В любом случае обилие гостиных наводило на очевидные выводы например, где находится дом. Жила семья Нова, конечно, в Кейптауне, однако ей неоднократно приходилось гостить у британской королевской семьи (некогда Нова близко общались с греческой монархией, отсюда и комфортное обучение в афинском Эллинистическом универе), и декор особняка показался Каллуму очень знакомым. Стены украшали портреты аристократов наряду с разнообразными викторианскими бюстами, и, хотя в самой архитектуре угадывалось греко-романское влияние, она несла очевидные маркеры романтизма, больше склоняясь к неоклассицизму восемнадцатого века.
Короче говоря, скорее всего, они где-то в Англии.
Что ж, думаю, не грех сказать, что мы в пригороде Лондона, подтвердил Далтон Эллери, чопорный помощник, аура которого читалась сразу: страх или запуганность. Каллум полагал, что Далтон испытывает навязчивое чувство умственной неполноценности, а больше ничем другим объяснить его бессмертную приверженность наукам он не мог. Если членство в Обществе дарило богатство и престиж, зачем торчать здесь, не пользуясь ими?
Впрочем, видя, что Далтон не больно-то парится, Каллум не стал размышлять над этим долго.
Вместо этого он присмотрелся к Тристану и Парисе, единственным интересным людям, которые, перемещаясь с остальными по дому, тайком переглядывались.
Либби, которая так колюче и безостановочно волновалась, что у Каллума начало сводить зубы, смущенно нахмурила брови.
Но если это и есть Александрийская библиотека, как тогда
В ходе истории Общество несколько раз меняло ее расположение, объяснил Далтон. Конечно же, изначально она располагалась в Александрии, но вскоре переехала в Рим, а после в Прагу до Наполеоновских войн, и в конце концов оказалась тут, примерно в Эпоху великих географических открытий, заодно с прочими благами капитализма.
Еще ни разу, пробормотал Нико, юноша-кубинец, который, к счастью, был не настолько высок, чтобы пробудить в Каллуме приземленные импульсы, не слышал такой откровенной британщины.
Да, это больше походит на Британский музей, небрежно подтвердил Далтон, уводя их вверх по ступеням, тем, как реликвии множества культур принудительно собраны под единой монархической крышей. Как бы там ни было, продолжал он таким тоном, будто предыдущего заявления было мало и никто не удивился, предпринимались бесчисленные попытки разместить библиотеку где-нибудь в ином месте. До 1941 года американцы предъявили весомый аргумент, желая перевезти ее в Нью-Йорк, но мы, разумеется, все знаем, что тогда произошло. В общем, как я уже говорил, вас всех разместят здесь, сказал он, сворачивая за угол галереи, в очередную гостиную, а оттуда проходя в коридор с дверьми. Ваши имена значатся на табличках у дверей, вещи уже в спальнях. После экскурсии вы встретитесь с Атласом, потом вас ждет ужин. Каждый вечер в половине восьмого звучит гонг, добавил Далтон. Этим вечером ваше присутствие обязательно.
Каллум заметил, как Тристан с Парисой обменялись еще одним заговорщицким взглядом. Может, они уже знали друг друга, как те двое американцев? Каллум немного подумал над этим, а потом решил, что они, как и остальные, прежде не встречались, но после знакомства еще виделись наедине.
Он ощутил приступ ревности, потому что не любил, когда кто-то успевал завести друзей прежде него.
На что похож обычный день? так и сыпала вопросами Либби. У нас будут занятия или
В некотором смысле, сказал Далтон. Хотя, думаю, Атлас вас еще просветит.
А вы разве не знаете? спросила Рэйна, скучающего вида японка с кольцом в носу, у которой оказался неожиданно низкий голос. Она до этого еще ни разу не говорила и вроде как даже не слушала, зато пристально осматривала содержимое всех комнат.
Что ж, каждый новый класс кандидатов немного отличается от предыдущего, сказал Далтон. Каждые десять лет выбор падает на разные специализации, и всякий новый круг адептов это новый комплект навыков. Таким образом, исследовательские задания разнятся.
