Для Нико, который привык получать желаемое, Либби стала настоящей занозой. Она нашла его самоуверенным и заносчивым с первого же момента знакомства и с ходу ему об этом сообщила. А ведь больше всего на свете Нико де Варона ненавидел, если кто-то не влюблялся в него с первого взгляда. Должно быть, Либби нанесла ему первую в жизни травму. Всю ночь, поди, потом не спал, терзаемый мыслью, что на свете есть женщина, которая его не боготворит. Для Либби, однако, все было куда сложнее: она считала Нико козлом по многим статьям, к тому же он казался несносным, классическим напоминанием обо всем, чего ее жизнь лишила.
Нико происходил из семьи видных медитов, учился в частном порядке, не покидая роскошного дворца (как Либби думала) в Гаване с самого детства. Либби, уроженка Питтсбурга, в чьей мещанской родословной не было даже простых колдунов, вообще думала поступать в Колумбийский, пока в ее жизни не появился НУМИ в лице Брикенридж. Она совсем не знала о базовых принципах медитов, начала с самых низов магической теории, и вкалывать ей приходилось вдвое усерднее прочих и лишь за тем, чтобы от нее отмахивались со словами: «Да, молодец, Либби а теперь ты, Нико, что покажешь?»
Нико де Варона никогда бы не понял, на что это похоже, в бесчисленный раз подумала Либби. Нико был красив, умен, очарователен, богат, а Либби Да, она сильная, не слабее Нико, а со временем так и вовсе имела шанс превзойти его, с таким-то превосходным чувством самодисциплины. Однако четыре года преподы оценивали их студенческие достижения с поправкой на Нико. Если бы не он, Либби освоила бы программу махом и, наверное, даже нашла ее скучной. Ей не сыскалось бы равных не то что соперников. Да был ли ей кто-то рóвней, кроме Нико?
Нет. Она еще не встречала физиков столь же сильных, как они с Нико. Ему достаточно было слегка утратить выдержку, и землю уже начинало трясти, а на то, чтобы вызвать хотя бы такие легкие толчки, у среднего медита ушло бы часа четыре. Сотворение же хоть чего-то из пустоты казалось и вовсе геркулесовым подвигом. Точно так же искорка огня в исполнении Либби стала бы более чем достойным поводом получить полную стипендию НУМИ и прибыльную работу на полную ставку после учебы. Перед силой Нико и Либби благоговели бы, ее превозносили бы, даже случись им проявить себя порознь, что, собственно, и светило им впервые за последние годы. Теперь, когда никто не будет сравнивать Либби с Нико, она сможет, наконец, встать в полный рост, не загоняя себя при этом до полусмерти.
Эта мысль вызвала у Либби какое-то странное ощущение, похожее на тоску, но все же она сгорала от нетерпения.
Ощутив под ногами легкую дрожь, Либби оглянулась и заметила, что Нико забылся в мыслях.
Эй! Она ткнула его локтем в бок. Перестань.
Нико ответил ей скучающим взглядом.
А что сразу я, Роудс? Я же тебя в лесных пожарах не обвиняю.
Либби закатила глаза.
Я умею отличать обычные подземные толчки от твоих истерик.
Осторожнее, предупредил Нико, стреляя взглядом в сторону Эзры и родителей Либби. Ты же не хочешь, чтобы Фаулер увидел, как мы снова ссоримся? А то еще не так о тебе подумает.
Он что, снова за свое?
Ты ведь понимаешь, что твое помешательство на моем парне это сущее ребячество, Варона? Это ниже тебя.
Разве я дно уже не пробил? небрежно ответил Нико, а Брикенридж метнула в них предостерегающий взгляд с другого конца сцены.
Просто перестань, пробормотала Либби.
Нико и Эзра ненавидели друг друга два года, что учились в НУМИ, пока Эзра не выпустился, и это стало отдельной темой для противостояния Нико и Либби. Нико не знал тягот жизни, и потому борьба за жизнь Эзры ничего для него не значила. Либби с Эзрой знали, что такое потеря: он еще в детстве лишился матери, оставшись бездомным сиротой, тогда как Нико, наверное, в жизни и тоста не спалил.
Напомню, кстати, что вам с Эзрой больше не придется пересекаться. Нам, запоздало поправилась она, не придется больше пересекаться.
