Обреченно киваю и ухожу.
На днях один из монтажеров рассказал, что ставка наших штатных корров семьдесят пять тысяч рублей. А ведь по закону на одинаковой должности в одной и той же конторе сотрудники не могут получать разную зарплату. Но кто ж с этим в суд побежит? Интересно, прецеденты были? Уверена, что нет: ведь не придерешься, в штат берут далеко не всех, остальные на договорах вот и оправдание разницы в зп, формальное и веское одновременно.
Топаю по коридору к выходу, навстречу из курилки вылетает Надюха, как всегда растрепанная, но деловитая. Приехала она в столицу лет эдак пять назад из какой-то глубинки нашей необъятной и сохранила в себе ту особенность, которую недолюбливают, приговаривая: «Ох, уж эта простота хуже воровства».
О, привет! улыбнулась Надюха одними губами. Да, в этом умении с нами могут поспорить лишь матерые бандиты и менты.
И тебе! не осталась я в долгу.
Манька сказала, ты материал собираешь? цепко удерживая мой взгляд, начала Надюха.
А у тебя есть че? вопросом на вопрос! Что там этикет об этом думает? Невежливо? Неправильно? Некрасиво? Ха! Главное, что продуктивно!
Новую схему развода от смежников, подогнать могу? предложила Надюха.
Да! Прозвучало вопросом, но мы с ней обе понимали, что это предложение. Почему? Ну, во-первых, она точно знала, что мне нужно, а во-вторых, она знала, что у меня есть нужное ей, и она это получит, а иначе Надюха ничего не предлагала бы. И это вовсе не особенности нашего общения, нет, это первый и главный закон построения интервью. Вот только в вузе об этом вряд ли кто-то вам расскажет, потому как это то, что называют чуйкой, иди «диалогом подтекстов».
P.S. «Смежники» коллеги с других каналов.
Давай! согласилась я.
А взамен че? прищурилась жадная Надюха.
Смотря какая история, парировала я.
Рабочая.
А что хочешь?
Твою завтрашнюю группу. Махнемся? прищурилась ушлая торгашка.
Забирай! это я легко отделалась.
Надюха взяла меня под руку, и мы пошли к выходу.
История как раз «на проводить», оправдала свое поведения Надюха, зная, как я ненавижу, когда девушка берет меня под руку, я ж не парень все-таки! Короче, схема такая: редактор программы дает объявление, что им требуется корр. Прилетают резюме, он выбирает претендента поопытнее и сразу предлагает ему снять тестовый сюжет уже завтра. Тот, окрыленный перспективой получить желанную работу, естественно, соглашается.
Надь, не перегибай с эпитетами, не на сцене, поморщилась я.
В общем, ему присылают вызывной, а там Надюха сделала паузу, а-ля, барабанная дробь.
Надь! не то у меня настроение.
А там выезд в пять утра и четыре точки до поздней ночи под завязку.
То есть не факт, что все на один сюжет? смекнула я.
Откровенный не факт! Как минимум, на два! А куда корру деваться? Дальше больше! Отхерачил смену, ему говорят, пишите текст, расшифровки пришлем. Но не присылают. Время идет. Претендент пишет, синхроны вставляет по памяти, готовый текст отсылает, а ему: текст не подходит, он: давайте перепишу, как надо? А ему: не надо, мы уже другого взяли.
И в чем фишка? уточнила я на всякий случай, догадываясь, к чему все идет.
Ты че? ахнула Надюха. Нет никакой вакансии, просто у них на эту съемку некому было съездить. Вот и выкрутились. Прикинь! Гениальный развод, да?!
Жесть!
Ну че, тянет на обмен операторами? самодовольно хмыкнула Надюха, не сомневаясь в моем согласии.
Я же сказала, забирай!
Надюха радостно поскакала в редакцию, а я, в очередной раз, восторгаясь нашей журналистской смекалкой и редакторской находчивостью, поспешила домой.
Стажерный выезд.
Стажерка оказалась щуплой девицей лет 18. По ее словам, поступила она после школы на какой-то там курс журналистики, коих развелось больше, чем журналистов по всей стране, так что гиблое дело вникать, в какой именно.
