С ней все в порядке?
У нее все великолепно. Встретила кое-кого. Кое-кого поинтереснее, чем я.
Ты не против, если я присяду?
Да, конечно, садись. Я жестом указала на одно из кресел у стола. Я была готова буквально расцеловать его.
Умираю от жажды, сказал он, подозвал официанта и покосился на мой чайничек. Хочешь чего-нибудь?
Официант терпеливо ждал.
Пива, сказал ему Джеймс. Разливное, местное. Потом он посмотрел на меня, вопросительно изогнув брови.
Звучит заманчиво. Еще не было четырех, но в такой день, как этот, я имела полное право выпить.
Наконец Джеймс устроился в кресле.
Хорошая была игра? спросила я.
Калеб сильный игрок. Мне пришлось потрудиться.
Джеймс уже успел принять душ, и сейчас его волосы были влажными. На нем были угольно-черные слаксы и белая рубашка с закатанными рукавами. Высокий и стройный, он имел все основания считаться привлекательным. Да, он не обладал напористостью Генри и его умением вести за собой людей, не принадлежал к аристократии этого теннисного клуба, однако его всегда уважали за высокий класс игры.
А сейчас сейчас ему приходилось мириться с бестактными слухами по поводу Бруклин, сбежавшей от него прямо в подвенечном платье. Все придерживались единодушного мнения, что Джеймс хотел жениться по расчету, и для многих не стало сюрпризом то, что Бруклин отшила его ради более выгодной партии.
Я догадывалась, что то же самое говорят обо мне. Наши отношения с Генри длились несколько месяцев, однако люди, вероятно, считали, что для него я стала лишь увлечением, скоротечным походом в страну низкорослых и невзрачных.
Интересно, что я не раз задавалась вопросом, когда я перестану чувствовать себя такой униженной?
Наверное, чтобы компенсировать пропущенную игру, я сегодня вечерком покатаюсь на велосипеде, сказала я, мысленно переключаясь на более продуктивные аспекты.
Я не была сдвинута на фитнесе, но субботнюю игру всегда считала хорошей тренировкой.
А где ты катаешься? поинтересовался Джеймс.
Обычно вдоль озера Кэдмен. Я живу в нескольких кварталах от Грин-гарденз.
Я катался там. Осенью там очень красиво.
Пришел официант с двумя запотевшими кружками пива.
Вы могли бы отменить резерв времени мисс Ремингтон? спросил Джеймс у официанта.
Конечно, сэр.
Я улыбкой поблагодарила обоих, затем обхватила пальцами ручку кружки.
Едва ли мой велозаезд будет долгим после того, как я прикончу это пиво.
Джеймс улыбнулся моей шутке и чокнулся со мной.
Краем глаза я заметила, как Генри, обняв за плечи свою подружку, рассказывает за столом какую-то историю.
Что-то не так? озаботился Джеймс.
Я поняла, что хмурюсь.
Нет. Ничего.
Он оглянулся и увидел Генри.
А-а-а, Полсон. Здорово, наверное, раздражает.
Я бы выразила свое отношение совсем другим словом.
Это точно, кивнула я.
В темных глазах Джеймса отразилось сочувствие. Но я не нуждалась в жалости. Я не хотела, чтобы он думал, будто я погрязла в своих страданиях. Хотя на самом деле я действительно погрязла. Причем страдала я не только из-за разрыва с Генри. Мне было бы приятно считать, что после нашего расставания я добилась пусть и крохотного, но успеха, но получалось, что никакого успеха нет, что я никуда не продвинулась и осталась барахтаться в своих страданиях.
Я попыталась отмахнуться от этих мыслей.
Мои переживания ничто по сравнению с твоими, ляпнула я, не подумав, и только потом сообразила, как это могло прозвучать. Я в том смысле я не прости.
Я рад, что ты сказала об этом вслух. Это лучше, чем молчать и думать об этом или даже перешептываться по углам, как это делают все остальные. Он оглядел зал. И твои переживания действительно ничто по сравнению с моими. Меня бортанули по-крупному, эпически.
У меня появилось желание возразить. Мне показалось, что возразить надо. Но он был прав, и, что бы я ни сказала, это было бы ложью.
Как ты с этим справляешься? тихо спросила я.
