Приключенцы - Саша Ри-Эн

Саша Ри-Эн

Приключенцы

Глава 1. Бегство и встреча со странным типом

Уходить Маклаю пришлось огородами. Очень быстро. Ночью. С пустыми руками. А все из-за того, что дочка старосты оказалась ужасно ревнива Маклай на сестру кузнеца всего лишь глянул, один раз. Ну ладно, не один, но это неважно, до сеновала-то не дошло. Но старостиной дочке не докажешь, вот и пришлось драпать.

Бегал Маклай хорошо, быстро, ни одна собака не угонится, что было не раз проверено. Поэтому кадушки с дегтем и мешка с перьями в очередной раз удалось миновать. Жаль только, что еды не прихватил на дорогу, ну да ладно.

Когда деревня осталась позади, и оголтелые собаки, устав бить лапы, повернули домой, Маклай перевел дух и огляделся вокруг под лунным светом серебрилось поле, невдалеке темнел лес, где наверняка найдется сосенка-другая, под разлапистыми ветвями которой можно сладко проспать до утра. Так он и сделал двинулся в темнеющую чащу, рассудив, что лесное зверье вряд ли бросится на него со смолой да батогами.

В лесу бодрости поубавилось там оказалось темно и как-то совсем неуютно. В голову полезли мысли о медведях, поджидающих за деревьями и потирающих лапы в ожидании легкой добычи. Маклай уже подумал вернуться на поле там все-таки луна и поискать стог сена подальше от деревни, но в этот момент ему почудился огонек, мерцающий невдалеке между деревьями.

Рассудив, что медведи (а также кабаны и волки) на такие хитрости не способны, Маклай двинулся на свет.

Огонек оказался маленьким аккуратным костерком, возле которого на поваленном дереве сидел мужик в черном плаще до пят. Лицо его скрывалось в тени глубокого капюшона.

 Здрав будь, добрый человек,  сняв шапку, поклонился Маклай.  Дозволь у костерка посидеть.

 Посиди, чего уж,  мужик подвинулся, освобождая место.  Как занесло тебя, мил человек, сюда в такой час?

 Да я это, мимо беж шел,  Маклай умостился на бревнышке и протянул руки к огню.

Желудок очень не вовремя решил напомнить о себе, издав тоскливую песнь.

 Голоден? Хочешь, угощу?

Мужик сунул руку в карман, достал здоровенный гриб и протянул его Маклаю. Шляпка в свете огня оказалась красной в белую крапинку.

Маклай отпрянул, по спине побежали мурашки.

 Благодарствую, господин колдун,  произнес он, стараясь не стучать зубами.  Я совсем, ну ни капельки не голоден.

 Как знаешь,  колдун откусил от гриба и принялся жевать.

У костра воцарилась тишина, нарушало которую лишь негромкое чавканье.

 А с деньгами у тебя как, мил человек?  спросил колдун, дожевав и стряхнув крошки в траву.

Будет грабить, понял Маклай и слезно воскликнул:

 Нету! Ни единой монетки! Гол как сокол, как дальше жить не знаю!

И вывернул карманы, из которых посыпались остатки уворованного у старосты табака.

 Не знаешь, говоришь?  колдун посмотрел задумчиво.  Так я тебе подсоблю, выполнишь мою просьбу будешь в золоте купаться, серебром подтираться, на медяки поплевывать.

Маклай замер, переваривая услышанное про золото ему понравилось, про медяки тоже, только подтирание серебром слегка озадачило.

 Ну так что?  спросил колдун.

 Что?  отвлекшись от размышлений, переспросил Маклай.

 Просьбу мою выполнишь?

«Леший с ним, с серебром»,  подумал Маклай и торопливо ответил:

 Да.

 Вот и отлично, тогда пойдем,  колдун поднялся.

 Куда это?  Маклай насторожился отправляться куда-то ночью с колдуном показалось ему очень плохой идеей.

 Куда-куда, просьбу выполнять. Тут недалеко, не бойся.

«А, ладно,  подумал Маклай,  была-не была».

Место, в которое они пришли, выглядело зловеще: сухие мертвые деревья раскорячились, словно злобные чудища, в переплетениях ветвей что-то светилось, скрежетало и двигалось. Призрачный лунный свет делал это место еще более неприятным.