Полагаю, вы не скажете нам, у кого какая специализация? спросила Париса. Она сама излучала некоторую ауру убеждения, только направляла ее на Далтона. Знакомо; лжеинтеллектуальность всегда привлекает девчонок, загостившихся во Франции. Это такая же парижская мода, как короткие стрижки, минимализм в одежде и сыр.
Решать, произнес Далтон, уже вам. Впрочем, не сомневаюсь, что вы скоро и сами все разузнаете.
Мы будем жить вместе и совместно принимать пищу? Представляю, как мы скоро все перезнакомимся, аж тошно станет, заметил Тристан, растягивая слоги, что вызвало у Парисы сдавленный и в высшей степени поддельный смех.
Уверен, так и будет, невозмутимо ответил Далтон. А сейчас прошу всех сюда.
Спустившись, Далтон провел их лабиринтом величественных аванзалов в стиле неоклассицизма и остановился в особенно солнечной, пышной комнате. Ее обстановка шла вразрез с остальными частями дома; под раскрашенным куполом выгибалась наружу апсида, а напротив камина тянулась заставленная книгами стена. Рэйну, которая до этого незаинтересованно куксилась, вид богатой библиотеки будто наконец пробудил. Стоя позади остальных, она так и вытаращила глаза.
Это раскрашенная комната, пояснил Далтон. Именно здесь вы будете видеться по утрам с Атласом и со мной, сразу же после завтрака в небольшой столовой при кухне. Самый короткий путь через сад в читальный зал и архивы через эти двери, добавил он, указав взглядом влево.
Так это не библиотека? спросила Рэйна и хмуро задрала голову, оглядывая верхние полки. Стоявший рядом папоротник опасливо сжался.
Нет, ответил Далтон. Библиотека для письменных работ. И, если будет угодно, для чая со сливками.
Нико, стоявший рядом с Либби, изобразил отвращение.
Да, согласился Далтон, дергая за выбившуюся ниточку на манжете. Согласен.
А здесь разве больше никто не живет? спросила Либби, заглядывая с прищуром в дальний конец коридора. Это же вроде как общество?
Здесь размещены только архивы. Александрийцы обыкновенно приходят по записи, объяснил Далтон. Время от времени в читальном зале проводят встречи небольших групп. На это время вас попросят не беспокоить их, и их вас тоже. Атлас принимает гостей в большой столовой или у себя в кабинете в южном зале.
Это часть его хранительства? без интереса спросил Тристан.
Да, ответил Далтон.
Что это вообще значит? Это был Нико.
Хранитель это еще ко всему прочему и стюард при архивах, сказал Далтон. Он отвечает за их сохранность и доступ просителей.
Неужели вот так просто можно прийти и уйти? Снова Либби.
Разумеется, нет, сказал Далтон, хотя и это тоже зависит от вашей осторожности.
Нашей? переспросил Тристан.
Вашей, подтвердил Далтон, и Либби раскрыла рот.
Но как
Далтон имеет в виду, послышался елейный голос Атласа, что я работаю с посвященными членами Общества, а когда речь заходит о посторонних, встает вопрос определенных мер безопасности.
Каллум и Тристан оглянулись первыми.
Часть вашей работы как нового класса, продолжал Атлас, состоит в том, чтобы разработать протокол безопасности, соответствующий вашему коллективу. И, предупреждая вопросы, он ободряюще улыбнулся Либби, я буду рад объяснить, что это значит. Как и в случае со всеми самыми крупными тайнами, существует целый ряд людей, которые знают об Обществе. Годами кое-какие организации пытались ограбить нас, проникнуть к нам или даже погубить. Поэтому мы полагаемся не только на имеющиеся чары, но и на разработки класса кандидатов.
Постойте, сказала Либби, видимо, не в силах вообразить, как такой большой секрет может быть известен чуть ли не всем. Это значит, что