У меня тоже, сказал Завьялов.
Э! взмахнул рукой Гиви Вашаломидзе. Почему не явится? Так, может, он и есть предатель?
Ну, это ты загнул! покрутил головой Волошко. По-твоему, если человек куда-то запропастился и куда-то не пришел, то, значит, он и есть враг? Ну и логика у тебя, товарищ лейтенант! Мало ли что у него могло случиться! Заболел, уехал в деревню за харчами
Так ведь дело-то какое! не хотел сдаваться Гиви. Предателя ищут! Значит, все должны быть в сборе! А он запропастился! Подозрительно!
Сейчас они все одинаково подозрительны, сказал Ольхин. И те, кто присутствует, и тот, кто отсутствует. Хотя найти его, конечно, надо. Как говорится, живого или мертвого.
Так давай искать! казалось, Гиви готов был выпрыгнуть из машины и немедленно броситься на поиски исчезнувшего пятого подпольщика.
Ты что же, знаешь, где его искать? В какую сторону бежать? Как его зовут? Как он выглядит? улыбнулся Ольхин. Не беги впереди коня, скачи на коне, как говаривал мой дед-казак. Вот пообщаемся завтра с подпольщиками, тогда и примемся за поиски. Если, конечно, в этом будет смысл.
Э! махнул рукой Гиви, не найдя, что еще сказать.
Вот и хорошо, проговорил Ольхин. Итак, завтра. А пока распределим, кто с каким подпольщиком будет работать. Повторяю, их четверо. Клички Стратег, Лихой, Абдулла и Ласточка. Трое мужчин и женщина. Я буду работать со Стратегом. Ты, Александр, с Лихим. Семен, Абдулла твой. Ну, а тебе, Гиви, как дамскому любимцу, я поручаю Ласточку.
Почему это мне женщину? не согласился Гиви. Ты с ней сегодня работал, вот ты и продолжай!
Э, нет! покрутил головой Ольхин. Тут есть хитрая задумка! Сегодня с ней работал я, завтра поработаешь ты. А потом мы сопоставим то, что она сказала мне, и то, что сказала тебе. Сравним и сделаем выводы. Это же наш старый прием! Разве ты не знаешь?
Знаю, сказал Гиви.
Ну, а я пообщаюсь со Стратегом. Уж очень интересной личностью мне кажется этот Стратег. Ведь это именно он собрал всех уцелевших, и он затеял разговор насчет предателя в их рядах. Спрашивается, зачем? Может, потому что он честный человек, и мысль о предателе не дает ему покоя. А может
«Держи вора!» громче всех кричит сам вор так говорят у меня на родине, усмехнулся Волошко. Ты ведь это хотел сказать?
В общем, да, кивнул Ольхин. Ну что, поехали обратно в город? Степан, заводи мотор!
6
Они сидели друг напротив друга четверо оперуполномоченных СМЕРШа и четверо оставшихся в живых подпольщиков. Пятого подпольщика Бильярдиста не было.
Вчера и сегодня утром я пытался его найти, пояснил Стратег. Да только где же его найдешь? Может, с ним что-то случилось?
Это был чисто риторический вопрос, на него не существовало ответа. Поэтому все присутствующие лишь шевельнулись, и в помещении опять установилась напряженная тишина. Разговор не клеился, и это было понятно и объяснимо. Людей, собравшихся на бывшей явочной квартире, разделяла незримая, но ощутимая преграда. Четверо из них были следователями, которым нужно было установить истину, а другие четверо, как ни крути, подозреваемыми: очень могло быть, что кто-то из них фашистский шпион и предатель, с помощью которого была уничтожена подпольная группа «Салгир». Какие уж тут душевные разговоры? То, что все бывшие подпольщики, за исключением Бильярдиста, явились в условленное место, как и обещали, это не было поводом для доверительных бесед. Эти люди были сейчас в таком положении, что им было лучше явиться, чем не явиться. Потому что на неявившегося падало дополнительное подозрение. Никому из четверых сейчас оно было не нужно ни тем, кто был честен перед собственной совестью и памятью погибших товарищей, ни тем более тому, кто, возможно, был немецким шпионом.
Вы были в группе старшим? спросил, наконец, Ольхин у Стратега.