Стажеры в большинстве своем скучны до оскомины. Ничего не знают, инициативу не проявляют, вопросы задавать побаиваются или стесняются. С ними однообразно и тоскливо, ибо съемочная группа не может вести себя в привычной манере: все ж чужой человек рядом, который, в свою очередь, в полном раздрае от новизны ситуации в его жизни. Вот он или она и маячат мебелью у тебя за спиной, и ты о них нередко забываешь.
Выгружаемся! Приехали.
Стажерка выбралась из машины, встала в сторонке в скромном ожидании.
Смотри, не забудь ее, подмигнул мне инженер Леха с привычной ему ехидцей.
А надо? не поняла, о чем он, но почувствовала, есть за этим вопросом история. Просто так в нашей среде ничего не произносится, даже вопросы, а уж шутки и вовсе всегда с двойным дном.
Леха хмыкнул, вытаскивая из багажника кофры.
Вчера Маруська забыла стажера на последней точке.
И че? Бывает, не удивилась я.
Ага. Вот только мы не стали за ним возвращаться, хохотнул инженер.
Почему?
Маруська сказала: смена окончена, пусть сам до дома добирается.
Логично, согласилась я. Мы словно соревновались с ним в терпении. Он выдавал инфу крупицами, я подыгрывала, изображая равнодушие, хотя, зная подружку, понимала, финал может быть неожиданным. И Леха тоже был в курсе.
А знаешь, где была эта последняя точка? не терпелось Лехе.
В лесу, что ли? предположила я.
Не, но около, заржал он.
Маруся может.
Еще как!
Ну, если я забуду, то точно вернусь, не переживай!
Ты да!
Лех, а ты не запомнил, как нашу-то зовут? спросила шепотом, кивнув в сторону стажерки. А то я уж три раза переспрашивала.
Забей!
Я кивнула, и мы гуськом вошли в здание.
С интервью не заморачивалась, по стандартной схеме, спикер проверенный и прикормленный. Слово за слово, вопрос за вопросом, гладко и чинно. Приятно так работать. Стажерка стояла в дверях, не дышала (чтоб по звуку брака не было) и не шевелилась (чтоб в кадр случайно не попасть и не испортить). Кабинетик-то крохотный, камера и та аккумуляторами в коридор торчала.
Зарубка об интервью.
Интервью Чего уж проще: задаешь вопросы и получаешь ответы. Задаешь грамотно хорошо, а если умело да с подковыркой вообще, молодец! Но с подковыркой да так, чтоб человек не обиделся, не погнал взашей, а ответил то, что и требовалось, да еще и никакого умысла с вашей стороны не усмотрел дело мастера! Ибо задача получить от спикера не просто ответ на вопрос, а нечто большее, из ряда вон, интересное, сенсационное, необычное, новое.
В этом плане новостникам проще. Повод новостной есть? Есть! Спикеры сами в кадр полезут наговаривать все, что попросите. А вот постановщикам все самим приходится делать и за себя, и за спикера.
Ну, что сенсационного может сказать диетолог, к примеру, о картошке? Даже не представляете? А надо бы! Потому как, если не он, вам самим придется эту самую «сенсацию» придумать, да еще и близко к правде. Ну, или не близко. Тут в зависимости от уровня совестливости и умения договариваться с самим собой. Нужно быть готовым разжигать зрительский интерес, и для этого создавать правдивую или не очень, маленькую или большую, но именно сенсацию. И как же?
Важен не столько вопрос, сколько посыл и ваша установка на нужный результат. Первое: не бойтесь спрашивать обо всем (в рамках темы, конечно). Следите за своей интонацией, чтобы в случае чего сгладить щекотливость вопроса. Уместны будут нотки игривости или смущения, извинитесь перед тем, как спросить, улыбнитесь мило или виновато, мол, я бы сама ни за что не стала спрашивать, но редактор настаивает, это всегда подкупает и располагает собеседника. Но не забывайте быть честными в своем смущении, верьте и сами, что вам стыдно, но деваться некуда, ибо работа вынуждает. Тогда и собеседник тоже поверит, проникнется.
А вот с наглостью, хамоватым вызовом и нахрапом следует быть осторожнее. Они оправданы, если ваша цель спровоцировать к всплеску эмоций (негативных, конечно), разозлить, поскандалить. На некоторых каналах приветствуется только такая схема работы, в результате чего, их съемочным группам везде отказывают. Доходит до того, что им приходится прикрываться именами других каналов.