и подошел к столу, пнув череп со своего пути.

 Это была надвигающаяся буря,  отрезал Сайм.

 Это было что-то другое! Слушай! Стало еще темнее, но по какой-то необъяснимой причине, хотя я, должно быть, слышал раскаты грома, я не мог оторвать глаз от лебедей. Потом случилось то, о чем я пришел сюда рассказать тебе; я должен кому-нибудь рассказать то, что я не скоро забуду.

Он начал выбивать пепел из своей трубки.

 Продолжай,  коротко приказал Сайм.

 Большой лебедь Аполлон был в десяти футах от меня; он плавал в открытой воде, вдали от других; ни одно живое существо не коснулось его. Внезапно, издав крик, от которого у меня кровь застыла в жилах, крик, которого я никогда в жизни не слышал от лебедя, он поднялся в воздух, расправив свои огромные крылья как измученный призрак, Сайм; я никогда не забуду этого в шести футах над водой. Жуткий вопль превратился в сдавленное шипение, и, подняв настоящий фонтан воды меня затопило бедный старый царь-лебедь упал, ударил крыльями по поверхности и затих.

 Ну?

 Другие лебеди ускользнули, как призраки. Несколько тяжелых капель дождя застучали по листьям наверху. Признаюсь, я был напуган. Аполлон лежал, положив одно крыло прямо на плоскодонку. Я стоял на ногах; я вскочил на ноги, когда это произошло. Я наклонился и коснулся крыла. Птица была совершенно мертва! Сайм, я вытащил голову лебедя из воды, и его шея была сломана; сломано не менее трех позвонков!

Облако табачного дыма тянулось к открытому окну.

 Сайм, не один на миллион способен свернуть шею такой птице, как Аполлон; но это было сделано на моих глазах без видимого вмешательства Бога или человека! Когда я бросил птицу и направился к берегу, разразилась буря. Раскат грома проговорил голосом тысячи пушек, и я изо всех сил рванулся из этого призрачного захолустья. Я промок до нитки, я бежал всю дорогу от заводи.

 Ну?  снова потребовал Сайм, когда Кеан остановился, чтобы набить трубку.

 Именно то, что я увидел мерцающий свет камина в окне Феррары, побудило меня сделать это. Я не часто навещаю его, но я подумал, что растирание перед камином и стакан тодди приведут меня в порядок. Гроза утихла, когда я добрался до подножия его лестницы только отдаленный раскат грома.