Сначала будут записи, а потом она
сама усядется за фортепиано. Дом наполнится барочной музыкой, запахом
свежеиспеченного домашнего хлеба, а на столе появится бутылочка
«буэно-виста» с самой старой винодельни в Калифорнии…
Тем временем на экране Уолт Дэнджерфилд продолжал шутить в своем
обычном стиле, что-то вроде Вольтера и остряка Уилла Роджерса в одном
лице.
- Ну да, конечно, - говорил он какой-то журналистке в забавной
большущей шляпке, - Само собой, мы собираемся обнаружить на Марсе
множество самых удивительных форм жизни. - С этими словами он перевел
взгляд на ее шляпку, будто говоря: «Вот, кажется, одна из них уж
нашлась». Перехватив его взгляд, репортеры дружно засмеялись. -
Кажется, оно шевельнулось, - продолжал Дэнджерфилд, обращаясь к своей
удивительно спокойной, хладнокровной супруге. - Похоже, собирается
напасть
А ведь он действительно любит жену, поняла Бонни, наблюдая за ними.
Интересно, испытывал ли когда-нибудь Джордж по отношению ко мне такие
же чувства, какие испытывает к своей жене Дэнджерфилд? Честно говоря,
сильно сомневаюсь. Если бы он по-настоящему любил меня, то никогда не
позволил бы сделать два аборта. От этой мысли Бонни стало еще
грустнее, она поднялась и повернулась спиной к экрану.
Надо им было на Марс отправить Джорджа, с горечью подумала она. А еще
лучше, всех нас, и Джорджа, и меня, и Дэнджерфилдов. У Джорджа мог бы
завязаться роман с Лидией Дэнджерфилд - если только он вообще на такое
способен - а я бы тогда могла затащить в постель Уолта. В таком
грандиозном приключении я стала бы для него вполне подходящей
напарницей. А почему бы и нет?
Страшно хочется, чтобы что-нибудь случилось, сказала она себе.
Например, позвонил Бруно и сообщил, мол, доктор Стокстилл вылечил его;
или, скажем, Дэнджерфилд вдруг отказался лететь, или китайцы вдруг
начали бы Третью мировую войну, или Джордж наконец решился бы и, как
много раз грозился, взял бы, да и впрямь отказался от своей дурацкой
школьной должности. В общем, ну хоть что-нибудь! Может, думала она,
стоит снова вытащить на свет божий, пылящийся в кладовке гончарный
круг и заняться керамикой, вернуться к так называемой творческой
деятельности, или заняться чем-нибудь еще. Кстати, у меня получился бы
вполне приличный неприличный горшок. Я сама вылепила бы его, обожгла в
печи у Вайолет Клатт, а потом продала бы в Сан-Антонио через
Ассоциацию народного творчества, эту женскую контору, которая в
прошлом году отказалась принять мою бижутерию. Но неприличный горшок
они обязательно возьмут, главное чтобы это был очень-очень неприличный
горшок.
В телемагазине собралась небольшая толпа. Люди смотрели по
выставленному в витрине большому цветному телевизору трансляцию отлета
Дэнджерфилдов, ведущуюся на всю страну с тем, чтобы ее мог посмотреть
каждый американец, независимо от того, дома он, или на работе. Стюарт
Маккончи тоже стоял неподалеку, сложив руки на груди, и тоже смотрел
передачу.
- Призрак нашего великого профсоюзного деятеля Джона Л. Льюиса, - как
обычно сухо и сдержанно говорил Уолт Дэнджерфилд, - наверняка одобрил
бы преимущества оплаты за время нахождения в пути… если бы не он, то,
скорее всего, правительство отделалось бы какой-нибудь жалкой пятеркой
на том основании, что наша работа реально начнется только, когда мы
окажусь на месте. - Выражение лица Уолта изменилось, теперь он был
серьезен: им с Лидией оставалось буквально несколько минут до посадки
на корабль. - Главное, помните… если с нами что-нибудь случится, если
связь прервется, ни в коем случае не пытайтесь найти нас.