Но никакой альтернативой я не располагал.
Поэтому я рассказал ей про проделки моего дружбана Рафферти и про тот идиотский случай, когда он и близнецы Боркстрем напились и нагадили аккурат в соседскую водонапорную башню. О том, как на Беккер-Флэтс иногда собирались ночами здешние любители стритрейсинга. О старом черном псе, жившем у нас и умевшем свистеть сквозь зубы. И я все задавался вопросом, что, черт возьми, она думает обо всем этом и обо мне.
Кейси лишь однажды уточнила, зачем я поджег газон в округе меня тогда буквально взяли на горяченьком:
У тебя что, наклонности пироманьяка?
Нет, что ты, хмыкнул я. Слишком круто для такого, как я. Я просто тогда прочитал про напалм и решил устроить ад кучке пластиковых солдафонов.
А, вот как, немного будто бы разочарованно протянула она. Тут начался дождь. Просто легкий теплый дождик с накатывающим густым туманом. Верх у «шевроле» был опущен, так что мы встали через дорогу от кинотеатра, натянули его и закрепили в пазах. В кино крутили киношку с названием «Зомби детям не товарищ», один из тех малобюджетных фильмов ужасов, которых так много клепают в последнее время. В освещенной лимонным светом наружной кабинке сидела билетерша и читала детектив в мягкой обложке. На улицах стояла тишина.
Кейси пружинистым шагом подошла ко мне. Я тем часом держал руку на ручке дверцы со стороны водителя, готовый впустить ее обратно внутрь. Легонько коснувшись кончиками пальцев моего предплечья, она промурлыкала:
Не торопись. Подойди ко мне ближе.
Мы поцеловались.
Поначалу чувство у меня было довольно неловкое. В конце концов, это был мой город, и в освещенной кабинке в нескольких ярдах от меня сидела билетерша наверняка чья-то дальняя родственница-сплетница, седьмая вода на киселе. Однако я недолго переживал. Всего несколько секунд, по факту пока не осознал, как меня заводят губы Кейси. После долгой оральной ласки мы расступились, и я увидел, как крошечные капельки дождя сияют в ее волосах, запаленные огнями кинотеатра на противоположной стороне улицы. Я видел выражение ее лица, переполненное неожиданной страстью.
Мы снова поцеловались долго, страстно и жестко на этот раз; я ощущал, как мышцы ее спины по-звериному напрягаются.
Позади нас прошел мужчина, выгуливая большую дворняжку, просто тень перед закрытым ларьком аптеки, которая обанкротилась три года назад. Я только сейчас осознал его присутствие.
Ее тело соответствовало моему, как ни одно из тех, что я когда-либо держал в руках, каждый изгиб и впадинка сливались в идеальное целое; язык был сладок на вкус. Он жалил меня изнутри и на всем свете мне хотелось сейчас лишь одного забраться назад в машину и довершить начатое, пока азарт кипящей крови меня не разнес в клочья. Отвезти ее к себе. Повалить ее, обнаженную, на прохладные свежие простыни, которым вскоре суждено стать влажными от пота наших тел.
Ее рука переместила мою под футболку к ее обнаженным груди и животу. Они были горячие на ощупь. От нее исходил ароматный женский запах. Прикусив мою нижнюю губу, Кейси процедила мне под нос, наваливаясь, прижимая всем телом к машине:
Подсади меня.
Ты испортишь юбку. Юбка была белая, из мягкого полотна.
Мне все равно, дурень.
Я положил руки ей на бедра и посадил на низкий передний капот машины. Кейси обняла меня и снова поцеловала.
Поцелуй был яростным, сотрясающим, в нем было что-то сумасшедшее, связавшее нас, точно тонкая раскаленная добела проволока. Когда он закончился, мы распались запыхавшиеся, с дико колотящимися сердцами. Глаза Кейси так и вспыхнули, когда она посмотрела на меня.
Дождь начал лить немного сильнее.