Только не надо делать из этого трагедию, Роудс.
Либби бросила на него злой взгляд, а он посмотрел на нее, улыбнувшись краешком губ.
Нет дыма без огня, пробормотал Нико, и Либби снова ощутила прилив ненависти.
Варона, ты можешь просто
с радостью представляю вам выпускницу, которая подготовила речь, Элизабет Роудс! раздался голос ведущего, и Либби подняла взгляд, осознав, что весь зал сейчас взирает прямо на нее. Эзра слегка хмурился, а значит, увидел, как она цапается с Нико.
Либби выдавила улыбку, встала с места и, проходя мимо Нико, пнула его в лодыжку.
Постарайся волосы не теребить, шепотом напутствовал Нико; и, уж конечно, специально чтобы Либби снова зациклилась на своей челке, которая все две минуты выступления так и норовила упасть на глаза.
Умение достать было одной из малых магических способностей Нико. Сама речь удалась (вроде бы), хотя, когда Либби закончила, ей до жути хотелось снова дать Нико по лодыжке. Вместо этого она упала на свое место и вновь подумала, какая прекрасная жизнь наступит, стоит подождать еще минут двадцать; и тогда прощай, Нико. Навеки.
Молодцы, вы двое, кисло сказала декан Брикенридж, пожимая им руки, когда ребята покидали сцену. Целая церемония без единого инцидента. Впечатляет.
Да, мы умеем впечатлить, согласился Нико таким тоном, за который Либби захотелось дать ему леща. А вот Брикенридж гулко рассмеялась и, с улыбкой покачав головой, отправилась потом в противоположную сторону. Либби и Нико спустились со сцены.
Слившись с толпой выпускников и гостей, Либби остановилась и попыталась придумать что-нибудь этакое да поужасней: прощальное, разрушительное напутствие-проклятие. Что потом будет преследовать Нико, даже когда она уйдет из его жизни.
Однако вместо этого Либби протянула ему руку, решив не вести себя как ребенок.
Быть воспитанной.
И так далее.
В общем это удачи, сказала Либби, и Нико с сомнением взглянул на ее ладонь.
И это все, Роудс? спросил он, поджав губы. Брось, ты можешь лучше. Я знаю, ты же прощание в дýше репетировала.
Боже, как он ее бесит.
Забей, сказала Либби и, развернувшись, направилась к проходу, который вел к дверям. Не увидимся, Варона.
Уже лучше, крикнул он ей вслед, добавив небрежные аплодисменты. Бра-во, Элизабет
Она вихрем развернулась, сжимая кулак.
А ты что скажешь на прощание?
Ну, вряд ли теперь есть смысл говорить, сказал Нико, изображая улыбку, которая больше напоминала самодовольную усмешку. Или дать тебе самой угадать? Ну, знаешь, добавил он, делая шаг навстречу, чтобы было чем занять мозги во время монотонной жизни с Фаулером.
Ты реально уникум, огрызнулась она. Дергать за косички это не секси, Варона. Пройдет лет десять, а ты так и останешься один, и Гидеон будет выбирать за тебя галстуки. Я ни разу о тебе не вспомню, уж поверь.
А на тебе лет через десять будут висеть три маленьких Фаулера, отозвался Нико, и ты вдруг подумаешь, какого хрена стало с твоей карьерой, пока твой серый муж будет требовать ужина.
Ну вот, опять оно.
Бешенство.
Даже если я больше тебя никогда не увижу, Варона, тихо закипая, сказала Либби, все равно этого мало
Прошу прощения, произнес рядом мужской голос, и Либби с Нико одновременно обернулись.
Чего? хором зло спросили они, и незнакомец, кем бы он ни был, улыбнулся.
Перед ними стоял темнокожий мужчина с гладко выбритой, поблескивающей головой. На вид Либби могла дать ему больше сорока. Он замер посреди редеющей толпы выпускников, и весь его вид от одежды (сплошной твид в клеточку) до манер откровенно выдавал в нем британца. А еще он был очень высок.
И пришелся чрезвычайно не ко времени.
Николас Феррер де Варона и Элизабет Роудс? спросил незнакомец. Могу ли я сделать вам предложение?