Вон про тот дом я рассказывал, обратил я его внимание.
А, семейки Краучей?
Ага.
Он повернулся взглянуть. К тому времени мы уже почти проехали мимо. Я смотрел, как волосы Кейси развеваются на ветру. Красивые девушки и спортивные машины все-таки, как ни крути, одни из лучших примет летней поры.
Отведя взгляд от дома, Стив перехватил узконаправленный вектор моего внимания и едва заметно насупился. В последнее время он держался со мной как-то подчеркнуто спокойно. Я знал, что дело в ревности, но в то же время ощущал своего рода бессловесное принятие, которого не было поначалу. Будто он уяснил, что я лишь временное увлечение, а вот он-то будет рядом с ней всегда. Но иной раз этот парняга выглядел таким озабоченным моей персоной, что даже его пестро-бодрая гавайка, казалось, тускнела.
Ты вроде говорил, что там никто не живет.
Так и есть, дом заброшенный.
Стив повел плечами:
Я вообще-то свет видел.
Я обернулся. Дом остался слишком далеко позади; все, что я видел, мрак.
Где?
Наверху. Где-то на втором этаже.
Да быть такого не может.
А я говорю, может. Там свет горел. Сто пудов.
На следующий день после работы я пропускал по пиву с Рафферти в баре и решил справиться насчет нынешнего статуса дома у него старина собирал много сплетен у себя на бензоколонке:
Скажи-ка, Раф, а в доме Краучей сейчас кто-нибудь живет?
Ты прикалываешься?
На серьезных щах спрашиваю, дружище.
Ну, насколько я знаю нет.
Так я и думал.
А чего спрашиваешь? Туда перебраться решил, что ль?
Ухмылка Рафферти на этом вопросе сделалась несколько вымученной. Он-то хорошо помнил, что команда зооактивистов обнаружила внутри.
Я с ребятами проезжал мимо него прошлой ночью. Стив сказал, что видел там горящий свет.
Где?
В окне второго этажа.
Да ни хрена он не видел, довольно-таки агрессивно бросил Рафферти. Я, похоже, и в этом сельском увальне пробудил ревность. Может, он офигевал от того внимания, что уделяла мне Кейси. А может, уже подозревал меня и подозревал крайне преждевременно в том, о чем я покамест серьезно не думал: в намерении сбежать из Дэд-Ривер. Я свел своих новых знакомых с ним, но Раф показался им скучным. Я о том не особо переживал компания уже сформировалась. Я, Кейси, Стив и Ким два парня, две девчонки; старине Рафферти просто не было места.
Будь там кто-то живой, я бы знал, Дэн. Они бы заправлялись на станции. Так что Стив твой просто в глаза долбится. Сказанное, как Раф думал, должно было разрядить обстановку, и я подыграл ему:
Твоя правда, старичок.
Мы прихлебывали пиво, и мой друг поглядывал на старые часы с эмблемой «Пабст Блю Риббон», висящие над барной стойкой. Его губы тронула усмешка.
А знаешь, возможно, туда просто шпана какая-то забралась. Вот об этом я бы никак не прознал.
И кому бы приспичило в здравом уме залезть в клоаку Краучей? стал урезонивать его я.
Мне-то почем знать?
Впрочем, мы с Рафферти полезли бы. Нам этого даже хотелось, да только мандраж был слишком силен. Нам удалось тогда порыскать у мусорных баков и даже заглянуть в подвальное окно но потом кретин Джимми Берд спугнул нас, и мы дали деру. Может, детвора сейчас посмелее. Воспоминание о том случае снова сплотило нас.
Для такого надобно быть наглухо отбитым, заметил Рафферти.
Наглухо не то слово.
Он залил в себя последние остатки пива и добавил:
Впрочем, кто его знает
Глава 6
На работе выдался поистине ужасный день. Слишком жарко. Покупателям несладко приходилось чего уж говорить обо мне. Все мои мысли крутились вокруг пляжа, вокруг упругого живота Кейси, охотно схватывающего загар. Покоя от этих дум я не ведал, но хоть как-то держался на плаву в смену.
Дома я принял душ и побрился, выпил чашку кофе и умял купленный на вынос в «Сахарном уголке», местной кафешке, бургер. Оделся, собрался, вышел на улицу. Старый черный пикап, проржавевший и скрипучий, выжидал меня у бровки тротуара через дорогу. Я доехал до дома Кейси, припарковался неподалеку.