Непросто, ответил он и отпил пива. То и дело нахожу ее вещи в своей квартире. Даже не знаю, что с ними делать. Отправить ей? Или хранить? Или сжечь?
Сжечь, опять выпалила я. Ой, зря я так сказала.
Джеймс хмыкнул:
Мне нравится твоя прямолинейная манера.
Бруклин моя близкая подруга. Но даже близкие подруги совершают гадости. И Джеймс имел полное право сердиться на Бруклин. И сжечь ее вещи в ярком огне.
Тогда можешь объяснить, чем вы, мужчины, руководствуетесь? спросила я у него.
Одна кружка пива каким-то образом превратилась в две.
Едва ли, ответил он.
Мужчины действительно такие поверхностные?
В большинстве своем.
Я в том смысле, что взгляни на Кэнди.
Кажется, ее зовут Кэлли.
Не Кайли?
Спросить?
Нет!
Джеймс рассмеялся на мое паническое «нет», хотя на самом деле я не запаниковала. Я просто не хотела показывать, что мне есть дело до того, с кем встречается милашка Генри.
Подавшись вперед, я негромко спросила:
Неужели все мужчины мечтают вот о таком?
Джеймс бросил взгляд на их столик.
Некоторые да.
Некоторые или большинство?
Ладно, многие.
Я вздохнула. Я не была разочарована, так как давно знала ответ.
Женщины не лучше, сказал Джеймс.
Нас не так волнует внешность.
Вас очень волнует внешность, но вы еще и одержимы властью и престижем.
Я не могла с ним не согласиться.
Джеймс со стуком поставил кружку на стол, словно подтверждая свое мнение.
Женщины такие же, как мужчины. Это в природе людей начинать с внешности. Вероятно, потому, что это лучший ориентир при знакомстве.
Жаль, что у меня нет привлекательной внешности. В следующую секунду я пожалела о своих словах.
Джеймс внимательно посмотрел на меня, и мне захотелось провалиться сквозь землю.
Почему ты так говоришь? спросил он.
Ответ был до боли очевиден.
Потому что тогда все было бы по-другому.
Я о другом. Почему ты считаешь, будто у тебя непривлекательная внешность?
Я изумленно уставилась на него.
Да ты взгляни на меня, сказала я, указывая на свой подбородок. Перед тобой простушка-библиотекарша.
Ну, эффектной тебя не назовешь, вынужден был признать он.
Спасибо, что поддержал мою точку зрения. Я загнала поглубже раненое эго. Конечно, я не ожидала, что Джеймс будет убеждать меня в моей непревзойденной красоте, однако его прямолинейность здорово задела меня.
Но ты симпатичная.
Я помотала головой:
Ну вот, теперь ты даешь заднюю. Не надо. Первая реакция самая верная.
Моя первая реакция состоит в том, что ты необработанный материал.
Ах, успокойся, мое бедное сердечко.
Он улыбнулся.
Я шутила. Почти шутила. У меня было два варианта: смеяться над своей внешностью или переживать из-за нее. Переживать я не собиралась. Невзрачная внешность меня вполне устраивала. Она обычна и естественна, и люди с такой внешностью ведут вполне счастливую жизнь. И таких людей много. А вот секс-бомб среди нас мало.
Ты ведь видел того парня, за которого вышла Бруклин? спросил Джеймс.
Конечно, видела. На свадьбе Бруклин с Колтоном Кендриком я не была, но побывала на свадьбе Лейлы, которая вскоре после Бруклин вышла за близнеца Колтона, Макса. Оба, Колтон и Макс, были богаты, влиятельны и красивы. В общем, выглядели они классными парнями.
Я кивнула.
Тогда ты, наверное, догадываешься, каково мне.
Ты тоже сырой материал, сказала я.
Джеймс усмехнулся:
Ты и дальше собираешься сидеть здесь и упиваться своими страданиями?
Вот этого мне хочется меньше всего, ответила я.
И что ты собираешься делать? спросил он.
Я указала на свою ракетку:
Я хотела поиграть в теннис.
Нет, я имею в виду, не сейчас. В более широком смысле.
Я подумывала о том, чтобы взять котенка.
Серьезно?
Нет. Не очень.
Кошка это большая ответственность.
Ты не любишь кошек?
Он немного подумал над моим вопросом:
Я бы предпочел собаку. Но сначала я бы хотел обзавестись домом.