- Они могут разговаривать только через меня.
Интересно, что же все это значит, думал Стюарт. Похоже на какую-то
маниакальную фантазию, в которой он правит миром. Скорее всего, своего
рода психическая компенсация физической неполноценности… а что еще
может придумать такой калека.
Придя к такому выводу, Стюарт понял: ему больше неинтересно. Он
выбрался из толпы и вернулся за свой столик, где его дожидался обед.
В это время повар как раз задал очередной вопрос:
- Так там хороший мир, или нет? Скажи. Он лучше нашего, или хуже?
- Хуже, - сказал Хоппи. И добавил: - Хуже для вас. Это то, чего
заслуживают все, это - справедливость.
- А для тебя он, значит, лучше? - полувопросительно, полуутвердительно
заметила Кони.
- Да, - отозвался калека.
- Слушайте, - окликнул со своего столика Стюарт официантку, - разве вы
не понимаете, что это просто психологическая компенсация того, что он
калека? Только это и помогает ему жить, эти его мечты. Не понимаю, как
вы можете принимать все это за чистую монету?
- А я и не принимаю, - возразила Кони. - Просто интересно. Я как-то
читала про медиумов. Так их называют. Они впадают в трансы, и тогда
могут общаться с загробным миром, вроде как он. Неужели вы никогда не
слыхали об этом? Думаю, это - научный факт. Правда же, Тони? -
обратилась она за поддержкой к повару.
- Даже не знаю, - задумчиво протянул Тони, медленно возвращаясь к
себе, и снова беря в руки лопаточку.
Между тем калека, как будто еще глубже погрузился в свой вызванный
пивом транс. Более того, теперь он как будто спал, ничего не видя
вокруг себя, во всяком случае, не видя, окружающих его людей и не
пытаясь более возвестить им то, что видит. Сеанс был окончен.
Впрочем, никогда ничего нельзя знать наверняка, напомнил себе Стюарт.
Интересно, как бы Фергюсон поступил, узнав об этом? Вряд ли он захотел
бы держать на работе парня, который не только калека, но еще и
страдает то ли эпилепсией, то ли еще чем-то в этом роде. Даже не знаю,
когда вернусь в магазин, стоит, или не стоит рассказывать ему о том,
что здесь произошло. Если он услышит такое, то, скорее всего, тут же
выставит Хоппи в шею, и трудно будет винить его за это. Нет, наверное,
все-таки, ничего рассказывать не нужно, наконец, решил он.
Тут калека снова открыл глаза и слабым голосом позвал:
- Стюарт!
- Чего? - отозвался Стюарт.
- Я… - Голос калеки был слабым, как у больного. Скорее всего,
пережитое оказалось не по силам слабому организму. - Слушай, как
думаешь… - Тут он сел попрямее, и медленно покатил к столику, за
которым сидел Стюарт. Подъехав, он негромко произнес: - Ты не мог бы
проводить меня до магазина. Не прямо сейчас, конечно, а когда доешь. Я
был бы тебе очень благодарен.
- А зачем? - удивился Стюарт. - Сам что ли не можешь?
- Паршиво себя чувствую, - ответил калека.
Стюарт кивнул.
- О’кей. Вот доем, и провожу.
- Спасибо. - Поблагодарил его Хоппи.
Не обращая больше внимания на калеку, Стюарт молча продолжал трапезу.
Как бы мне хотелось, чтобы наше с ним знакомство не было столь
очевидным, думал он. Вот бы он откатился куда-нибудь в сторонку и
ждал. Но калека сидел в своем кресле, потирая лоб манипулятором. И по
его виду было ясно, что он слишком устал, чтобы куда-нибудь ехать,
даже обратно к своему столику в дальнем конце зала.
Чуть позже, когда Стюарт шел рядом с креслом Хоппи по тротуару по
направлению к магазину, калека вдруг заговорил:
- Это ведь большая ответственность, заглядывать в мир иной.
- Ага, - сквозь зубы процедил Стюарт, продолжая демонстрировать
холодность - он выполнял просьбу, но и только.