Большеват он оказался для трех-то жильцов. Интересно, мама Кейси сама с ним управлялась? Найти домработницу в Дэд-Ривер плевое дело, да еще и не самое дорогое, тут ведь не Голливудские холмы.
Я взошел по ступенькам на свежевыкрашенное белое крыльцо и позвонил в звонок. В гостиной горел свет. Я услышал чей-то глубокий вздох, а за ним звуки неторопливых шагов из коридора.
И вот дверь отворил отец Кейси.
Он оказался мужиком внушительных габаритов, широченным в плечах, под метр девяносто ростом. Для своих предположительных пятидесяти с небольшим форму он сохранил прямо-таки завидную но в русой шевелюре уже пробивалась седина, а глаза, оказавшиеся на уровне на дюйм-другой выше моей макушки, от мира отгораживали строгие очки в роговой оправе черного цвета. Выглядел отец моей зазнобы довольно-таки усталым, да и цвет кожи, если приглядеться, отдавал нездоровой серостью. Он сонно, будто филин, моргнул, рассматривая меня через приоткрытую дверь, радужки, где-то на одну четвертую тона темнее лазурных очей Кейси, сверкнули в полумраке коридора.
Чем обязан?
Я протянул ему руку:
Дэн Томас, мистер Уайт. Меня ждет Кейси.
Он, выглядя немного сбитым с толку, рассеянно пожал мне руку. Я задался вопросом, а не заработал ли он себе плохую кожу выпивкой.
А, вот как. Ну, заходи.
Он отошел в сторону и приоткрыл дверь пошире. Я зашел. Внутри дом был красив на диво. Гораздо лучше здешней среднестатистической летней резиденции. Мебель тут была в основном антикварная пусть и не лучших марок, но в хорошем состоянии. Вся деревянная отделка блестела так, будто ее недавно отполировали; один угол целиком занимало роскошное шведское бюро.
Ке-е-ей-си! окликнул отец, выглянув в лестничный пролет.
Иду-иду! донесся издалека поспешный ответ.
Садиться ни один из нас не стал. Да и болтовня как-то не заладилась. Видно, до моего прихода он читал газету скрученная в трубку, она была зажата у него в массивном кулаке. Болеет он или нет раздражать его попусту я сейчас не хотел.
Кейси упоминала, что он банкир, но представить этого типа сгорбившимся за письменным столом и подбивающим циферки было непросто. Если б не дурной тон кожи, я бы заподозрил в нем кого-то из сферы физического труда на открытом воздухе. Интересно, где он так подкачал плечи? Осмотревшись немного, я заметил на стене над бюро большое фото в рамке и все понял.
Перехватив мой взгляд, он улыбнулся.
Йельский клуб рестлинга, тысяча девятьсот тридцать восьмой год. Вон в том ряду крайний слева я. Двенадцать побед, всего два поражения.
Ого, круто.
Вздохнув, он сел в большое мягкое кресло у камина. В его ровном баритоне не было энтузиазма он звучал глухо, мертво. Да и взгляд у него был потухший как если бы из глаз Кейси вытянули всякую оживленность и отняли бы даже ту чуть волнующую непонятную глубину, каковую я находил такой привлекательной. Его глаза напоминали стеклянные протезы. Возможно, он взаправду очень серьезно болеет, если вовсе не при смерти был.
Где работаешь? вяло спросил он. Что ж, разговора не избежать.
На лесопилке, с деревяшками вожусь.
Последовал отстраненный кивок. Повисла пауза. Он уставился в пустоту прямо перед собой.
На жизнь хватает? разродился он наконец вторым вопросом.
С напрягом, но в здешних краях выбора особо нет. На плаву меня срубает морская болезнь.
Сам море не люблю. Он хохотнул. Но без веселости. Смех был таким же безжизненным, как и все прочее в нем.
А у вас дом красивый. Как и говорил, собеседник из меня отпадный.
Еще кивок. Казалось, для этого человека я вроде соринки на ковре. Я просто не заботил его, вот и все может, это даже к добру. Казалось, держать в уме сам факт моего пребывания здесь требовало от него некоторых душевных усилий.