 Нам сюда,  колдун подвел Маклая к самому огромному дереву и поднес к стволу огарок свечи перед ними открылась огромная дыра, уходящая в такую глухую тьму, что у Маклая поджилки затряслись.  Залезешь внутрь, спустишься вниз

 Я?!

 Ты.

 А может, не надо?  Маклай хотел сделать шаг назад, но ноги словно к земле приросли.

 Надо, Маклаюшка, надо,  голос колдуна пробирал до костей. «Откуда он знает мое имя?»  мелькнула мысль. И тут же исчезла.  Ты обещал, а значит должен исполнить. Так вот, спустишься вниз, и там, внизу, будут три пещеры

Спуск в бездну казался бесконечным. Маклай пыхтел, изо всех сил удерживая веревку, перебирал ногами, упираясь спиной в старый шершавый ствол. За шиворот сыпалась труха, снизу тянуло холодом Наконец ноги потеряли опору. Отпустив веревку, он полетел вниз и приземлился, как и было обещано, на кучу сухой листвы.

Внизу, как ни странно, было светло мерцали гнилушки, светился мох, даже букашки какие-то летали, сверкая крыльями.

Как и рассказывал колдун, Маклай оказался на площадке с тремя светящимися тоннелями. Лезть в них желания не было, но, вспомнив про обещанные понос-почесуху-срамную болезнь, он взял себя в руки и двинулся в крайний правый проход.

Шел он недолго и почти сразу вышел в пещеру, посреди которой стоял сундук, а на сундуке том Маклай аж рот раскрыл сидела демоница нечеловеческой красоты, из всей одежды на которой были только расшитый каменьями лиф да юбка блестючая с разрезом до пояса.

При виде Маклая красотка закинула ногу на ногу, сложила руки на груди и высокомерно произнесла:

 Чего тебе надобно, смертный?

Маклай уже хотел возмутиться такому обращению, но тут вспомнил наставление колдуна, достал из кармана кусок полупрозрачной материи, загогулинами расписанной, и взмахнул перед ее носом.

 О-ох,  демоница закатила глаза,  это же настоящий мурамайский шелк! Подари!

 Будет твоим, если дашь в сундуке порыться.

Маклай кинул ей лоскут, иона, подхватив его, принялась кружить по пещере, не помня себя от счастья.

Маклай бросился к сундуку, открыл его и вскрикнул от радости тот оказался полон золотыми, серебряными и медными монетами. Серебро, помня свои размышления, решил не брать, на медяшки плюнул, набил все карманы золотом, а потом, стянув рубашку, связал ее у горловины и насыпал золота и туда.

После чего, оставив все еще танцующую демоницу, двинулся обратно.

Выйдя на площадку, он отправился во второй туннель. Этот коридор оказался длиннее, пещера, в которую он попал больше, как и сундук. Красотка, сидящая на сундуке, тоже превосходила внешностью предыдущую. И для нее у Маклая нашелся подарок от вида пояса, перламутром украшенного, демоница потеряла дар речи, а получив его, тотчас принялась скакать по залу, размахивая им так, что свист пошел. Открыв сундук, Маклай едва не ослеп от блеска драгоценных камней. А потом, освободив карманы от золота, набил их этой восхитительной красотой.

В третий проход он двинулся с любопытством, ломая голову над тем, что может быть лучше и краше того богатства, что он уже набрал.

Третий коридор оказался узким, тесным, с торчащими корнями, которые цеплялись за волосы и вылезали под ногами в самый неподходящий момент Маклай едва не расквасил нос, когда упал, запнувшись. Даже часть каменьев растерял, но собирать не стал, рассудив, что для нового богатства тоже надобно место оставить.

Зал, в который он вышел, оказался вовсе не залом, а захудалой каморкой, в центре которой на здоровенном булыжнике стоял простой деревянный ларец. На полу, опершись спиной о камень, сидел паренек самого неказистого вида мелкий, страшненький и лохматый.

 Мне бы сундучок бы,  произнес Маклай. Подарка для этого стража колдун не дал, велев выкручиваться самому. «Сообразишь, это просто».

 Плату давай, любезный,  сказал парень и, поерзав, уселся поудобней.

 Плату?  Маклай замялся.  А какую?

 А сам-то как думаешь? Я тут сижу, скучаю. Чего, по-твоему, мне нужно?