Мое лицо так раскраснелось, что мне показалось, будто мы, должно быть, заставляли уличный туман вокруг нас закипать и клубиться. Никогда не подумал бы, что кого-то можно возжелать столь сильно. Я мог чувствовать нужду в Кейси в каждой косточке моего тела; болезненное желание натягивало каждый дюйм моей кожи. И в каком-то смысле просто хотеть ее так сильно было достаточно тоже в своем роде удовлетворительно. Если бы в этот момент откуда ни возьмись вылетел лихач на тачке без тормозов и размазал бы нас по асфальту, на этой промоченной моросью улице я умер бы совершенно счастливым человеком ведь я не упустил свой момент. Познал такое желание, такое удовольствие, что все остальное было попросту неважно.
Именно поэтому я и не был готов ко всему остальному.
Она бросила взгляд куда-то в сторону, на здание кинотеатра, глаза широко раскрыты, лицо мокрое и блестящее от дождя. Ее голос упал до мягкого страстного шепота.
Та баба в будке, она наблюдает. Она видит нас.
Давай тогда поедем домой.
Ну нет.
Прошу тебя, Кейси.
Нет-нет.
Она притянула меня ближе, снова взяла мою руку и медленно переместила себе под юбку. Я почувствовал, как прохлада ее бедра медленно превращается в гладкое влажное тепло, когда она сдвинула ее вверх. Потом остался только мягкий тонкий пучок лобковых волос под моей рукой и гостеприимные недра ее тела.
Давай же, Дэн. Кейси легонько укусила меня за щеку. Прямо здесь и сейчас или никогда.
И вдруг дождь хлестанул не на шутку.
Вспышка света, а за ней дождь и ветер, от которых задребезжала жалобно замыленная витрина магазина позади меня; вспышка, сопровождаемая отдаленным раскатом грома.
Кейси двигалась быстро, лихорадочно, содрогаясь всем телом. Я удерживал ее на весу, задыхаясь, торопя наслаждение, а она выгибалась, охватывая мою шею, стараясь прижаться ко мне еще плотней, еще плотней. Плеск воды, лихорадочная частота дыхания, ее запрокинутый к небу лик там, на залитых дождем блестящих улицах моего родного города, я читал странное животное удовольствие в ее чертах, когда я, на глазах у застывшей каменным истуканом билетерши, погружался в нее все глубже, тиская голые бледные бедра невольник, изголодавшийся, сумасброд. Я слышал ее смех ужасный, устрашающе алчный, задирая желтую футболку и чувствуя, как груди напрягаются под моими руками, как соски превращаются в два камешка оттенка фуксии. И все это длилось, длилось, не кончаясь, долго, очень долго мое пылающее лицо, ее руки, ее плечи и это острое, растущее блаженство, растворение друг в друге, захлеб, задыхание, плеск.
И извержение дрожащей страсти, небесной воды, электрического света.
Говорят, у бойца ноги сдают первыми.
Я медленно опустился на черный асфальт, вода стекала у меня по коленям. Опустился, нисколько не заботясь о том, что это улица. Как у себя дома.
Я поднял глаза и увидел, как Кейси улыбнулась и соскользнула с машины с ее губ клубами срывался пар. Она протянула мне руку. В ветвях растущего близ парковки дерева, в незапамятные времена расщепленного надвое молнией, завывал ветер.
Теперь можно и к тебе поехать, произнесла она.
Глава 7
Эту ночь мы провели вместе, в моей кровати. Утром ее не оказалось у меня под боком. Записки Кейси не оставила оно и неудивительно, не в ее манере. Я бы ошарашился, случись иначе.
Несмотря на все синяки и саднящие царапины, я буквально чувствовал, как энергия бурлит во мне заряженный, точно новехонькая батарейка.
Мне было смутно интересно, что она сказала своим родителям, если вообще что-нибудь сказала. Но я не беспокоился об этом всерьез. Я вообще ни о чем не беспокоился, честно говоря. Во всем Дэд-Ривер я еще ни разу не сталкивался ни с кем, хоть отдаленно напоминающим Кейси. Тогда я охотно готов был поверить, что второй такой не сыскать и во всем остальном мире.
Я никогда не надеялся встретить такую девушку, и в то же время понимал, что именно такую и ждал всю свою жизнь. Словно компенсацию за все эти пустые годы. Какой-то древний придурок заявил, что после соития всякая тварь грустна, но встань он сейчас передо мной во всем своем допотопном величии я бы просто поржал ему в глупую рожу. Я чувствовал себя отменно, на пике эйфории, и даже это было еще мягко сказано.