Нет, ответил тот. Старшим был Карагач. Его арестовали и
Понятно, сказал Ольхин и посмотрел на своих подчиненных. Ну что, приступим? Разбираем собеседников, как условились, и вперед. Вас я прошу пройти со мной, выстрелил он взглядом в Стратега. Прогуляемся, пообщаемся
Стратег, ничего не говоря, встал и направился к выходу. За ним вышел и Ольхин. Остальные расположились кто где. Гиви с Ласточкой остались в квартире, Волошко с Абдуллой уединились в «штовере», Завьялов вместе с Лихим также отправились на улицу в другую сторону от Ольхина и Стратега.
Какое-то время Ольхин и Стратег молча шли по улице, а затем Стратег сказал:
Ноги у меня больные. Не могу долго ходить. Давайте где-нибудь присядем.
Ольхин кивнул, они свернули с тротуара, подошли к какому-то полуразрушенному зданию и уселись на кучу камня-ракушечника.
Потому вы и на фронт не попали из-за больных ног? спросил Ольхин.
Именно поэтому, неохотно ответил Стратег. Уж как я просил в военкомате в сорок первом! Возьмите, говорю, хотя бы в обоз! Нет, и все тут Ну, а потом мне предложили повоевать в подполье. Конечно же, я согласился. Война, она ведь разная Вот повоевал Он безрадостно усмехнулся. Остался жив и зачислен в предатели
Логическим продолжением разговора было бы уверение Ольхина, что никто пока не записывает Стратега ни в какие предатели, а просто ведется опрос всех оставшихся в живых подпольщиков, и что это необходимое дело, так как предатель, скорее всего, где-то поблизости, и если не побеседовать с подпольщиками, то как его найдешь? Но ничего такого Ольхин говорить не стал, он спросил совсем о другом:
Почему вас не арестовали?
Потому что меня в ту ночь не было дома, ответил Стратег. Кажется, Ласточка вам об этом уже говорила.
Она говорила предположительно, сказал Ольхин. А мне нужен ваш точный ответ. Итак, где вы были в ту ночь?
У одной старушки, сказал Стратег. Зовут Зухра. Живет по улице Физкультурников в доме двадцать три.
Что вы там делали?
Лечил ноги, ответил Стратег. Старушка известная в городе травница. Это вам скажет любой. А у меня с наступлением весны с ногами просто беда. Вот, значит, и лечил Дело это долгое, потому и задержался. А ходить вечером по улицам, когда комендантский час, опасно, сами понимаете. Я и остался ночевать у старушки. В общем, повезло. Стратег опять невесело усмехнулся.
А где вы скрывались до прихода Красной Армии?
У Зухры и скрывался. Она подтвердит. Дом, где она живет, могу показать.
А ваших близких, что же, немцы не тронули? спросил Ольхин.
Всех своих близких мы вывезли из города еще до прихода немцев, пояснил Стратег. Кого куда. Был приказ никого из родных и близких в городе не оставлять. Семья самое слабое место подпольщика, грустно произнес Стратег. Да оно и правильно. Как, скажите, воевать, когда родные рядом? А вдруг они проговорятся, а вдруг их арестуют?
И где сейчас ваша семья?
В городе Джанкое, ответил Стратег. Жена и трое детей. Где родня других подпольщиков не скажу, потому что не знаю.
Хорошо Теперь вот какой вопрос. Ласточка говорила, что именно вы собрали всех оставшихся в живых подпольщиков после того, как город был освобожден
Да, я.
Зачем? взглянул Ольхин на Стратега.
А вам что же, непонятно? в ответном взгляде Стратега таилось недоумение. Чтобы выяснить, кто предатель.
Вы считаете, что таким образом это можно было выяснить?
Я не знаю, пожал плечами Стратег. Таким или еще каким Но ведь надо было что-то делать! Потому что предатель где-то рядом. Как же жить с этой мыслью? Вот и собрал уцелевших
Значит, вы уверены, что вас кто-то предал?
Да и вы сами в этом уверены, разве не так? в голосе Стратега послышалась ирония. Иначе не было бы сейчас нашего разговора.
Они помолчали, невольно прислушиваясь к разнообразным городским звукам. Где-то лязгало железо, с другой стороны слышались людские голоса, на вершине дерева перекликались птицы.
Я пытаюсь вспомнить сказал Стратег. Были ли в городе при фашистах птицы? Хочу вспомнить и не могу. Не вспоминается. Может, и не было.